Он специально не слушал и не смотрел. Дерк разливался соловьем, любезничая с Линой в своей изысканно-отстраненной манере. Та на его игру не велась, предпочитая свою. А может, и нет, действительно была вот такой, какой казалась: искренней и ранимой. Вот только Женьке ближе была Катя со всеми ее метаморфными закидонами и Ксения обещала вырасти в сногсшибательную девицу (причем в прямом смысле этого слова не меньше, чем в ином). О Дарителле Женька и говорить не стал бы. Она, может, и некромант с опытом уровня столько не живут и миллионами поклонников в анамнезе, сестра Смерти, все прочее, но живая, а не ходячая тень Святой Терезы или кого-то еще, скорбящего за весь мир. Может, конечно, он и не прав — скорее всего — но раздражения это не отменяло.
— Псы-с…
Женька не сразу сообразил, что это к нему так обращаются. Поднял взгляд, удивленно приподняв брови. Метрах в пяти возле ствола чахлого тополя стояло существо, уже наследившее и в его снах, и в жизни, когда прикинулось сержантиком и пыталось задержать. Домовой, как окрестил его Дерк, явился в своем истинном обличие — чем-то среднем между котом и человеком, только не явном, а размытом, дымчатом, словно сгустком тьмы более плотным, нежели подобные нет-нет, а просматривающиеся сквозь полог тумана в минуты между ночью и утром.
— Ругаться не будешь? Некроманта не позовешь?
Женька качнул головой. Следовало, конечно, поставить условие, запретить вредить себе, например, но было откровенно лень.
Домовой постоял, попереминался с ноги на ногу, затем, так и не дождавшись ответных слов, быстро подошел и сел рядом на бордюрный камень, чуть не задевая плечом. От него так и веяло статическим электрическом. У Женьки волоски по всему телу встали дыбом и потянулись в сторону существа.
— Тогда привет тебе от свет-Василисы.
— И ей передай при случае. Это она прислала тебя следить за мной? — спросил Женька. Рыжую ведьму он знал, но почти не общался с ней: не находилось ни общих дел, ни интересов.
— Приглядывать! — уточнил домовой. — И не только она. Тот, кому ты приют дал, — тоже.
Женька нахмурился, не сразу и вспомнив о сущности, вернее, существе, которое позвал к себе домой. Домовой пришел к нему из ведьмовского логова, но за все время, прошедшее с тех пор, не напоминал о себе ни разу. Посуду не мыл и в комнатах не убирался, на что Женька втайне надеялся, но и не бедокурил, обустраивая квартиру по собственному разумению.
— Я думал, он ушел.
Домовой фыркнул.
— Куда б делся? Нет, живет. Тоже приглядывает и, хошь верь, а хошь нет, сильно тебе благодарен.
— Так может…
— А что не общается и к молоку, которое ты пару раз оставлял в блюдце, не притрагивался, так то и понятно, — перебил домовой. — Учитывая историю, вас связавшую, да еще некромантку, у тебя прижившуюся.
Женька покивал. Благополучно уничтоженная Некром хозяйка его потустороннего сожителя именно Женьку наметила себе в жертвы, одурманила, притащила в квартиру и намеревалась то ли сожрать, как в сказке, то ли... черт ее разбери чего. Повезло, что Роман обнаружил ее раньше и позвал некроманта, а тот порешил ведьму, постаравшись не навредить человеку. Скорее всего, именно благодаря его некромантической силе, Женька и изменился. А может, и нет. Неважно. Его точно все устраивало.
— Потому, будь ласка, жизнь мне не усложняй, добро-молодец, — наставительно закончил домовой и прижал к голове острые уши.
— Не буду, — пообещал Женька. — Я ж не знал, зачем ты за мной ходишь.
Глава 20
— Чего же ты натворил, друг мой?
В «Волге» было тепло: помня о его вечном, не проходящем ознобе, стоит отдать слишком много сил за раз, заставляющем стучать зубами даже в пустыне в разгар полуденного зноя, Дерк включил печку на полную мощность. Некра он перенес на заднее сидение, устроив с как можно большим комфортом, дополнительно укрыв тонким, но невероятно теплым пледом из шерсти альпаки, специально заказанным из Южной Америки.
Жизнь среднестатистического некроманта, которым Некр не являлся, но к которой был близок, завязана на множестве мелочей. Их можно не помнить, не замечать или игнорировать намеренно, опасаясь выдать окружающим собственные слабости, однако в такие моменты они обретают истинную силу: способны подтолкнуть к Переходу на ту сторону или удержать по эту. Наверное, не очнись Некр столь быстро, Дерк помчался в аэропорт, где в неприметном доке стоял личный самолет Гильдии. Добиться воздушного коридора для них — несложно, а управляться с людской техникой не тяжелее, чем ездить верхом: раз научившись ловить баланс на полном скаку, уже не свалишься даже без седла и уздечки. И очнулся бы Некр — никуда не делся бы! — под родными, пусть и несколько другими, нежели несколько тысячелетий назад, пальмами, вдыхая все еще чистый воздух и любуясь кажущимися мохнатыми из-за непроходимых зарослей на них произрастающих горами.
Некр улыбнулся, подумав, что слишком давно не посещал свой континент. Боялся увидеть изменения, которые неминуемо легли на него, причем не только благодаря человеческой жизнедеятельности. Время неумолимо: ветер рушит даже горы, океан подтачивает скалы, мелеют озера и извергаются вулканы. За несколько дней столица Инков была срыта под основание: настолько не желали гордые хозяева оставлять город пришельцам. Собрав старые камни, испанцы восстановили Кито уже по-своему, настроив храмов чужому для тех мест богу.
Вот только суть не изменишь, попросту поменяв название. Никогда. Принявшие чужой язык и культуру осколки некогда великого народа могут сколь угодно вешать на себя кресты и петь на мессах. Ари по-прежнему не дает горам расшалиться, а Инти посматривает на своих детей с неба и смеется над их глупостью и недальновидностью. Потому и здесь, на другой стороне земного яблока, столь легко заводятся домовые даже в современных квартирах, лешие — в лесопарках, да и поголовье русалок среди метаморфов не уменьшается.
«Когда все закончится, нужно будет устроить себе отпуск, — подумал Некр. — Заслужил за практически вечность в этом холодильнике».
Перелететь через океан, благо теперь на это уйдет не больше суток (смотря в какую сторону двигаться, но то уже мелочи); проехать по побережью, наслаждаясь бризом с неповторимым йодистым ароматом, а затем повернуть в сторону гор. Да, они изменились, но подле Котопакси все еще пасутся мустанги, Анды высоки, а быстрые реки полны дикой форели…
Он вздохнул глубже, проталкивая в легкие колкий и холодный, несмотря на все ухищрения и заботу ассистента, воздух; посмотрел на девушку, сидящую рядом и держащую его за руку. Еще бы погладила по голове, и картинка была бы полной: прекрасная дама у постели тяжело больного рыцаря. Тряпок, изгвазданных кровью, не хватает, а так — хоть картину пиши, никто не заподозрит подвоха. Тем более, в глазах красавицы стоят самые настоящие слезы, а на лице — столь же не наигранная забота и тревога, в которых сомневаться совестно.
Некр хмыкнул, оценив лезущие в голову глупости, и взглянул под иным углом на происходящее. Как бы лично он ни относился к Лине, а она очень сильный библиотекарь. Учитывая немалый возраст и некогда уничтоженных собратьев, кабы не самый старый и могущественный из существующих в Яви. И опасный, соответственно. Но… светлый. Хотя он некоторое время назад и усомнился в этом, теперь утверждать можно с полной ответственностью. В том числе и перед властителями его не менее родного мира, полагающего именно светлых хранителей знаний венцом человеческой эволюции.
Впрочем, как раз их гнева Некр не опасался: он же не слуга и не жрец в конце-то концов, чтобы трепетать перед неотвратимостью кары из-за допущенной ошибки. Их не совершает лишь тот, кто ничего не делает. Да и не пользовались владыки своими возможностями для наказаний, чай не людские правители: в преклонении, страхе и лизоблюдстве не нуждаются. А вот собственный стыд — куда хуже. И совесть вкупе с уязвленной гордостью и осознанием совершенной несправедливости — тоже.
— Как ты?..
Некр не открывал глаз, но Лина давно поняла, что он очнулся, просто ждала, позволяя чуть лучше прийти в себя.
Он неопределенно повел плечом, и мышцы едва не скрутило болезненным спазмом. Наверное, заржавевший железный дровосек из известной книжки чувствовал себя очень схоже после дождя.
«Сам виноват, — упрекнул себя Некр. — Древняя развалина. И так функционировал на грани переутомления, а теперь даже рукой нормально пошевелить не в состоянии. И это сильнейший некромант Гильдии — удивительно, что клыки еще не выросли — позор на мои седины, которых, вообще-то, почти и нет».
Теперь столь скоро, сколь хотелось бы, форму он не вернет. А это проблема. И играет на руку проклятому темному библиотекарю — то ли просто ученику древней, давно издохшей, но упорно пытающейся уничтожить Явь твари, то ли самой ее воплоти. Люди способны на многое, особенно, если жаждут всей своей сутью исполнения заветной мечты. А какие мечты могут быть у маньяка, ненавидящего всех и вся? Только преобразовать мироздание на свой извращенный манер или полностью уничтожить. Мертвые, но упорно выгрызающие свое существование враги — тоже еще тем Лихом созданы.
Некр нахмурился, сообразив, чему именно Дерк стал свидетелем совсем недавно. Они строили догадки, отвергали возможность вселения твари в человека, но факт оставался фактом: в мэрии ассистента встретил не привычный, всех доставший Жрун, а потусторонний хищник в его теле. Рыцари подтверждали это, причем в количестве трех сверхов.
«Так вот в чем дело! — он аж подскочил от подобной догадки и тотчас скривился, всеми силами сдерживая стон, рвущийся сквозь плотно стиснутые губы. — Тренировка! Проклятый эксперимент на выйдет-не выйдет. Следующим шагом станет обмен душами между наставником и учеником, тем паче у библиотекарей связь невероятно сильна и общая мыслительная сеть им в помощь».
— Некр, пожалуйста… не спеши.
Он усмехнулся и, сжав ее руку в ответ, затем аккуратно высвободил пальцы.