Детективное агентство «Соколиный глаз» занимало целый этаж огромного офисного центра. В агентстве то и дело звонили телефоны, стрекотали телетайпы, сыто урчали факсы. Из комнаты в комнату переходили озабоченные мужчины с неуловимым налетом многолетней работы в правоохранительных органах и миловидные девушки со столь же неуловимым налетом незаконченного среднего образования.
В общем, сразу чувствовалось, что здесь размещается солидная организация.
Василий Макарович задержался в холле, и к нему тотчас же обратилась симпатичная девушка за стойкой:
— Здравствуйте, чем могу вам помочь? Мы оказываем услуги самого разного профиля…
— Да мне бы… это… — замялся Василий Макарович.
— Многие наши клиенты не решаются сразу изложить свои проблемы! — заученно тараторила секретарша. — В таком случае я могу вам рекомендовать…
Василий Макарович так и не узнал, что она собиралась ему рекомендовать, потому что в приемной появился худощавый человек средних лет в помятом костюме неопределенного цвета и с таким же помятым лицом.
— Здорово, Серега! — окликнул вошедшего Василий Макарович. — Сколько лет, сколько зим!
— О, Макарыч! — бурно обрадовался тот. — А ты, никак, к нам решил устроиться? Давно пора…
Он повернулся к замешкавшейся секретарше и проговорил:
— Ты не увлекайся, Дашутка, это не клиент, это Вася Куликов, бывший мент вроде меня!
Девушка разочарованно замолчала, а Сергей подхватил Василия Макаровича под локоть и потащил в один из кабинетов.
Усадив его в глубокое кожаное кресло, он достал из своего стола плоскую фляжку и два стакана, разлил золотистый напиток и, подняв свой стакан, провозгласил:
— За встречу!
— Коньяк, что ли? — уважительно осведомился дядя Вася, одним глотком прикончив содержимое стакана.
— Вискарь! — ответил Сергей и обвел широким жестом кабинет. — Вот так вот я теперь живу! Свой кабинет, двое подчиненных… А помнишь, как мы в тринадцатом отделении теснились? Четверо в маленькой комнатушке…
— А все равно хорошие времена были! — проговорил Василий Макарович.
— Хорошие! — согласился хозяин кабинета. — Так что — хочешь к нам на работу устроиться?
— Не, я по другому поводу… — Дядя Вася выложил на стол конверт. — Ваша работа?
— Судя по конверту — наша, — проговорил Сергей и вынул из конверта фотографии.
Лицо его изменилось, улыбка с него сползла.
— Откуда это у тебя?
— От верблюда, — невежливо ответил Василий Макарович. — Значит, ваша… У меня к тебе, Серега, один вопрос имеется. Кто по этому делу был заказчиком?
Сергей замахал руками, выпучил глаза.
— Я понимаю, что эту информацию разглашать не положено! — продолжал дядя Вася. — Но мы-то с тобой сто лет знакомы… по старой дружбе скажи, а?
— Понимает он! — выпалил Сергей, обретя наконец дар речи. — Ничего ты не понимаешь!
— Да в чем дело-то? Вроде обычный заказ, супружеская неверность…
— Обычный! — передразнил его Сергей и, покосившись на дверь, понизил голос: — Макарыч, скажи честно — как к тебе эти фотки попали?
— Баш на баш — если ты мне скажешь, кто заказчик!
— Обещаешь, что дальше этого кабинета информация не просочится? Обещаешь, что эти фотографии в полицию не попадут?
— Это точно могу обещать! — заверил его дядя Вася.
Тогда Сергей вздохнул и проговорил едва слышно:
— Заказчиком по этому делу был Адамов Андрей Виссарионович, хозяин антикварного магазина на Суворовском проспекте…
— Которого убили? — удивленно воскликнул Василий Макарович. Только теперь он понял причину волнения своего бывшего коллеги. Никакому детективному агентству не хочется быть замешанным в дело об убийстве, тем более если убит клиент…
— Так обещаешь, что нигде не будешь трепать название нашей фирмы? — напомнил ему Сергей.
— Зуб даю! — поклялся Василий Макарович и заторопился. — Ну, я пошел, пожалуй…
— Эй, а ты ведь обещал рассказать, как к тебе попали эти снимки! — напомнил ему Сергей.
— Не поверишь, Серый, — совершенно случайно!
В Университете искусств я уже чувствовала себя как дома. Даже вахтерша тетя Галя издалека со мной поздоровалась, отложив в сторону очередной детектив. Дядя Вася держался чуть позади — он настоял на том, что будет меня на всякий случай подстраховывать.
Я пыталась убедить его, что Зоренко — настоящий слизняк и никакой опасности для меня не представляет, но дядя Вася ответил, что в безвыходном положении и такой слизняк может впасть в агрессию.
Я поднялась к знакомой двести восьмой аудитории.
Момент оказался самый подходящий. Студенты уже разошлись, и Зоренко в одиночестве стоял возле кафедры, складывая в свою торбу наглядные пособия.
— Вы ко мне? — спросил он, подняв глаза, и я снова поразилась тому неземному свету, который эти глаза излучали! Хотя теперь-то я знала, что он собой представляет!
— А я вас помню! — проговорил он, улыбаясь. — Мы с вами встречались… но ведь вы не из моей группы? Вы занимаетесь на другом факультете?
— На другом, — подтвердила я уклончиво.
— Так чем же я могу вам помочь?
— Я хотела бы с вами проконсультироваться, хотела бы показать вам несколько фотографий…
— Конечно! — Он прямо излучал доброжелательность. — Это репродукции картин или фотографии архитектурных памятников?
— Не совсем… — Я подошла к его столу и выложила перед ним пачку фотографий.
Он склонился над ними, несколько минут в упор разглядывал, перекладывал снимки и наконец поднял глаза.
Теперь они излучали не неземной свет, а страх и самую настоящую ненависть. Я даже сама испугалась и покосилась на дверь аудитории. В дверях, облокотясь о притолоку, стоял дядя Вася, и мне сразу стало как-то спокойнее.
— Откуда это у вас? — процедил Зоренко после затянувшейся паузы.
— Не все ли вам равно? — спросила я. — Гораздо важнее другое: я готова вам эти фотографии отдать, но не просто так, разумеется…
— Разумеется… — как эхо, повторил он. — С виду такая милая девушка, а на самом деле — шантажистка… Впрочем, я ничуть не удивляюсь: сейчас такое время, что порядочность не в чести…
— Внешность бывает очень обманчива, — подтвердила я. — Вы тоже с виду прямо святой, хоть икону пиши, а на самом деле…
— Не будем об этом! — Он взмахнул тонкой, изящной рукой, как будто хотел отделаться от меня. — Беда только в одном: у меня нет денег… совсем нет.
— Это не страшно, — откликнулась я. — У вас есть кое-что другое. То, что нужно мне.
— Что же это такое? — Теперь в его голосе звучал интерес.
— Сумка, — ответила я. — Сумка, которую вы нашли на антресоли.
Я действовала наугад, стреляла вслепую — но на этот раз, похоже, попала прямо в цель.
— Так это ваша сумка! — протянул Зоренко, и его глаза загорелись. — Значит, мы с вами перепутали сумки!.. Ну, так давайте поменяем их снова — я вам отдам вашу, а вы мне мою!
— Я вам уже назвала свои условия — отдайте мне сумку и получите фотографии… а если нет — я отнесу их в полицию. Думаю, там этими фотографиями очень заинтересуются…
— А чего ими интересоваться, подумаешь — фотографии любовного свидания… это пока что не запрещено законом! — Зоренко пожал плечами, но я видела страх в его глазах.
— Свидания не запрещены, — согласилась я, — даже с замужней женщиной. Беда только в том, что муж этой женщины убит, и вы сразу же попадете в число подозреваемых!.. А оттуда — и до мест не столь отдаленных легко добраться. Там, кстати, тоже свидания разрешены, только два раза в год. И передачи каждый месяц.
— Вы слишком много знаете! — огорчился Зоренко.
— К тому же я достаточно осторожна! — И я демонстративно обменялась взглядом с Василием Макаровичем. — Так что — будем меняться?..
— Будем… — Геннадий вздохнул, запустил руку в свою бездонную торбу и вытащил оттуда сумку.
Сумка была помятая, потертая, запыленная, но я была уверена, что это она, та самая сумка, из-за которой Маша обратилась к нам с дядей Васей…
— Ну что, тезка, все в порядке? — Дядя Вася подошел ко мне в университетском коридоре.
— Сумка — вот она, — проговорила я. — А вот кулона я что-то не вижу…
— Ну вот, опять двадцать пять! — Дядя Вася разочарованно взглянул на сумку. — Что же, все зря? Может, еще раз тряхнуть этого Зоренко — прижать как следует и узнать, не слямзил ли он кулончик?
Василий Макарович взял сумку у меня из рук, прощупал ее… и вдруг оживился:
— Да вот же, там за подкладкой что-то жесткое!
Он запустил руку внутрь сумки, нашел дырку в подкладке и вытащил из нее тот самый кулон на тонкой цепочке… А с ним вместе какую-то бумагу, которую хотел было выбросить, но я профессиональным взглядом бухгалтера определила, что это — платежный документ, о чем я и сказала дяде Васе. Откуда он взялся в Машиной сумке?
Но тут взгляд мой упал на кулон — очень, кстати, красивый: изящная платиновая звезда с крупным изумрудом посредине, а все лучи усыпаны мелкими бриллиантиками…
— Он его не нашел за подкладкой, потому и отдал сумку без скандала, — сообразил Василий Макарович и проследил глазами за Зоренко, который, уныло сутулясь, шел впереди нас по коридору.
— О, а вот еще один приятель! — проговорил дядя Вася, спрятав кулон и прибавив шагу.
Теперь и я заметила, что следом за Геннадием Серафимовичем тащился неприметный человечек невысокого роста — наш старый знакомый по кличке Шнурок.
Дядя Вася нагнал его и схватил за плечо:
— А ты что здесь делаешь? Решил получить высшее гуманитарное образование? При твоей профессии это, конечно, весьма полезно!
— Тише ты… — Шнурок попытался вырваться, но Василий Макарович крепко держал его за плечо.
— Говори, что ты здесь делаешь! — повторил дядя Вася.
— Да вон за тем козлом слежу. — Шнурок кивнул на Зоренко. — Он нам с Шепелявым большие деньги должен…
Шнурок снова посмотрел на Зоренко, потом на нас с дядей Васей, и в его глазах вдруг загорелся интерес:
— Эй, начальник, а это не ты ли