— Очень интересно! — Женщина собрала губы в тонкую ниточку. — И на чем же основывается твоя гениальная догадка?
— На двух вещах. Во-первых — охранник…
— А что охранник? — Женщина тревожно вскинула взгляд.
— В новостях передавали, что охранник оглушен, и он не помнит, кто на него напал. Так вот, дорогая, как было дело: ты пробралась в магазин через черный ход и первым делом оглушила охранника, этого старого хмыря, чтобы он тебя не опознал… Если бы ты убила мужа случайно, защищаясь, — охранник застал бы тебя!..
Вдова молча курила, и мужчина продолжил:
— И во‑вторых — насчет этих фотографий…
— А что с ними не так?
— Ты ведь только что сказала, что первым делом собрала их со стола и убрала в свою сумку, а только потом заметила открытый сейф и взяла оттуда деньги…
— Да, именно так и было… — процедила женщина.
— Если бы так, то фотографии лежали бы на дне сумки, а деньги сверху. В действительности же все было наоборот…
— Значит, ты все же рылся в моей сумке! — усмехнулась женщина. — Впрочем, кто бы сомневался!
— А как же ты хотела — чтобы я спрятал сумку, даже не проверив, что в ней? А вдруг в ней была бомба? Нет, дорогая, я тебе на слово больше не верю! — Он перевел дыхание и продолжил: — Вот как все случилось на самом деле. Твой муж действительно нанял какого-то человека, который выследил нас и сфотографировал вместе. Думаю, твой муж был в ярости и потребовал развода. Ты подумала и решила, что развод не для тебя — доходы у мужа левые, теневые, так что отсудить у него денег не получится. Гораздо практичнее его убить. Тогда и квартира, и загородный дом останутся тебе, да и левые деньги мужа тоже можно оприходовать…
Женщина слушала молча, и длинноволосый окликнул ее:
— Эй, ты здесь? Ты слушаешь внимательно? Пока я все правильно излагаю?
— Чушь ты излагаешь, — огрызнулась она. — Но это пока только твои домыслы… кто знает, что я думала. Чужая душа — потемки! Переходи к реальным действиям!
— Уже подхожу. Ты прекрасно знала, что по определенным дням муж надолго задерживается на работе. Ведь именно эти вечера мы с тобой использовали для свиданий. Дождавшись, пока магазин закроется, ты приехала на Суворовский. Машину оставила в нескольких кварталах, чтобы ее никто не заметил. Дошла пешком до магазина, открыла служебный вход…
— Интересно, как? — перебила его «черная вдова». — Андрей его всегда запирал…
— Только не говори мне, что у тебя не было ключа! Ты наверняка давно уже сделала себе копию… И не перебивай меня! Значит, ты проскользнула в магазин, но для начала пробралась в торговый зал и оглушила охранника. Этот старый хрыч вечно либо дремал на антикварном диване, либо читал дамские романы. Я у него видел целую стопку… так что оглушить его не составило труда.
— Допустим! — Женщина затушила окурок и немедленно закурила следующую сигарету. Пальцы ее заметно дрожали.
— Избавившись от ненужного свидетеля, ты прошла в кабинет мужа. Думаю, что он был очень удивлен, но не заподозрил твои истинные намерения. Иначе вряд ли бы ты с ним справилась.
Мужчина замолчал, ожидая какой-то реакции, но вдова по-прежнему молча курила.
— Не знаю, что ты ему сказала, может быть, стала оправдываться, предлагала начать все сначала. Тебе вовсе не требовалось примирение, тебе нужно было, чтобы он разозлился и выложил на стол те фотографии. Я так и представляю эту сцену — он швыряет снимки на стол и говорит: какое может быть примирение после этого? А тебе только того и надо — чтобы не искать фотографии. Тут ты и ударила его подсвечником… ударила сильно, точно, чтобы с одного раза — и наверняка… Так что ни о какой самообороне и речи быть не может!..
— Это все только слова!.. — протянула женщина.
— Вся наша жизнь — слова, как говорил один умный человек… А дальше… дальше ты открыла сейф. Не думаю, что твой муж держал его открытым. Думаю, что ты заранее подсмотрела шифр. Или выведала у мужа, пока у вас были хорошие отношения. Сейф тебе понадобился для двух целей: во‑первых, чтобы представить все как ограбление, и во‑вторых — чтобы прихватить левые денежки мужа… ты права — зачем же оставлять их посторонним людям? В общем, муж не подвел: в сейфе оказалось довольно много денег. Представляю, как ты обрадовалась!
— Вот и нет! — Женщина презрительно скривилась. — Судя по его делам, я ожидала найти там гораздо больше…
— Как бы то ни было, первым делом ты сложила в свою сумку деньги, потом — фотографии. Ведь если бы эти снимки попали в руки следствия, ты оказалась бы главной подозреваемой…
— Не я — мы с тобой…
— Допустим. Кстати, вот еще одно доказательство предварительного умысла: ты специально взяла такую большую сумку, чтобы в нее все влезло: и фотографии, и особенно деньги — ты ведь не знала, сколько их будет…
— Чушь! — прошипела вдова. — Просто сейчас в моде большие сумки…
— Пусть так, — легко согласился длинноволосый. — Короче, ты взяла деньги и фотографии и убежала из магазина. И тут у тебя случился первый и единственный прокол: у тебя не завелась машина.
— Черт! — Женщина вскрикнула: ее сигарета догорела до самого фильтра и обожгла пальцы.
— Вот-вот, — длинноволосый усмехнулся. — Думаю, тебя, как и сейчас, подвели нервы. Руки тряслись, ключ не попадал в замок зажигания… Короче, ты перепугалась, выбралась из машины, пробежала еще несколько кварталов, а потом испугалась еще больше — действительно, страшно идти через ночной город с полной сумкой денег и с фотографиями, изобличающими тебя в убийстве… Тогда ты остановилась и позвонила мне. Я, конечно, примчался на выручку, и ты попросила отвезти тебя домой и заодно где-нибудь спрятать на несколько дней твою сумку со всем содержимым, чтобы она не попалась на глаза следователю… Все! Занавес!
Он сделал эффектную паузу и спросил, подняв на женщину свои выразительные глаза:
— Ну что, так все было?
— А хоть бы и так! — Она скривила рот и потянулась за следующей сигаретой. — Хоть бы и так! Ты ничего не докажешь. А вот я могу кое-что доказать…
— Доказать? Что доказать? — На этот раз в голосе мужчины прозвучало настоящее удивление.
— Я легко могу доказать, что Андрея убил ты.
— Что?! — Длинноволосый привстал. — Что ты несешь?
— Очень даже легко! Ты ведь не видел орудие убийства?
— Разумеется, нет! Где я мог его видеть? Я только слышал, что это был подсвечник…
— Вот именно, подсвечник! — Женщина хитро улыбнулась. — А ты помнишь романтический ужин при свечах, который мы с тобой устроили, когда Андрей уезжал по делам в Москву?
— Что?! — Голос длинноволосого вдруг охрип. — Ты хочешь сказать…
— Именно! Я взяла один из тех подсвечников, положила его в полиэтиленовый пакет… так что на орудии убийства — твои отпечатки пальцев, дорогой, а сама я была в перчатках!
— Ну ты и стерва! — выдохнул мужчина.
— Что поделаешь! С волками жить — по-волчьи выть! Не всем же быть святыми, как ты… Впрочем, дорогой, я прекрасно знаю, что от святого у тебя — только внешность, а на самом деле ты бабник и мерзавец каких поискать…
— Раньше, кажется, я тебя устраивал!
— Так то — раньше! С тех пор много воды утекло, и мы с тобой стали другими!
— Короче, чего ты от меня хочешь? — проговорил мужчина холодно и сухо.
— Неужели не понятно? Денег, дорогой! Раз уж ты дал мне ясно понять, что у нас с тобой нет будущего — значит, и общего хозяйства тоже не стоит заводить. Так что принеси-ка мне, дорогой, мою сумку со всем ее содержимым… Где, кстати, ты ее держишь?
— В надежном месте… — проговорил мужчина, переваривая все услышанное. — Кстати, сейчас ее достать оттуда трудно. Я смогу попасть туда только через два дня…
— Вот как, — вдова посмотрела на него подозрительно. — А ты не темнишь, дорогой? Не пытаешься меня надуть? Так вот, на всякий случай — я тебе это очень не советую!
— Я понял, — хмуро проговорил длинноволосый и поднялся из-за стола. — Как только достану сумку — я с тобой свяжусь!..
— Куда же ты, дорогой? — протянула вдова мурлыкающим голосом. — Разве ты со мной не пообедаешь? Между прочим, здесь восхитительная паста с морепродуктами!
— Спасибо, что-то у меня нет аппетита, — ответил мужчина и поспешно покинул ресторан.
Вдова антиквара осталась на месте и помахала официанту: у нее, судя по всему, аппетит был прекрасный.
Шнурок же решил, что оставаться здесь дольше не имеет никакого смысла, все самое интересное уже выяснилось, и вообще, больший интерес для них с Шепелявым представляет теперь не вдова антиквара, а этот длинноволосый красавчик, поскольку именно он где-то спрятал деньги покойного…
Поэтому Шнурок тоже поднялся из-за стола и бесшумно покинул ресторан, как раз вовремя, чтобы заметить машину бывшего любовничка и даже запомнить ее номер.
— Совершенно забросили собаку! — Дядя Вася огорченно чесал Бонни за ухом.
— А? — крикнула я из кухни — котлеты скворчали на сковородке, да еще вытяжка громко шумела, так что слышен был только голос, а слов не разобрать.
— Я говорю — с этой работой собаку бросили на произвол судьбы! — заорал Василий Макарович.
Бонни молчал. От горя у него не было даже сил выть и лаять. И хоть сейчас мы были вместе, Бонни, наученный горьким опытом, знал уже, что мы с дядей Васей снова уйдем. Надолго, возможно, даже навсегда. Нет, все-таки при таких внушительных размерах Бонни слишком чувствительная собака!
Мне было его ужасно жалко, а дядя Вася совершенно раскис. Ох уж эти мужчины! Говорят, что у нас, женщин, вечно глаза на мокром месте, а сами такие сентиментальные… Я перевернула котлеты и потыкала картошку вилкой. Готова, можно сливать!
За едой меня посетили грустные мысли. Не дело это — кормить человека готовыми котлетами и салатом из капусты, наструганным на скорую руку. Дядя Вася — мужчина немолодой, скоро весна, ему витамины нужны и полноценное трехразовое питание. Я уж не говорю про Бонни. Бонни не хочет есть свой сухой корм, он желает чего-нибудь вкусненького, а мне некогда.