Истинной проблемой здесь является генерал Гарах Джедао Шкан, Шуос Джедао, архипредатель, или как он там называет себя теперь. Давайте рассмотрим возможности систематически, хорошо? Либо он тот, за кого себя выдает, либо нет.
Если это действительно Джедао, он всё же мог соврать о том, почему находится здесь. Можно предположить, что побег величайшего предателя гекзархата вызовет какой-никакой шум, но гекзархи не захотели спровоцировать массовую панику, да к тому же ничего нельзя сказать наверняка из-за отключенной связи. Крайне маловероятно, что он мог путем шантажа заполучить рой Кел.
С другой стороны, если это Джедао, он ведь может работать на Кел. Говорят, он хорошо себя вел во время прошлых миссий, но кто знает, правда ли это. Привычка Кел стирать воспоминания людей, которые работают с ним, мешает провести нормальную разведку. Если Джедао – ручная зверушка Кел, это объясняет, откуда у него рой, ну и вполне вписывается в общую картину недальновидности Кел.
Но есть и третья вероятность, на которую я готова поставить деньги: кто-то использует имя Джедао, чтобы напугать нас. Бьюсь об заклад, Кел в этом рое в восторге от подобный тактики. Обратите внимание, Кел передали нулевое знамя вместо знаменитой Двойки шестерней: это мог быть компромисс. Я сомневаюсь, что можно заставить какого-нибудь ястреба в гекзархате служить под Двойкой, какой бы важной ни была миссия. «Генерал», вероятно, кто-то в опале, что странно. Такое назначение должно быть лакомым кусочком для какого-нибудь амбициозного коммандера, несмотря на необходимость прибегнуть к уловке. Люди дрались бы за него, если бы Кел смогли признать существование такой прозаичной штуки, как личные амбиции.
Вот в чем дело. Я просматривала данные об этом бое. Стиль совершенно не тот. Не поймите меня неправильно. Наш соперник очень компетентен, и мы должны с осторожностью относиться к нему. Но его подход – расчетливый, осторожный. Вторая команда возразит, основываясь на грибном коконе, – заявит, что наш противник любит причудливые технологии, но обратите внимание, что они отказались от мота, который выпустил его: типичное поведение Кел, которые не любят излишнюю инициативность.
В любом случае вспомните старые уроки. Кампании генерала Джедао вошли в историю. Их отличает сочетание агрессивности и сверхъестественной способности предвидеть решения противника. Его первая битва против Фонарщиков была примечательна тем, что они превосходили его числом в соотношении восемь к одному, и он всё равно нанес им решительное поражение. К счастью, наш противник не того калибра.
Я сомневаюсь, что сам Джедао смог бы проскользнуть сквозь щиты, как бы ни похвалялся наш противник, так что будет интересно посмотреть, что произойдет в ближайшие четыре дня. Тем временем на днях мне доставили восхитительные конфеты из той кондитерской. Я понимаю, что это безобразие, но что за жизнь без потакания собственным слабостям? Я послала немного, хотя прекрасно знаю, что вы не собираетесь их пробовать. Но ваш помощник любит их, а порадовать сотрудников никогда не помешает.
Пока не забыла: займитесь тем делом Стогана в связи с захватом поста связи в округе Анемона. Я в курсе про делегирование квалифицированным подчиненным и всё такое, но мне наплевать, сколько у него сторонников – его военные навыки на бумаге выглядят лучше, чем на самом деле. Уж не знаю, пытаются ли лоялисты отпугнуть Джедао или предупредить гекзархов по поводу Джедао, но если есть возможность, лучше их заткнуть.
Ваша в календарной ереси,
Вх.
Черис вымыла руки горячей водой, но они всё равно продолжали трястись.
– Всё будет хорошо, – сказал Джедао. – Выпейте воды. Мне это всегда помогало.
– Ненавижу, когда меня так легко прочитать.
– После первой битвы в космосе меня едва не вырвало. Я думал, всё будет иначе, потому что трупов не увижу. Но есть что-то ужасное в сухом металлическом щелчке, который отмечает удар. С той поры звук успели изменить, но я по-прежнему слышу щелчок.
Когда Черис ничего не ответила, Джедао прибавил:
– Я видел множество молодых офицеров во множестве ужасных ситуаций. Только и всего.
Она налила себе стакан воды. Та была холодной и безвкусной. Выпив ее, Черис сказала:
– Я думала, вы… – Она замялась, подыскивая лучший способ выразить свои мысли. – Будете всем распоряжаться.
– Зачем? – спросил Джедао. – Вы сражались не так, как это делал бы я, но какая разница? Вы победили. Я привлек ваше внимание к соответствующим вещам, но, поскольку вы справлялись, ради общего блага, я заткнулся и не мешал. Я достаточно насмотрелся на то, как младших офицеров губил отказ вышестоящего начальства дать им хоть малую толику самостоятельности.
Интересно. Может, из него всё-таки получился бы не такой уж жуткий инструктор. Впрочем, эта мысль сама по себе была очень странной.
– Кажется, вы испытываете по этому поводу сильные чувства.
– Нет смысла просить людей, чтобы они рисковали жизнями ради тебя, если не собираешься в свой черед им довериться. Не сомневаюсь, в Академии Кел всё еще учат этому.
Черис согласилась с этим.
– У меня брифинг через два часа, – сказала она. – Вы должны рассказать мне об испытаниях сигнификата и о том, как мы одолеем щиты. С учетом ограничения во времени, конечно.
– Да, справедливо, – сказал Джедао. – Я знаю о Крепости одну вещь, которой не знаете вы, потому что однажды был свидетелем демонстрации эффективности щитов под настоящим огнем. Нам не объяснили, как работают щиты, но они производят артефакты, заметные, как ни странно, невооруженным глазом. Я отнюдь не техник, но нахожу это любопытным. Слишком удобным.
– Не уверена, что это нам поможет, – сказала Черис. Разумеется, она и сама не была техником.
– Если я прав, визуальный мусор – это ключ к пониманию операторов, управляющих щитами. А они люди. Систему не может контролировать сеть – впрочем, может быть, ею управляет композит?
Черис была уверена, что ответ отрицательный, но запросила Доктрину, чтобы перепроверить. Ответ пришел быстро. Как будто кто-то предугадал вопрос и только ждал подходящего момента, чтобы предоставить данные.
– Никаких композитов в еретическом календаре.
– Итак, мы имеем дело с людьми. Считайте это упражнением в расшифровке. Как только мы взломаем язык символов, мы поймем, как сломать оператора и пробиться внутрь.
– Джедао, – сказала Черис, – вы хоть представляете себе, сколько вычислительных ресурсов требуется для взлома любой стоящей криптосистемы? Даже такой старой, как эта, – ведь ее до сих пор почему-то не взломали?
– Вы мыслите, как Нирай, а не как Шуос или Андан. Я сомневаюсь, что щиты специально сконструировали таким образом. Я предполагаю, что мусор – это неизбежный побочный эффект технологии, потому-то о нем так стойко молчат.
После мучительной паузы Черис сказала:
– Мне нужна демонстрация. Я не могу заявить такое нашим офицерам. В особенности после того, как попросила их выдать себя за предателей. Но я не вижу способа, который позволил бы вам устроить такую демонстрацию до того, как всё случится на самом деле.
– Ладно, – сказал Джедао. – Черис, возьмите в руку что-нибудь – что-то маленькое – и сожмите кулак.
– Что?
– Вы попросили о демонстрации.
Какая-то бессмысленная игра, которыми так славятся Шуосы. Один полковник однажды заметил, что Шуос ни за что не скажет тебе о чем-нибудь напрямую, если у него будет возможность направить тебя по мучительной извилистой дорожке, ведущей к ответу, манипулируя тобой с помощью словесных игр.
– Я не понимаю…
– Вам нужна эта демонстрация или нет?
Черис проглотила первый ответ и разыскала свой камень удачи. Сняла его с цепочки. Камень переливался на свету, выгравированный на нем ворон отчетливо выделялся.
– Ладно, – сказала она. Уж лучше бы он не тратил ее время зря.
– Держитесь за камень, – сказал Джедао. – Считайте это приказом, если так проще. Я собираюсь убедить вас бросить его до начала брифинга.
Черис моментально разочаровалась. Ну и что он собирается делать – драться с ней руками, которых у него больше нет?
– И это всё? – спросила она. А потом нехотя продолжила: – Понятно. Камень – это Крепость. Моя рука – щиты. Не сработает, Джедао. Даже если вы каким-то образом сумеете заставить меня провалить простое задание, я не смогу воспользоваться этим, чтобы убедить наших командиров. – Она была уверена, что коммандеры Кел отреагируют так же. Только… менее вежливо.
– О, мы не станем играться с булыжниками…
– Это камень удачи, – ответила она чуть более резко, чем собиралась, пусть и понимала, что Джедао не может ничего знать о мвеннинском обычае. Это был камень, подаренный ей в день рождения, перешедший от матери к ребенку, а ворон был птицей, символизирующей ее святого покровителя. Мелочи, которые она никогда не обсуждала с другими Кел, потому что они бы не поняли.
– Прошу прощения, – быстро ответил Джедао. – В любом случае для офицеров нам понадобится кое-что покрупнее. Мы уже сделали пример из Видона Диайи…
– Это было обычное нарушение субординации!
– Держите камень.
Ее пальцы судорожно сжались вокруг него, потом расслабились.
– Если бы в наших интересах было спасти ее, чтобы использовать потом, я бы это и посоветовал, – сказал Джедао. – Но всё вышло иначе. И теперь нам требуется новая мишень.
«Мишень?» Пока что в обозримом пространстве не было врагов, если только он не хотел, чтобы она кого-нибудь приманила. Куда он клонит?
– Мы не можем устраивать демонстрацию на примере Крепости, поскольку изначально пытаемся убедить командиров, что проникнуть туда в наших силах, – продолжил Джедао, – так что придется в качестве примера выбрать кого-то из нашего роя. Не страшно, если потеряем еще один мот. Я собирался пустить в расход Диайю, но она меня опередила и самоубилась, прежде чем я сумел бы обратить это во благо. – Его тон был совершенно ровным.
У Черис поползли мурашки по спине. Как же она забыла, что имеет дело с безумцем?