— Ты идешь со мной.
— Постой… зачем? Куда?.. — голос дрогнул, но какая по сути разница, если ее так и так не слышат? То есть слышат, но не понимают — это в тысячи, миллионы раз страшнее.
— Не бойся, вреда я не причиню.
— Было бы кого бояться! — выкрикнула Лина дерзко и даже зло. — Хотел бы убить, вел себя иначе. К тому же повелители Нави не простят! — ну да, это были непреложные истины. Последнюю сам же Некр ей и втолковывал, сидя на собственном походном мешке в каком-то окопе: грязный, с пробитой осколком, наскоро перевязанной головой, белесым шрамом, пересекающим бровь, нынче совершенно невидным, подбитой скулой, насмешливо-злой, легкий и пьянящий, словно молодое вино, которое Лина искренне любила, сколько себя помнила.
Он совершенно не опасался ее силы и просил не бояться его.
«Ты все равно не могла и не можешь повлиять на мое решение, — говорил он чуть надменно, лениво растягивая слова. — Я принял его, еще до знакомства с тобой. И записал! Приведя аргументы, способные убедить, если не любого, то меня точно».
«А если я попрошу уничтожить эти записи?» — спросила тогда она из чувства противоречия и желания чуть-чуть укусить настолько самоуверенного сверха.
«А вот это фигушки, фройляйн, — интонационно выделив обращение, усмехнулся Некр. — Я ведь сам не помню, как это сделал и куда их засунул», — сказал он и состроил такую гримасу, что она — действительно перепуганная насмерть, отчаянно желавшая выжить, плачущая каждую ночь, — рассмеялась.
Некр немало сил приложил к созданию коалиции, и он же твердо решил отойти от поставленной лидерами Ордена и метаморфов, а также согласными с ними колдунами и ведьмами задачи уничтожить библиотекарей — всех, кого только сумеют отыскать. Лина сверхов не винила, наоборот: заваривших эту кашу следовало убить и осудить вместе с фашизмом. Если заодно прервут и ее жизненный путь — невелика потеря. Как бы ей ни хотелось жить, разделаться с темными «кукловодами» важнее. Однако Некр считал иначе и полностью соглашался с повелителями Нави в том, что светлых библиотекарей нужно охранять.
И вот теперь он вернулся… ворвался в ее жизнь — изнеможенный, больной, с потухшим и пустым взглядом!
— Да очнись же ты! — от звонкой оплеухи, зачесалась-заколола ладонь, а кожа заныла. Каково было некроманту Лина решила не думать, к тому же он даже не вздрогнул и препятствовать ей, тем более давать сдачи счел ниже собственного достоинства, хотя вряд ли считал невозможным поднять руку на женщину в принципе: и среди сверхов, и среди людей встречаются разные твари, которых точно не стоит выделять по половому признаку, если, конечно, желаешь жить долго и счастливо.
— Тебе ничего не угрожает, — повторил он холодным, безразличным тоном. — Я отведу тебя в особняк. Ни в чем нужды не возникнет.
Кроме свободы — повисло в воздухе непроизнесенным. Но вовсе не заточение в подвале или комнате волновало Лину. Не виси над ней то, что она полагала долгом, она обрадовалась бы и Некру (она была искренне счастлива увидеть его, пускай и такого), и этому нелепому похищению. Полно! Она сама постучала бы в дверь гильдейского особняка и попросила убежища, прекрасно зная, что отказа не будет. Но ведь и доверия — тоже. Особенно сейчас. А ей требовалась возможность действовать и перемещаться — незаметно, без лишних глаз и ушей — по городу.
Некроманты и, возможно, Орден ищут темного собрата. Однако никто из них и не подозревает скольких невинных и обреченных сняла Лина с крючка навязанной тем жертвенности, вовремя преступив им путь, якобы случайно столкнувшись в метро, вылив кофе на новую юбку или брюки в кофейне. Все они были, может, и не идеальны, но интересны — люди, настоящие, которых озлобили, вытащив из памяти все их неудачи и страхи, заставив возненавидеть самих себя. И ладно бы Лина знала заранее, по кому ударит темный библиотекарь (в этом случае помощь некромантов пришлась бы очень кстати), но она понимала это в последний миг, когда следовало бежать изо всех сил и спасать, как угодно, переключать внимание на себя, вызывать агрессию, успокаивать, располагать, вновь заставлять поверить в себя и жизнь вокруг. И глупы те, кто утверждает, будто библиотекарям подобное — раз плюнуть. Это убивать просто, а возвращать к жизни — нет.
Она искренне хотела бы пойти с ним, но жить под защитой некроманта — равносильно обитанию в логове хищного и доброго дракона: очень здорово, ничего не угрожает, всегда будешь накормлен, обогрет, развлечен беседой, но просто так, ничего не объяснив, не улизнешь.
— Некр… — произнесла она, прекрасно понимая, что не сработает. — Так нельзя. Прошу, не нужно. Я готова клясться хоть кровью, хоть сутью, хоть чем скажешь! Только отпусти.
Бесполезно. У ведьм и колдунов есть магический дар, которым они клянутся, в случае неисполнения лишаясь способностей. Рыцари делают то же, но приплетают свою цель — защиту человечества. Обман грозит им смертью. У некромантов — абсолютно так же. На кон они ставят свою суть, Рубеж, Навь, просят пригляда у тамошних владык. Метаморфы поминают внутреннего зверя, который сожрет человеческую половину, если не исполнят обещанного. Но людей подобное не касается, они могут лгать и клясться, чем душе угодно — ничегошеньки не будет. Непросто так у них так много сказок, в которых хитрый плутоватый герой морочит голову нечисти, нежити, кому-то сильнее, могущественнее, но не способному на ложь. И никто не задумывается о том, что победа достается ему нечестным путем. Наоборот, учат детей, будто так и нужно.
— Идем-те, фройляйн.
Обращение заставило поежиться — то же, что и десятки лет назад, но леденяще-обжигающее словно ледышка и режущее ножом по живому.
В сумочке на плече закопошился еж, и Лина привычно ее открыла, совершенно не раздумывая, зачем это делает. Ее питомец, помощник, хранитель и талисман, именно Некром и сотворенный, проявлял характер едва ли не с первого дня. Лина давно уяснила: удержать ежа в сумке невозможно, проще выпустить, если хочет, а потому действовала машинально.
Еж высунул острую мордочку, понюхал воздух, смешно чихнул и укусил некроманта за палец — собственного создателя! — тотчас, осыпавшись пеплом на асфальт. Лина вскрикнула, Некр тоже и, закатив глаза, осел туда же с тихим вздохом-стоном, лишившись сознания.
***
— Дерк, разворачивайся! — выкрикнул Женька, сбросив звонок.
Он не стал уточнять, с кем говорил, и совершенно не удивился, услышав неприятно-знакомый голос: слишком хорошо помнил свой недавний сон. Спрашивать у Лины, что случилось, он также счел лишним: узнает на месте. Поинтересовался лишь, куда подъехать и получил ожидаемый ответ: «Ты знаешь».
Действительно. О чем это он? Название нужной и соседних улиц засело в голове намертво. Внутренний навигатор быстро проложил маршрут и настойчиво пометил алой штриховой линией самый быстрый.
— Горит где-то? — поинтересовался Дерк ровно и сосредоточенно.
— Еще как! Не хочешь лишиться босса — поторопись.
Добраться в центр Москвы ночью не столь и сложно, хотя в тоннеле на Садовом кольце все равно пришлось постоять. На месте они были минут через сорок и то, что увидели, их не порадовало. Женьку так уж точно. Он вообще приготовился к маленькой локальной войне и уже начал присматривать для себя куст поукромнее, под которым удалось бы залечь и не мешаться у некроманта под ногами. Дерк его сильно удивил, когда, выйдя из машины и обозрев бесчувственное начальство, картинно-распластанное на асфальте — хоть сейчас в кадр какого-нибудь героического фильма, зрительницы обрыдаются, — тонкую фигурку Лины, плачущую подле Некра с руками, покрытыми темной грязью, сел на капот «Волги» и прикрыл глаза, изобразив классический «фейспалм».
— Воистину сильна мощь светлого библиотекаря, если он способен оборотить некромантическое существо против собственного создателя, — вздохнул он, спустя минуту и повел пальцем в воздухе, словно дирижировал неслышной мелодией.
Руки Лины осветились голубоватым сиянием, затем оно отделилось вместе с грязью и… Женька с расстояния в несколько шагов не видел, но, кажется, с копотью, поплыло по воздуху и принялось обретать очертания и плотность.
— Лови! — напутствовал Дерк.
Лина, сложив руки лодочкой, ухватила упавшего в них серого ежика и принялась целовать в острый нос. Ежу подобные телячьи нежности вряд ли пришлись по вкусу, но тот стоически терпел, начав вырываться и недовольно пыхтеть лишь через полминуты. Только тогда девушка подняла заплаканные глаза и посмотрела на прибывших.
— Ты настолько уверен во мне? — проронила она.
Дерк фыркнул, разведя руками.
— Моя прелестная фрейлейн, разве в этой быстротечной и изменчивой жизни можно еще быть уверенным хоть в чем-то? — вернул он вопрос. — Разве лишь в том, что все претензии к вам моего патрона теперь беспочвенны, а Жека, если кто спросит, подтвердит, что ты не оказывала на меня никакого воздействия, даже ничего не произносила.
— Жень…
Эпичная битва откладывалась, но это вовсе не означало, будто он собирался подходить к библиотекарше. Если даже светлые библиотекари способны создать столько проблем, то не удивительно, почему их решили уничтожить всех до единого, посчитав чистым злом.
«И я сам — один из их?! — подумал Женька. — Нет уж, на фиг, некроманты душевнее!»
— Я ничего не почувствовал, если вы об этом, — буркнул он недовольно и, выйдя из машины и посильнее хлопнув дверцей, отошел подальше, сев на высокий бордюр, показательно дистанцировавшись от всех сверхов.
Некр его, конечно, волновал, но раз Дерк не несся сломя голову оказывать ему помощь, значит, ничего фатального с ним не стряслось. И вообще ничего особенного не произошло тоже. Если бы Лина его не вызвонила, Женька уже давно находился бы дома. Можно было бы устроить романтический или самый обычный ужин, посмотреть какой-нибудь фильм — Дарителла любила кино — или сразу перейти к прекрасному продолжению, связывающему двоих. А тут… маргинальный район, пусть и центральный, грязь, колдобины, заплаканные принцессы в беде, некромантские ежи, валяющиеся главы Гильдии, круче которых, наверное, только горы и яйца!