– Но у тебя все еще есть хроноплата, – сказал Лукас. – Ты мог вернуться самостоятельно.
Хантер кивнул.
– Я и собирался. Я подлечил себя как смог, а потом ждал эвакуации командой спасателей. Я ждал. И ждал. В конце концов я решил похоронить мертвых. К этому моменту они уже начало пованивать. Я решил предать их земле и сказать пару слов, а потом смотаться назад. По крайней мере, таков был план. В любом случае… Я их похоронил. Они все там, сразу за дверью этой хижины. Но когда я забрасывал землей последнего… Думаю, это был Джейс, до меня дошло. А зачем возвращаться?
Охотник начал наливать себе еще одну дозу бурбона, потом передумал и вместо этого выпил из бутылки. Он курил сигареты одну за одной.
– Зачем возвращаться? Никто обо мне ничего не знал. Никого я не волновал. Так… зачем напрягаться?
Больше всего Лукаса поразило то, с каким спокойствием Хантер все это рассказывал. Хантер говорил без эмоций. Его речь была оживленной, но это было не одно и то же. От человека веяло пугающим холодом, словно в нем что-то умерло. Или никогда по-настоящему не жило. Лукас испытал что-то вроде шока, когда понял, что он слушает совершенного солдата, идеального убийцу. Перед ним был человек, который не поддастся панике ни при каких обстоятельствах. Человек, которому не ведом страх. Для него это будет чуждая эмоция, как и любая другая.
– Шел дождь, – сказал Хантер, – и после захоронения шести трупов я был весь в жиже. Я сел на землю, прямо в грязь, прямо над Джейсом, и прикинул свои варианты. Только четыре ветви службы обладают постоянным доступом к хроноплатам. Корпус рефери, корпус наблюдателей, поиск и возврат и десант. Большие парни очень внимательно следят за своими, но ворчуны вроде нас иногда могут и потерять одну. ПиВ способны переместиться к потерянной хроноплате, как они перемещаются к программируемым имплантам, но что случится, если кто-то подберет чертову штуковину и уйдет с ней? Ничего не случится. В них предусмотрена защита. Ты не знаешь кода, вся штуковина тут же бабахнет. Никаких проблем. Если будут свидетели, появится еще одна невероятная история. Риски есть, но они минимальны по сравнению с риском того, что пропавшая хроноплата пойдет по рукам.
– Ладно, итак, я знаю код для моей хроноплаты. Я умею ее программировать. Конечно, ПиВ могут ее отследить, но почему тогда они не отследили команду с ее имплантами?
– Возможно, это просто был временной сбой, – сказал Лукас. – Разделения случаются постоянно.
– Ага, не исключено. Это возможно, – сказал Хантер. – Поэтому я решил немного подождать. Нет, ну в самом деле, а что мне еще оставалось делать? Я мог бы вернуться, но все время думал, что мне с того, что я вернусь? Если им насрать на меня, то какого хрена я должен париться? Ну, и через некоторое время, я просто решил, что не должен. Мне понадобилось около недели или двух, чтобы придумать, как работать обойти систему отслеживания. После этого я стал полностью свободным. Мой имплант был отключен, и они не могли отследить меня по плате. Если бы они даже знали, что плата пропала, они бы посчитали, что она попала не в те руки и самоуничтожилась. Я просто себя демобилизовал. Сам построил эту хижину и начал создавать в ней комфорт. Это было легко. В моем распоряжении был файл наводчиков. Спустя некоторое время я обнаглел. Начал перемещаться в мирные периоды и локации. Просто десантируешься, проводишь разведку, внедряешься, занимаешься небольшим шопингом и отправляешься домой. Говорю тебе, пилигрим, это жизнь что надо. Я просто выбираю место и отправляюсь туда. Париж 1920-х годов, Нью-Йорк 1890-х, Сан-Франциско 1980-х, Греция, Сингапур, Майорка, что там еще. Когда надоедает, я просто возвращаюсь сюда. Тут хорошо и тихо, никто не беспокоит, и я выхожу к парням и рассказываю, как хорошо я провел время.
– А как же разбойники? – сказал Лукас.
Хантер рассмеялся.
– Они ко мне не суются. Мы достигли взаимопонимания. Они не беспокоят волшебника леса, а я не беспокою их. Точнее, время от времени мы оказываем друг другу маленькие услуги.
– А как же твои люди? – сказал Лукас. – Разбойники их убили. Неужели это ничего для тебя не значит?
Хантер хорошенько приложился к бутылке.
– Я не забываю подобные вещи, – сказал он. Он встал и подошел к полке, с которой достал древний автоматический пистолет Colt Combat Commander калибра.45.
– У меня есть более совершенное оружие, – сказал он, – но я нахожу этот чрезвычайно эффективным, особенно ночью. Весь этот грохот и дульная вспышка заставляют их думать, что я мечу в них молнии.
Он показал на свою робу.
– Этот костюм своего рода дополняет образ. Впечатляет их до усрачки. Я просто провел для них несколько убедительных демонстраций, а потом сказал, что мне нужны люди, которые убили моих парней, или все они – покойники. Они их привели.
– И что ты с ними сделал? – спросил Лукас.
Хантер улыбнулся.
– Я переместил их.
– Куда?
– В Северную Америку, в верхнемеловой период. Подумал, что это их реально ошарашит. Любопытно, как покажут себя отличные луки и стрелы против тварей вроде тираннозавра рекса?
Лукас обильно сглотнул. Мужик совсем осатанел. Хуже того, он был буйно помешанным.
Но у него была хроноплата.
Жизнь перестала быть простой для веселых лесных парней, вследствие чего и сами они стали не такими веселыми. Мэриан была настолько впечатлена представлением Бобби, что с помощью Финна Дилейни провела генеральную инспекцию лагеря, уничтожив все запасы эля и вина, которые смогла найти. Она утвердила закон о выпивке. С этого момента она подлежала строму ограничению.
Разбойникам предписывалось вставать на рассвете, после чего у них был час на то, чтобы привести себя в порядок к завтраку. Финн и Бобби ввели практику купания, которая была встречена с большой тревогой. Существовало мнение, что купание представляет опасность для здоровья, и чтобы заставить разбойников мыться, потребовались немалые дозы увещевания и поколачивания.
Многие мужчины были заражены вшами, от этих избавились, заставив всех разбойников полностью сбрить волосы с тела и энергично их поскоблив в деревянных ваннах под струями нагретой на огне воды. Жалобы, вызванные этой процедурой, значительно умножились во время последовавшего неизбежного периода зуда из-за появившейся щетины. Финн и Бобби сами не уклонялись от всего этого; Финн побрился, потому что верил в демонстрацию хорошего примера и не требовал от «своих людей» ничего такого, чего бы не сделал сам. Бобби сделал то же самое, потому что обнаружил, к его большому отвращению, что Мэриан наградила его лобковыми обитателями.
Они вдвоем еле смогли намылить ее и побрить – они справились с поставленной задачей только после того, как из-за ее сопротивления она заработала несколько серьезных порезов от Финна. В конце концов, он пробил ей в челюсть и сказал, что, если она не будет лежать неподвижно, то он снимет с нее кожу живьем. Дальнейшее лечение она перенесла стоически, но, когда пришло время ее отскребать, она вступила с ними в борьбу, царапаясь словно дикая кошка. Разбойники были более чем готовы помочь Финну и Бобби в этом деле.
Когда все было кончено, они выглядели как новобранцы после курса боевой подготовки. И неудивительно, что в процессе они частично потеряли желание сопротивляться. Они также были приятно удивлены, что наконец-то избавились от своего поголовья крошечных домашних животных.
После завтрака наступало время генеральной уборки лагеря, распорядок которого стал регламентированным. За уборкой следовал осмотр, потом – обучение и физическая подготовка. Финн был безжалостным надзирателем, и ему умело помогала Мэриан, которая ни в чем ему не уступала. Финн и Бобби также позаботились о том, чтобы их рацион был разнообразным, и чтобы пища была приготовлена правильно. Они много работали и хорошо питались. Если какое-то неповиновение со стороны разбойников и оставалось, оно исчезало в тот момент, когда они смогли применить свои новые навыки в деле.
У солдат не было желания переделывать веселых парней из леса. Они были бандитами, бандитами и должны были остаться. Занимаясь своим ремеслом, они смогли применить полученные знания на практике. Сначала Финн и Бобби организовали засаду на одну из групп шерифа по сбору налогов.
Сборщик налогов шерифа находился под надежной защитой нескольких рыцарей и оруженосцев – силой, с которой, как правило, преступники не стали бы связываться. Финн отправил Бобби с группой, состоящей из десяти разбойников или около того, преградить дорогу людям шерифа, выпрыгнув из укрытия с криками «Кошелек или жизнь!» Те отреагировали соответствующим образом, исходя из анализа противостоящих сил. Рыцари взяли копья наперевес (оруженосцы постарались от них не отстать) и бросились в атаку – прямо на линию огня двадцати с чем-то лучников под командованием Финна, находившихся в укрытии справа от дороги. В результате отряд шерифа оказался под смертельным перекрестным огнем с фронта и фланга. На таком расстоянии, учитывая стрелы длинной в ярд и невероятно мощное натяжение длинных луков, доспехи обеспечивали весьма несущественную защиту. Засада оказалась чрезвычайно эффективной, и бандитам досталась приличная добыча.
На Алан-э-Дейла снизошло вдохновение, и он начал сочинять песню про этот случай. За короткое время Финн и Бобби внедрили в общество разбойников то, чего тем так не хватало до этого момента, – командный дух.
И все же над горизонтом продолжало висеть темное облако. От Лукаса не было никаких вестей.
– Он должен был объявиться еще несколько дней назад, – сказал Бобби. Было уже поздно, и он и Финн сидели у догорающего костра. До рассвета оставалось всего ничего.
– Сколько времени прошло? – спросил Финн.
– Не знаю, – сказал Бобби. – Неделя? Больше? Думаешь, может быть, Голдблюм его сделал?
– Не знаю, – сказал Финн. – Я отправил людей узнать новости. Похоже, никто не видел ни его, ни Хукера. По последним данным Хукер остановился у Исаака Йоркского, но и этот куда-то пропал. Он съехал из своих комнат в деревне Эшби, и его нет в Йорке. Я отправил людей в Ротервуд, но Лукаса нет и там. Как нет и Седрика, Ательстана и Ровены. Такое ощущение, что все испарились.