— Есть идеи, что мне ожидать? — спросила Ю. Они перестали идти, и конь опустил миску, которую нес, на землю и стал зубами вычищать ее.
— Нет, — отчеканила Нацуко, звук напоминал хруст ветки.
Ю глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Богиня была невозможной, когда вела себя так. Истерики, как у ребенка, хотя она была с огромной силой. Это было опасной смесью, Ю была уверена. Кот побежал в переулок, когда она приблизилась. Она потянула дверь и заглянула внутрь.
— В этот раз хотя бы без трупов, — Нацуко не ответила, и Ю шагнула внутрь.
Несмотря на состояние снаружи, дом не был развалинами. Лиловый ковер лежал на полу, тонкий, потрепанный, пыль поднималась от каждого шага Ю. Бледная паутина собралась в углах потолка, толстые черные пауки сонно двигались по нитям. Тихий голос доносился из глубины здания. Ю опознала пение, переливы колыбельной, которую она почти узнала. Слева от двери висело большое резное зеркало, не сочеталось с домом. Его поверхность была отполирована до блеска, но позолоченная рама была запятнанной и ржавой местами. Ю заметила себя, впервые за какое-то время. Ее одежда была не просто в дырах и заплатах, но и стала грязной. Ее кожа жирно блестела, волосы были тонкими и грязными, хотя большую их часть скрывала шляпа. Конечно, люди Андинь сжалились над ней, она выглядела как бродяга.
Ю шла по коридору на тихое пение. На стенах было больше зеркал, больших и маленьких. Она невольно поглядывала на себя там, видела себя с разных углов, пока шла. Учитывая ее состояние, отражение не было приятным. Она убрала пару прядей за уши, старалась не смотреть больше в зеркала. В конце коридора теплый свет лился из-за бумажной двери. Пение доносилось изнутри. Ю все еще не могла определить песню. Ее ладонь замерла у двери. Кожу между лопаток покалывало. За ней будто следили. Она оглянулась, но видел в коридоре только свое отражение в дюжине разных зеркал. С этим домом было что-то не так. Ее желудок трепетал. Она сжала дверь и сдвинула ее.
Глава 25
Комната была пустой. На стенах висели зеркала всех размеров и формы, десятки, а то и сотни. Так много, что Ю едва видела стены за ними. Свет исходил из комнаты, но тут не было факелов, ламп или окон. И пение стало громче. Песня задевала ее воспоминания, но Ю все еще не могла узнать ее. Она шагнула в комнату, огляделась, но комната была пустой.
Хотя — нет.
Ю посмотрела на зеркало впереди, большое и прямоугольное, отражающее почти всю комнату. Она видела себя перед дверным проемом, таким черным, словно там была пустота между звездами. И в зеркале на стуле спиной к Ю сидела девочка. Она тихо пела себе, расчесывая густые черные волосы. Она была там. В отражении. Ю сделала еще шаг вперед. Она заметила другое отражение, в другом зеркале на той же стене, круглом и маленьком. Та же девочка, но там было видно ее лицо. Она вытирала слезы из крови, ее рот кричал слова песни, у нее не было языка.
Ю отвернулась от отражения девочки, сердце гремело в ушах. Она дрожала, быстро дышала, слезы жалили глаза. Она посмотрела в другое зеркало, большое, прямоугольное, почти с нее ростом. Там была та же девочка, прижималась к зеркалу, лицо искажал ужас. Она кричала, стучала ладонями по зеркалу, словно пыталась разбить его и вырваться. Ю шагнула к зеркалу. Что-то сверкнуло слева от нее, маленькое и круглое зеркало, лицо девочки было большим там, лицо гниющего трупа, глаза были пустыми, кожа потрескалась, и оттуда текла желтая жижа. Ее рот двигался под мелодию песни.
Ю повернулась, увидела девочку в квадратном зеркале чуть меньше шахматной доски в Синду. Девочка махала Ю, ее лицо было испуганным. Она указала на Ю. Нет, не на Ю. За нее. Ю повернулась и чуть не запуталась в дырявом ковре. На стене перед ней были десятки зеркал, и в них десятки версий девочки сидели, пели, кричали, были искажены до неузнаваемости, боялись. А в одном зеркальце Ю увидела, как девочка дрожала на полу, прижав колени к груди, обвив их руками. В том отражении Ю стояла за девочкой, а за ней было что-то темное и блестящее, искаженное лицо с пустыми глазами и зубами как ножи. Она закричала и развернулась снова, споткнулась и упала на пол с облаком пыли. Но там никого не было. Ю отодвинулась на заднице. Подальше от ужаса.
Ее сердце колотилось. Она не могла отдышаться. Она вытерла слезы с глаз рукавами, а когда открыла их, во всех зеркалах была одна картинка. Девочка уже не плакала и не пела. Она стояла перед зеркалом, улыбаясь, ее глаза пропали, глазницы были черной пустотой. Она указала. Во всех зеркалах она указывала на Ю. А потом она запела громче. Неудобно громко. Оглушительно громко. Ю зажала руками уши, зажмурилась и кричала. Без слов. Без мыслей. Просто визжала от ужаса. Ужас терзал ее, впивался в нее, разрывал ее, и остатки ее разума сыпались к ногам девочки.
Ю пришлось открыть глаза. Она дрожала, раскачивалась, из носа текло. Девочка смотрела на нее из зеркал. В некоторых она хихикала. В других бушевала, стучала кулаками, скалила зубы, словно пыталась вырваться и укусить Ю. В некоторых была Ю, дрожала, испуганная, побитая. Она видела себя в зеркале перед собой, сосредоточенную на отражении в зеркале за собой. Пальцы девочки медленно пробились через поверхность, тонкие, изящные. Они сжали раму зеркала. Девочка выскользнула из зеркала и поползла по полу к Ю. Ю могла только смотреть, боясь двигаться. Пение было таким громким, что она ничего больше не слышала, даже то, как она плакала. Девочка встала за ней, темные волосы, темные глаза. И Ю смотрела. Смотрела, как смерть шла к ней.
Это был ёкай. Точно. Унгакьо. Мстительный дух в зеркале. Ю зажмурилась и заставила разум работать, вспоминать. В легенде унгакьо были людьми, которые смотрели в зеркала, когда их убили. Они управляли отражениями, заставляли людей видеть всякое. Но были заперты в зеркалах. Пока кто-то не забирал свою жизнь, глядя в их зеркало. Только тогда они освобождались, их место занимал несчастный, попавший в их капкан.
Ю заставила себя снова открыть глаза. В зеркале перед ней девочка смеялась, вела ножом по лицу, и кожа разделялась, текла кровь.
— Это не настоящее, — сказала Ю. Она думала, что сказала, но не слышала себя из-за пения. — Ты не настоящая! — закричала она как можно громче, и в этот раз она услышала свой голос.
В еще одном зеркале девочка выглядела потрясенно, прижимала ладонь ко рту. Она печально покачала головой и посмотрела на что-то за Ю. Ю отказывалась смотреть. Ушла вся сила воли, но она не хотела играть в игру духа.
Ю встала на дрожащих ногах, дыхание вырывалось с шумом, лицо было мокрым от слез.
— Не настоящая, — прошептала она. — Не настоящее. Не настоящее, — она смотрела на зеркала на стенах, отчаянно стараясь не видеть отражения в них, игнорируя девочку, пока та кричала и угрожала. — Не настоящее. Не настоящее, — квадратные зеркала, круглые, прямоугольные. — Не настоящее. Не настоящее.
Ю пошла к двери, рядом с ней висело овальное зеркальце размером с ее ладонь с выцветшей деревянной ручкой. Ю бросилась вперед, повторяя, что отражения не были настоящими, отчаянно стараясь не заглядывать в зеркала. Она схватила зеркало со стены, прижала его к груди и выбежала из комнаты.
Все зеркала в коридоре показывали девочку, она умоляла Ю вернуться, мотала головой и плакала.
— Не настоящее. Не настоящее, — кричала Ю поверх песни, звенящей в коридоре, и бежала. Она распахнула дверь и вырвалась в холодный вечерний воздух. Она сделала три шага, рухнула на мокрую брусчатку, прижала зеркало к груди и заплакала от облегчения.
Нацуко громко кашлянула, привлекая ее внимание.
— Что это были за крики?
Глава 26
— Ты можешь забрать следующий, — голос Ю дрожал, руки тряслись. Она пыталась замедлить дыхание, утихомирить пульс. Пальцы скользили по ее шее, и Ю поежилась и обернулась, ожидая увидеть девочку на пороге, но там никого не было.
— Это работает не так, — сказала Нацуко так спокойно, что Ю хотела кричать. — Я не могу…
— Ты не можешь помогать прямо, — рявкнула Ю. — Знаю. Я не… Ты знала, что там?
Богиня пожала плечами.
— Зеркало.
Безумный смех вырвался из Ю, и она попыталась совладать с ним, остановить, чтобы не звучать как сумасшедшая. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она видела лицо кричащей девочки во тьме. Слышала жуткую песню в шуме своей крови.
— Там была унгакьо, — сказала Ю. — В зеркалах. Это… — она затихла и отодвинула зеркало от груди, боясь, что она увидит в отражении. Когда она набралась смелости заглянуть туда, она увидела только свое уставшее лицо, следы слез на грязных щеках… и за ней была девочка, смотрела из-за ее плеча. Ю закричала и выбросила зеркало. Оно отскочило от дороги и прокатилось лицом вниз.
Нацуко цокнула.
— Что это все было? Ты могла его разбить. Хотя не важно. Сломанное или нет, оно наше. Но Гуань Фай разозлился бы, — улыбка расплылась на ее старом лице. — Может, стоит разбить его, чтобы позлить его.
Ю хмуро глядела на зеркало. Старик с тростью прошел мимо, хромая, глядя на нее с жалостью в глазах. Она точно выглядела странно, сидела на коленях на улице и кричала на зеркало. Но он в последнее время точно видел вещи страннее. Горе, потеря и стресс сводили людей с ума.
Ю встряхнулась, подошла к зеркалу. У нее была работа. Нацуко нужно было, чтобы она победила в состязании богов, и если она хотела покончить с войнами, которые мучили мир, Бату нужно было остановить. Она подняла зеркало, стараясь не повернуть его и не увидеть отражение. Оно было деликатным. Выцветшая деревянная ручка была со спящим драконом внизу, серебряное основание было с узором шипов. Она протянула гадкую вещь Нацуко.
— Возьми.
— О, нет, — сказала Нацуко. — Это против правил. Я только проводник, — богиня уже была не просто проводником, хотела она признавать это или нет. Но Ю сомневалась, что с ней был смысл спорить. — О, посмотри на это, — богиня заглянула в зеркало. — Она тоже юная. Убита в начале жизни, столько упущенных шансов, — она смотрела на девочку в зеркале. — Тебя звали Кира Мирай, милая. Помнишь? Или время и ненависть заставили тебя забыть, что ты была человеком? Ты могла быть певицей. Твой голос привел бы тебя к императору. Ты могла растопить его холодное сердце, принести радость в его строгое существование и изменить всю Ипию.