Нацуко бежала по позолоченным коридорам среди облаков, беспечно, как мог только ребенок, а через миг она ковыляла под бременем лет и обвисшей кожи, вышла из теней на улице Бан Пинь перед «Глазом Ясмин», кошмарным человеческим заведением. Ему не хватало изящества или красоты, но оно выполняло свою цель — люди напивались и могли остаться, если им было некуда идти. Убежище для забытых и тех, кто желал забыться. Конечно, ее чемпион выбрала это место домом.
Начало дня, и сад был пустым, кроме тех, кто был слишком пьяным, чтобы уйти. Нацуко не понимала, почему они звали это садом. Там не было цветов, трава торчала пучками, была закрыта отчасти плесневелыми досками, и скамьи были полными пьяниц, которые храпели. Садом он был, потому что был без крыши. Ком сидел на полу, скрестив ноги, зажмурившись, вытянув перед собой руки. Нацуко подошла, слышала, как он издал странный звук, словно напевал. Ее чемпиона не было видно, но она была близко, Нацуко ощущала это.
Она села напротив Кома и смотрела на него миг. Он не замечал мир вокруг себя. Нацуко пнула его в голень.
— Агх! — Ком открыл глаза, он прищурился на миг от света и посмотрел на Нацуко, а потом узнал ее. Он потер ногу и нахмурился. — За что это было?
Нацуко пожала плечами. Смертные не должны были требовать ответы от богов, и боги не обязаны были давать смертным ответы.
— Что ты делал?
— Практиковал свою ци, — сказал Ком.
Нацуко рассмеялась.
— Глупый Ком. Ты не практикуешь ци. Ты тренируешься с ней. Учишься чувствовать ее, использовать ее, усиливать ее.
— Это, — Ком кивнул, его щеки покачнулись. — Я делаю это.
— Зачем?
Ком посмотрел на свои ладони.
— Я хочу быть героем. Не могу быть героем без техники.
Нацуко снова рассмеялась. Дурак честно верил, что мог развить технику, просто ожидая ее.
— Ты глупый комок.
— А ты — гадина, — сказал Ком. — Богиня или нет.
Она похлопала его по ноге.
— Ты не представляешь. Где мой чемпион?
Ком скривился и кивнул на балкон второго этажа, где были комнаты. Он ничего не сказал, продолжил «практиковать ци», хмурясь. И Нацуко решила медитировать с ним. Он мог не знать, как ему повезло, что он мог мирно провести время рядом с богом. Люди были такими простыми, что она завидовала им.
Когда ее чемпион соизволила появиться, она была не одна. Ю открыла дверь второго этажа и вышла на балкон с видом на сад, шатаясь. Пока она зевала и потягивалась, за ней появился юноша. Он был довольно красивым для смертного, полным уверенности, что мир и боги еще не разбили его. Он опустил ладонь на поясницу Ю, но она стряхнула его руку и пошла к лестнице.
Нацуко шмыгнула. В воздухе был странный запах, который она не могла понять. Она пошла на нюх и нашла рыжую лисичку у дальнего угла сада. Она прыгнула на стол, не переживая из-за спящего дурака, пускающего слюни на дерево, и села. А потом опустила мордочку в чашку и стала пить то, что там скисало.
* * *
Ю отмахнулась от попыток Фана коснуться ее и сосредоточилась на Нацуко. Богиня вернулась, все фигуры были на местах. Она спустилась на первый этаж, вор, с которым она недавно спала, спотыкался за ней, уже не был таким уверенным, как прошлой ночью. Может, он считал, что их встреча принесет больше, чем думала Ю. Просто они оба были пьяны, он был красивым, и Ю дала себе рискнуть, ведь могла преуспеть с планом. Если она умрет, она хотя бы хорошо провела ночь перед этим. А ночь была хорошей.
Нацуко усмехнулась Ю, когда она подошла к ней и Ли Бану в саду. Это была не нечеловеческая улыбка богини, а понимающая улыбка. Фан сел на ближайшую скамью, и Нацуко приподняла бровь.
— Кто новый мальчик? — спросила она.
— Мальчик? — Фан фыркнул. — Думаю, ты поймешь, что я уже доказал себя как мужчина.
Нацуко взглянула на Ю.
Ю обдумала не озвученный вопрос и пожала плечами.
— Пожалуй, доказал. Хотя бы энтузиазм.
Фан нахмурился и хмуро посмотрел на богиню.
— А ты кто, бабушка?
Нацуко улыбнулась вору своей улыбкой.
— Я с деньгами, милый. Так что уважай старших.
— Кстати о деньгах, — сказал Фан, стуча по столу пальцем, Ю не могла уловить ритм. — Мы отвлеклись, не обсудив плату за безумный план… который ты тоже подробно не описала.
— Были слишком заняты? — спросила Нацуко.
— Пятьдесят льен, — сказала Ю. Это была маленькая сумма, но она не знала, сколько вор обычно хотел за работу, как и не знала, сколько денег могла наколдовать богиня.
Фан фыркнул.
— За то, что пошел против монахов? — прошептал он. — Сто льен.
— Хорошо, — сказала Ю, эта часть обсуждения была закончена.
— Да? — спросил Фан и прищурился, глядя на Нацуко. — Где ты прячешь монеты, бабушка?
— Там, куда ты не засунешь свои ловкие пальчики, — Нацуко шлепнула ладонью по столу, а когда подняла ее, там была стопка из двадцати льен. — Небольшая часть богатства, потерянного лордом Фунь На.
Фан склонился и схватил монеты.
— Почему они мокрые?
— Потому что его корабль утонул, — сказала Нацуко. — Все было потеряно с его сокровищем. Его сыновья и внуки искали разбитый корабль поколениями, — она снова усмехнулась в своем стиле. — Но они ищут не в тех местах.
Фан смотрел на нее, отклонился и убрал монеты в карман.
— Да-а-а. Мне нужно еще восемьдесят.
— Так какой план? — спросила Нацуко.
Ю вздохнула. Теперь нужно было соврать им. Фигурам не нужно было знать стратегию, только свои роли. Иначе они могут понять, когда ими пожертвуют для победы в игре.
— Все довольно просто. Ли Бан и Фан войдут в храм Рьоко и пройдут на второй этаж, чтобы помолиться Рьоко. Вы будете ждать там, пока монахи не уйдут, а потом пройдете на третий этаж, найдете фонарь и украдете его. Все просто.
— Зачем он мне? — спросил Фан, бросив взгляд на Ли Бана.
— Потому что на третьем этаже могут оказаться монахи, и тебе понадобится тот, кто их побьет, — сказала Ю.
— Бить монахов не дело героя, — сказал Ли Бан.
— Прости, — Ю похлопала его по плечу. — Если поможет, они на самом деле бандиты, которые зарабатывают на защите больше всех, кого я видела.
Ли Бан открыл глаза и вздохнул.
— Это не помогает. И зачем мне он?
— Потому что фонарь может оказаться под замком, и потребуется прикосновение вора, чтобы достать его. Я не знаю, где фонарь скрыт, так что мне нужно продумать как можно больше вариантов с ограниченными ресурсами.
— Как ты опустошишь храм? — спросил Фан. — Я был там, и там полно монахов, молящихся звездам или грозно стоящих на постах.
— Я устрою отвлечение, — сказала Ю.
— Какое отвлечение?
Ю вздохнула и посмотрела на ярко-синее небо и белые облака на нем.
— Такое, которое заставит всех монахов выйти из храмов на открытое пространство. Когда это произойдет, ты и Ли Бан заберете фонарь с горы и будете ждать меня у западного входа в Бан Пинь. Ты получишь остальную плату, а я — фонарь, и я покину этот испорченный город и ложную веру и уйду подальше.
Глава 10
Ю послала Ли Бана и Фана вперед. Она была уверена, что они не поладят, но это было не важно. Им не нужно было дружить, пока они работали, и Ли Бан был из тех, кто мог отложить различия ради дела. Она уважала это. Только кто-то чистый и честный смолчал бы насчет оскорбления, когда у него были силы что-то сделать с этим. Конечно, Ли Бан хотел, чтобы его имя было в книгах о героях. Отважная мечта, но ее легко можно было испортить не в тех руках. Ю посмотрела на свою ладонь с татуировкой контракта богини, и слова звенели правдой.
Когда Ю и Нацуко добрались до вершины горы, солнце уже миновало зенит и спускалось к горизонту. Два вооруженных монаха ждали их, как ожидалось, потребовали четыре льен за человека за вход. Ю заметила, что цена стала больше, чем вчера, и она решила, что они забирали часть в свои карманы, а не только храмам.
Нацуко мало говорила во время подъема, но теперь они были в храме, и она хотела многое сказать:
— Что теперь? — спросила она, когда их не слышали. — Ты все еще не сказала, как хочешь отвлечь гадких монахов, — их было около пятидесяти на тренировке на плато и еще около сотни молились. Ю подозревала, что еще сотня была в храмах. Двести пятьдесят монахов, если повезет. Это была армия. Вооруженная и обученная армия.
— Мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу, Нацуко, — сказала Ю.
— Я не могу тебе помочь, — рявкнула богиня. — Я уже говорила. Я не могу помогать тебе получить артефакты. Это против правил. Это правило.
Ю улыбнулась. Было всегда забавно подрывать правила игры. Она помнила, как сидела с бабушкой у дома, пока ее приемная семья работала в полях на магистрат. Некоторые гневно смотрели на нее, другие завидовали, что их бабушка выбрала ее. Никто из них не любил ее. Никто не был с ней добр. Ю отвлеклась и скривилась от боли, сосредоточилась на игре, в которую играла бабушка, на уроке, который она давала. Там были три чашки и мячик, простая игра с простыми правилами. Ее бабушка накрыла мячик чашкой, а потом стала медленно двигать чашками, сказав Ю следить за мячиком. Простая игра с простыми правилами. Но нет. Ю попыталась выбрать чашку с мячиком под ней, и когда ее бабушка подняла чашку, там не было мячика. Ю скривилась от боли поражения. Бабушка упрекнула ее, чтобы она сосредоточилась на уроках. Они попытались снова. Ю следила за чашкой с мячиком, мир вокруг нее почти пропал, стал туманом и гулом. Важно было только уследить за чашкой, понять уловку бабушки, найти мячик. Она была уверена, что в этот раз нашла его. Ее бабушка подняла чашку, но мячика не было. Ю потерла голень, где вспыхнула боль. Ей нужно было сосредоточиться сильнее. Это не понимали ее приемные братья и сестры. Их бабушка выбрала ее, но Ю часто разочаровывала ее. Они снова попробовали игру, и Ю снова проиграла. Она не понимала. Она следила за правильной чашкой, была сосредоточена на ней. Ю раздраженно сбила две другие чашки, и все они оказались пустыми. Мячика не было видно. Урок состоял в том, чтобы Ю запомнила боль поражения. А еще то, что для победы в игре нужно было знать правила. Если знал их, не только понимал, как игру вели, но и то, как правила можно было применить. Ее бабушка говорила: «Ломай правила в рамках правил». Ю скривилась от воспоминания.