«Но… пирамида была разрушена порядком давно. Сильнейшие сверхи собрались вместе на ту битву! Некроманты, рыцари, метаморфы, ведьмы и колдуны бились плечом к плечу и одолели тварь, стремящуюся перекроить законы мироустройства себе в угоду», — мог бы возразить он, но промолчал. Не с тварью же ему спорить!
Услышанное никак не желало оседать в памяти, а когда, наконец, осмыслилось, заставило содрогнуться вновь.
— Мертвые не врут, — расхохотался мертвец. — Не так ли, некромант?
— Лжешь, — отмел его слова Некр. — Не лгут лишь те, кто связан волей вызвавшего его стража Нави. Ты же скажешь все, о чем велел хозяин.
— Тогда вот тебе мой ответ! — заорал-завизжал-зашипел мертвец и бросился на него.
Вспыхнул защитный круг, от каменных рос вверх хлестнули алые нити, оплелись вокруг ног мертвеца, но надолго сдержать не сумели, только замедлили — о большем Некр и мечтать не мог. Он не повел и бровью, не отступил ни на шаг, лишь задержал дыхание — смердел мертвец сильно, а расстояние сокращалось с каждым мигом. Растопыренные пальцы с почерневшими ногтями царапнули воздух в каком-то миллиметре от лица, а потом тварь резко дернула назад удавом обхватившая шею электрическая плеть. Некр ударил, раскраивая тело пополам, ведя меч снизу-вверх, — одновременно уничтожая и труп, и дух в него вселившийся. Демон издал совершенно неуместный вопль «ЙУ-ХУУ», но Некр за столько лет работы с ним привык и смирился. Демон не терпел пафосных моментов, превращая их в фарс и плохую комедию — дурное влияние массовой культуры, ничего не поделать.
Грохнувшись на землю пыльным мешком, останки распались, причем не только напополам, но и на прочие составляющие части. В вышине грохнуло. Роман тихо выругался, а затем все же дал выход негодованию и закричал:
— Ополоумел?! Если бы я не успел!..
— Но успел же, — фыркнул Демон. — Да прибудет и далее с тобой сила. Всегда!
— Тихо! — приказал Некр и отфутболил подальше подкатившуюся к нему глазницу, достал платок и приставил к носу. Воняло отвратно. Неподготовленный человек давно расстался бы с содержимым желудка, однако Роман держался, а Некр и не такое нюхивал. — Руки отдельно, ноги отдельно, голова… без мозгов и раньше была.
— И вряд ли расскажет, — вставил Роман, немного успокоившись и, вероятно, решив оставить разбирательства на потом.
Он и представить не мог, как грело беспокойство, а вот Некр ощущал почти физически и даже начал немного верить в то, что сумеет вырваться отсюда сам и прихватить с собой рыцаря, не покалечившись и не покалечив его.
— Да, вряд ли. И не надо. И без того ясно…
— Это же были слова, я понял верно?
— Неважно.
— Некр!
Он вздохнул. Если Роман намеревался о чем-нибудь узнать, вцеплялся, словно клещ в собаку и пил кровь до тех пор, пока не получал желаемого — невероятно полезное качество для ученика некроманта.
— Имя, — сдался Некр. — Вернее прозвание. Того, кто пожелал стать богом явного мира: библиотекаря, выстроившего хрустальную пирамиду. Пойдем уже, смердит.
— Но этого не может быть! — воскликнул Роман, тем не менее, стремясь отойти подальше. Вонь стояла такая, что начинали слезиться глаза, причем становилась сильнее с каждой секундой.
— В том и дело. Осторожно! — остановил его Некр, когда рыцарь едва не влетел в грязь, подозрительно-голубенького цвета. В обычном, человеческом, зрении она выглядела привычно-коричневой, но это Романа не извиняло: всегда нужно смотреть под ноги и чувствовать опасность седьмым-девятым-десятым-двенадцатым чувством. — Мертвецы лгут почти всегда, если их воля не связана. У этого же… ну, ты сам видел, был другой хозяин, я лишь влил в него свою силу, позволив восстать. Однако есть одно «но».
— Он откуда-то узнал имя убитого жуть сколько лет назад библиотекаря, — догадался Роман.
— Именно, — сказал Некр, испытывая неожиданную гордость за, к сожалению, так и не состоявшегося ученика. — А это значит, ему сообщил хозяин и потребовал так его величать. Ну не верю я, будто дух этой дряни жив и вселился в нашего маньяка. Не хочу верить!
— Библиотекари могут вызывать из небытия знания, доступные их соплеменникам, жившим невесть сколько лет до них.
Некр кивнул. Об этом было давно известно, но мало кто раскручивал дальше эту логическую цепочку.
— Их чувства и чаяния, — все же проговорил он. — Светлые — светлых. Темные — темных…
— А значит, одна личность, более сильная, способна заместить другую в живом теле, — не отставал Роман.
— Теоретически.
— А практически?
— Не знаю, — прошептал Некр, потерев переносицу и позволив себе на несколько мгновений прикрыть глаза: все равно он видел, куда ступать не стоило. Проявления потустороннего мира отпечатывались на внутренней стороне век.
— Ты не просто так сражался против него тогда. Столько ярости я в тебе позже не видел.
Некр тяжело вздохнул и открыл глаза. Явный и навий миры наложились друг на друга, став жуткой реальностью.
— Не просто, — сознался он. — В хрустальной пирамиде сидел тот, кого я очень долго мнил другом. Ты это хотел услышать?
Роман застыл и огляделся, как показалось Некру, нервно.
— В таком случае нет ничего удивительного в том, что библиотекарь избрал своим соперником именно тебя.
Думать об этом не хотелось. Особенно сейчас. Некр и не собирался: у него имелись проблемы посущественнее и кровожаднее. И осознавать реальную опасность того, на что способен враг, он пока не желал.
— Мой НЕ-друг проповедовал свою божественность, обещал построить величайшее царствие на земле, раздать блага всем страждущим, предпочетшим его любимым, отцу и матери, братьям и сестрам… ну к чему пересказывать, популярную и ныне дребедень? Он жаждал стать равным владыкам Нави. Самое неприятное, что после разрушения пирамиды, туда он так и не попал.
— Как такое возможно?
— Долго ли умеючи? — усмехнулся Некр.
— Умеючи — долго! — разозлился Роман.
— Дух можно заточить в предмете. Вышние силы, Роман, мы стоим на древнем схоронении, устроенном на этом принципе! — воскликнул он. — Не время бередить прошлое. Мы либо останемся здесь навсегда, либо все же вырвемся. И тогда можешь пытать меня, сколь душе угодно! Тогда. Не сейчас!
***
Женька проснулся поздно. Именно на это намекал невзрачный день за окном. Туманное серое марево завесило небо, но проливаться дождем пока не собиралось. Часы на стене благополучно встали еще ночью, что лишний раз намекало на то, с кем он связался. Приборы учета времени не выдерживали сил некромантов, а иногда и их присутствия.
Воистину, если ему придется разориться на батарейках и часах — это такая малость, о какой и думать не стоит.
На кухне шумела вода, и стучали тарелки. Вряд ли там возился Щукр или какое-нибудь вызванное из Нави существо. Как говорил Некр, а за ним повторяли и остальные, ничто человеческое некромантам не чуждо. А значит, следовало немедленно вставать.
— Голоден? — донеслось от плиты, когда Женька дошел до кухни и привалился к дверному косяку, с одной стороны, не желая мешать, а с другой, стараясь справиться с удивлением.
На холодильнике сидел огромный сыч и глядел на него хищно, словно на мышь. Кажется, он пришел прямо из сна: совиные с бледно-фиолетовыми глазами вряд ли встречаются в природе. В когтистой лапе сыч держал нечто аппетитное, напоминающее пышный сырник, откусывая кусок за куском. Женька не слишком разбирался в выпечке, но точно не отказался бы от завтрака. Увы, пока кормили только наглую птицу.
— Сюрреализм во все поля, — посетовал он. — Не он ли вывел меня из той чащи?
— В которую ты умудрился влезть? — Дарителла усмехнулась, обваляла в муке очередную порцию лепешек и отправила их на скворчащую сковородку. — Слава властителям Нави, не в болото, сам бы разбирался с тамошними обитателями.
Женька пожал плечами:
— А что там разбираться? В покер играют все.
Дарителла рассмеялась и покачала головой.
— Вот так и бери тебя с собой.
— Я, вроде, сам теперь ходить тропами сна умею.
— Вот-вот.
В первую ночь было слегка страшновато, а во вторую Женька неожиданно освоился. Тратить время просто на сон, когда, как оказалось, можно бродить по настоящему миру — преступление. Долина грез была опасна и привлекательна.
— Все, что гибелью грозит — для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья...
Женька приподнял брови.
— Так писал Пушкин. Неуч.
— Есть немного, — повинился он.
— И адреналиновый наркоман, — проворчала Дарителла.
— Не ругайся.
Сыч ухнул, обернулся к стоящей у плиты некромантке и внезапно заговорил хорошо поставленным басовитым голосом:
— Вах-вах, хозяюшка, выручила.
Та кивнула.
— На здоровье.
Женька все же поблагодарил сыча — на всякий случай — но ему птица не ответила, а подпрыгнула и удалилась в стену.
Женька присвистнул.
— Беру свои слова обратно. Не сюрреализм. Чудеса в решете.
Дарителла кивнула и указала на уже сервированный стол:
— Садись, герой. Держу пари, ничего подобного ты еще не пробовал.
Спорить он, разумеется, не стал. После хождения по тропам Долины грез, есть хотелось зверски.
— Предупреждая вопросы, скажу, что снохождение у тебя от меня. А вот почему ты столь легко находишь общий язык с тамошними обитателями, не знаю.
— Я ж библиотекарь. Помнишь?
Она вздохнула и поглядела в окно.
— Что не так? Страшно?
Она покачала головой.
— Тогда в чем дело?
Дарителла задумчиво намотала на указательный палец короткую светлую прядку.
— Видишь ли, существуют традиции. Им невероятно много лет, но некоторым мы следуем.
Женька кивнул.
— Правила хорошего тона?
— Что-то вроде. По одной из них нельзя брать в обучения того, кто обладает чуждой тебе силой, — произнесла она. — По этой причине Некр в свое время отказался от Романа, а я не должна связываться с тобой.
— Недавно ты вообще со мной не хотела иметь дела, — заметил Женька, хватая вилку и нацеливаясь на первую лепешку.