Вместо пирогов в коробке лежала небольшая картина — зеленый луг, два стога сена и на переднем плане — пасущаяся белая лошадь…
— Хоросая работа! — одобрил Шепелявый и снова закрыл коробку.
— Это последний раз! — проговорил Вадик и нервно сглотнул. — Я завязываю!
— Сто значит — последний раз? — вскинулся на него Шепелявый. — Последний раз будет, когда я сказу! Завязывает он! Ты себя кем возомнил? Будес работать, ясно?
— Нет, не ясно! — Вадик придвинулся к Шепелявому и взволнованно зашептал: — Антиквара убили! Что теперь будет? Мы же все картины через него сбывали!
— Без него только луцсе будет! — отмахнулся Шепелявый. — Антиквар, собака, нас обманывал! Знаес, сколько он на этих картинках наваривал? Нам говорил, сто продает их за двадцать — тридцать тысяц зеленых, а сам загонял за двести — триста, а то и больсе! И не баксов, а евро! Мы другого продавца найдем, луцсе!
— Так это ты его убил? — вскрикнул Вадим. — Ну, так тем более я выхожу из дела! Я с убийцами не хочу дела иметь!
— Не ори! — шикнул на него Шепелявый. — Никого я не убивал!.. И повторяю — не тебе ресать, когда завязывать! Продолзаем работать, ясно?!
Он скрылся в проеме и задвинул за собой заднюю стенку кабинки.
— Молодой человек, вы скоро? — раздался снаружи подозрительный голос продавщицы.
— Я уже все! — раздраженно выпалил Вадик, распахнул дверь кабинки и сунул куртку растерявшейся женщине. — Чем торгуете? Халтура китайская! Я такое в жизни не надену!
— Почему китайская?.. — обиженно залепетала продавщица. — Это не Китай, это Польша…
— С чем вас и поздравляю! — бросил Вадим и вышел из магазина.
Настроение у него было ужасное.
Он окончательно уверился, что Шепелявый убил антиквара, и еще он понял, что этот страшный человек способен на все и что его, Вадима, он ни за что не отпустит…
И ведь Вадим еще не рассказал ему о подозрительной парочке, которая сегодня приходила к нему домой и интересовалась их делами… Об этом Вадим просто побоялся рассказывать Шепелявому…
Что делать? Что делать? Хорошо бы скрыться, исчезнуть, сбежать куда глаза глядят, но разве может он оставить бабушку? К ней Вадим искренне привязался, старуха была единственным на всем свете родным существом…
И еще — чтобы скрыться, нужны деньги, много денег, а денег у Вадима почти не было. Все, что зарабатывал своими подделками, он тут же и тратил на себя и на бабулю. Он привык к приличным заработкам — как теперь перестроиться?
У Шепелявого настроение тоже было не лучше.
Когда он совершенно случайно узнал, какие деньги зарабатывает на их картинах антиквар, — он просто рассвирепел. Он готов был убить того своими руками! Ведь у них имелась четкая договоренность — делить доходы пополам, как положено деловым партнерам, а этот гад, этот старый козел забирал себе девяносто процентов прибыли!
Да, Шепелявый готов был убить антиквара — но не раньше, чем получит от него свою законную долю прибыли. Он позвонил ему и, стараясь не выдать голосом кипевшие в душе страсти, договорился о встрече на следующий день…
Но на следующий день магазин оказался опечатан, а вокруг него кишела полиция, и от случайного зеваки Шепелявый узнал, что антиквара убили.
Это было скверно, очень скверно.
Во-первых, убийством серьезно займутся, жизнь антиквара разберут по винтику и легко выйдут на их совместный бизнес и на самого Шепелявого.
Во-вторых, со смертью антиквара вся тщательно налаженная цепочка развалилась, причем развалилась в самом важном месте — на участке сбыта картин.
Правда, у Шепелявого был на примете другой продавец, но пока не проверенный, и это внушало определенные опасения. Новый человек в таком опасном бизнесе — всегда большой риск.
Но оставалось еще одно дело, сделать которое нужно было быстро и энергично: следовало вытрясти деньги из вдовы антиквара.
Покойник не расплатился с Шепелявым за две последние картины, не говоря уже о том, что получал за них гораздо больше денег, чем сообщал подельнику. Значит, нужно получить с вдовушки и эту разницу.
С женщиной, да еще убитой горем, разобраться будет нетрудно.
Так, по крайней мере, думал Шепелявый.
Он завез домой полученную от Вадика картину и позвонил вдове антиквара.
Узнав, что та дома и уходить никуда не собирается, он представился деловым партнером ее покойного мужа и сказал, что скоро подъедет, чтобы лично выразить свои соболезнования.
Вдова антиквара оказалась молодой и стройной женщиной. Черное траурное платье очень ей шло, подчеркивая тонкую талию и удивительную белизну кожи.
Удивило Шепелявого то, что на вдове были черные очки — это дома, да еще и зимой!
Впрочем, каждый сходит с ума по-своему…
Держалась вдова твердо, истерики не закатывала, смотрела на гостя без всякого интереса. Впрочем, под черными очками выражение глаз не просматривалось.
— Примите мои соболезнования, — начал Шепелявый. — Мы с васим музем вели кое-какой бизнес… — Он впервые смутился своей отвратительной дикции.
— Бизнес? — переспросила вдова. — Я не вдавалась в дела мужа… точнее, он меня к ним не подпускал. Так что же? Вы принесли мне какие-то деньги? Это было бы очень кстати…
— Деньги? — Шепелявый облизнулся. — Да, разговор о деньгах, только это вас муз остался долзен мне довольно много денег… Он не расплатился со мной за… последнюю операцию и еще кое-какие сделки…
— Мой муж? — удивленно переспросила женщина. — Я ничего об этом не знаю. Говорю же вам — он не рассказывал мне о своих делах. В любом случае после его смерти осталось очень мало денег, так что не знаю, чем я могу вам помочь.
Настроение у Шепелявого сильно испортилось. Дамочка, явно принимая его за лоха, рассчитывала его напарить… Не на того напала!
— Послусайте, дамоцка! — прошипел он, встав со стула и угрожающе приблизившись к ней. — Это мои деньги, и я их полуцу! И не надо со мной играть, не на того напала!
Ни один мускул не дрогнул на лице вдовы, если она и испугалась, то ничем этого не показала. Она взглянула на маленькие золотые часики и проговорила совершенно спокойным голосом:
— Через десять минут ко мне должны прийти люди из полиции. Они приходили уже несколько раз, осматривали вещи мужа, задавали разные вопросы… думаю, им будет интересно с вами пообщаться. Вы ведь сказали, что были его деловым партнером? Как, простите, ваша фамилия — я что-то не разобрала? Может быть, это оттого, что у вас такое странное произношение?
Шепелявый отскочил от нее как ошпаренный и прошипел сквозь зубы:
— Умная, да? Хитрая, да? Ну, это мы ессе посмотрим!..
С этими словами он развернулся и быстрым шагом покинул просторную квартиру вдовы.
А часом позже он уже разговаривал со Шнурком:
— Проследис за этой дамоцкой, понял? С кем встрецается, с кем обсяется, цем занимается… в обсем, все, цто мозес!
Шнурку два раза повторять не пришлось, он с полуслова понял инструкцию. Особенно после того, как Шепелявый дал ему денег на текущие расходы.
Доехав до квартиры покойного антиквара, он смешался с людьми на автобусной остановке напротив дома.
Подошел один автобус, потом другой… все пассажиры уехали, он остался один.
Через полчаса из подъезда вышли три человека, в которых Шнурок своим наметанным взглядом узнал сотрудников полиции. При их появлении Шнурок на всякий случай закрыл лицо газетой, сделав вид, что увлечен театральным обзором на последней странице — его колоритную физиономию в полиции знали слишком хорошо и могли заинтересоваться, что это он тут делает.
Прошло еще несколько минут, и из подъезда выскользнула стройная дамочка в черном пальто, в черных очках, скрывающих глаза. Дамочка точно совпадала с описанием Шепелявого.
Она огляделась по сторонам, махнула рукой, и почти сразу рядом с ней остановилась машина.
Шнурок всполошился и тоже попытался остановить частника, но все машины проезжали мимо — видимо, его внешний вид не вызывал у водителей доверия.
Только когда он с сожалением вытащил из бумажника одну из купюр, полученных от Шепелявого, и помахал ею в воздухе — только тогда рядом с ним затормозил старенький «Фольксваген».
— Вон за той машиной! — выпалил Шнурок, показывая на увозивший вдову автомобиль, который уже заворачивал за угол. — Только смотри не упусти!
— Жена, что ли? — с интересом осведомился пожилой водитель, выжимая газ.
— Типа того! — уклончиво отозвался Шнурок.
— Полюбовница, значит! Ну, не переживай, братишка, не упустим! Это нам не впервой!
Он выжал из своего «Фольксвагена» все, что можно, и вскоре почти догнал машину вдовы.
— Только уж ты слишком близко тоже не подъезжай! — взмолился Шнурок. — Чтобы она не заметила!
— Само собой! — солидно кивнул водитель. — Ты, братишка, только не переживай — все будет путем…
И в это время перед «Фольксвагеном» словно из-под земли появился гаишник с полосатым жезлом и сделал знак остановиться.
— Сержант Зозуля! — проговорил он, подойдя к водительскому окошку. — Попрошу документы!
— В чем дело, шеф? — запричитал Шнурок, сунувшись к сержанту. — В аэропорт опаздываем! Нельзя ли побыстрее?
— А я, гражданин, не с вами разговариваю! — отшил его гаишник. — Я с водителем разговариваю!
Он повернулся к водителю и проговорил, разглядывая права:
— Что же вы, Иван Демьянович? Опытный водитель, с таким большим стажем…
— А что я нарушил-то? — забеспокоился тот.
— А это вы мне сейчас сами подскажете! — ответил сержант солидно. — Вы, как опытный водитель, должны это лучше меня знать!
— Ста рублей хватит? — со вздохом спросил шофер.
— Ну, ладно… — Сержант взял деньги и откозырял.
— С тебя сто рублей сверх платы! — проговорил водитель, отъезжая.
— Сто рублей! — передразнил его Шнурок. — За что тебе платить-то? Машину-то ты упустил…
— А это уж не моя вина! — завелся шофер. — Если бы не мент…
— Если бы да кабы… — ворчал Шнурок. — Ничего тебе не заплачу, раз так!