«Вы считаете меня легкомысленной?»
Лично я никогда не полетела бы за кем-то, вооруженная лишь ключом от квартиры и засохшими березовыми ветками, перевязанными жесткой проволокой. Но в кино полюса смещаются без поправок на ветер, настроение и правду жизни. Что там сказала мама Лукашина? «Поживем – увидим»?
Трель дверного звонка неприятно ударила по ушам.
Я была уверена, что это Лилька, и, распахивая дверь, приготовилась сказать что-нибудь приятное. Но, к моему удивлению, на пороге стояла Инга.
– Привет, – весело сказала она. – О, ты еще не готова?
Она без приглашения вошла в дом и, усевшись на пуфик, стянула длинные, почти до колен, сапоги из мятой кожи. С каблуков на пол падали грязные капли, сливаясь в мутноватые лужицы.
– Не готова для чего? – тупо спросила я, со вздохом закрыв дверь.
Инга сдвинула брови.
– Для праздника.
Я открыла рот, чтобы соврать что-нибудь наиболее приличествующее, но Инга нахмурилась еще сильнее.
– Только не говори, что ты передумала.
Я открыла рот, но Инга не дала мне ничего сказать.
– Блин. Все-таки отец был прав, когда велел за тобой съездить. Ты все-таки обиделась.
– Я не обиделась…
– Да ладно… Кто тебя за это будет осуждать? Я так точно не буду… Но, Алиса, мы же договаривались! Неужели я зря ехала в такую даль? Ты вполне могла позвонить и сказать, что не приедешь…
Взгляд Инги заиндевел. Я струсила и неловко промямлила:
– Просто я…
– Что? – зло спросила Инга, и в этот момент в дверь снова позвонили. Я пожала плечами и раскрыла дверь, не удосужившись даже поинтересоваться, кто там пришел.
– Сюрпрайз! – дурашливо заорала Лилька и ввалилась в квартиру, обдав нас вихрем тающих снежинок. – Ох, думала, не доеду… Ни одна зараза не соглашалась к тебе везти. Двойной тариф и все такое, а я девушка нервная… держи, только осторожно, горячее…
В руках у Лильки был какой-то странный узел. Я не сразу сообразила, что это замотанная в полотенца кастрюля. Не глядя, Лилька сунула кастрюлю Инге, и только когда та, ошеломленная этим нападением, взяла утварь, Лилька сообразила, что перед ней не я.
– Э-э-э, – заблеяла она и снова вцепилась в кастрюлю. Инга рассеянно потянула ее к себе. Обе одновременно нахмурились, поджали губы и повернулись ко мне.
– Вот, – нашлась я. – Мы решили с Лилей встретить Новый год вместе. А поскольку с ней мы договорились раньше, отказать было неудобно.
– Да? – растерялась Лилька. Я просигнализировала ей бровями и сделала страшные глаза. – А, да, мы договаривались. Я вот голубцов навертела…
Инга с сомнением посмотрела на кастрюлю, с неудовольствием на Лильку, а потом на меня.
– Чего же ты сразу не сказала?
– А у меня было время? – съязвила я. – Момент был неподходящим. Твоя сестрица мне чуть мозги не вышибла. Тут что угодно забудешь.
– Как это? – удивилась Лилька.
Теперь страшные глаза сделала мне Инга.
– Так это, – отмахнулась я. – Несчастный случай. Девочка играла и случайно толкнула меня. Я шибанулась головой об угол. Иди поставь голубцы в холодильник.
– Они ж горячие, – возразила Лилька.
– Тогда на стол… Так что извини, Инга, но мы уже договорились с Лилей и…
– Подумаешь, делов-то, – фыркнула Инга. – Пусть Лиля с нами едет.
– Куда? – высунула из кухни голову Лилька.
– К нам на праздник. Будет очень весело, – пообещала Инга, и в ее словах я почему-то усмотрела дурное предзнаменование.
– Это, наверное, неудобно, – робко возразила я, сообразив, что остаюсь в меньшинстве. – Лиля там никого не знает, будет стесняться…
– Неудобно на потолке спать, – хохотнула Лилька. – Всегда мечтала приобщиться к сливкам общества. А приличные мужики там будут?
– Сколько хочешь.
– Эх, я как чувствовала, парадный лифчик надела, – обрадовалась начальница и, увидев, что я стою столбом, гаркнула: – Чего стоим, кого ждем? Иди собирайся!
– А голубцы? – вздохнула я.
– Завтра сожрем, ни фига им не сделается.
Поняв, что деваться мне некуда, я пожала плечами и пошла одеваться.
Дом Левиных был ярко освещен. Звери, выстриженные из зелени, сверкали разноцветными лампочками, причем кто-то остроумный вставил красные фонари им в глаза и пасти, отчего кусты приобрели зловещий вид, еще больше напомнив мне двор отеля «Оверлук». Возможно, именно поэтому я заранее решила, что ничего хорошего из этой поездки не выйдет. Лилька подпрыгивала на сиденье и вертела головой, как ребенок, впервые попавший в Диснейленд.
– Живут же люди, да, Алис? – хмыкнула она, ткнув меня локтем в бок.
Я не ответила. Сидящая на переднем сиденье Инга холодно ухмыльнулась.
На крыльце курили несколько мужчин, облаченных в костюмы и галстуки, и две дамы в вечерних платьях, обтягивающих пышные телеса. С Ингой они поздоровались приветливо, но равнодушно. Нас мужчины смерили заинтересованными взглядами. Лилька приосанилась и глупо улыбнулась. По ее мнению, эта улыбка должна была казаться загадочной. Я не стала ее разубеждать. С неба падал снег, колючий и сырой. Мне было холодно в туфлях на шпильках, и я желала скорее войти внутрь дома.
В холле нас встретила Марина, на которую мы сгрузили свои шубы. Лицо горничной было смертельно усталым, на посиневших висках выступила испарина, измученный взгляд молил о пощаде. Я сочувственно улыбнулась ей, но Марина не отреагировала. Ее стылый взгляд напоминал рыбий: мертвый и неподвижный.
В гостиной, невероятным образом расширившейся вдвое, было несколько круглых столиков, за которыми сидели наряженные и уже изрядно нетрезвые люди. Я даже не сразу сообразила, что драпировки, закрывавшие в прошлый раз не только окна, но и стены, исчезли. За ними оказались двери, раздвинутые во всю ширь, как в японских жилищах, так что открылось громадное помещение, заставленное кадками с украшенными мишурой и игрушками растениями. Подсвеченные зеркала в углах гостиной создавали совершенно инфернальное впечатление громадного изломанного пространства. Наряженная ель казалась лохматым чудищем, вывалявшимся в куче конфетти.
На столиках гостей угощения было немного. Рядом с елкой стоял другой стол – стол-монстр, как в шикарных отелях, опоясывающий елку красным кольцом. От изобилия блюд рябило в глазах. Венчала это варварское великолепие ледяная скульптура в виде диковинного цветка. В его слегка подтаявшей чаше переливались красными бочками ягоды клубники и торчали пушечными стволами горлышки бутылок шампанского.
Выглядело все это великолепно, но от ярких, сверкающих граней, блесток и мишуры мгновенно зарябило в глазах, а в висках вспыхнула острая боль. Я огляделась в поисках хозяев. Тамара в платье из странного зеленого материала и Андрей в сером костюме стояли в центре зала с бокалами в руках, с вежливыми улыбками принимая дары от гостей. Настя, одетая в розовое платьице, напоминающее кремовый торт, вертелась тут же. Льва Борисовича нигде не было видно. Андрей увидел нас с Лилькой и приветственно замахал руками.
– С Новым годом, – сказала я, сунув Левиным пакеты с подарками. Тамара улыбнулась, взяла пакеты и передала их подоспевшему юноше, одетому в дешевый фрак, даже не попытавшись заглянуть внутрь.
– Алиса, я так рад, что вы пришли, – сказал Андрей и целомудренно чмокнул меня в щеку, однако его рука задержалась на моей талии чуть дольше дозволенного приличиями. Настя дружелюбно скалилась мне снизу. Я улыбнулась в ответ, убедив себя, что передо мной совершенно нормальный ребенок. Лилька сопела в спину рассерженным бегемотом.
– Вы помните Лилию? Она была у меня в гостях, Инга пригласила ее на праздник, – быстро сказала я. Лилька так поспешно шагнула вперед, что Андрей невольно отпрянул. Улыбка на губах Тамары стала более официальной.
– Добрый вечер, – чарующим голосом произнесла Лилька. – Надеюсь, я вас не стесню?
– Разумеется, нет, – улыбнулась Тамара. – Было бы крайне неудобно оставить гостя. Инга, попроси усадить наших гостей. Лилия, Алиса – располагайтесь. Вечер только начинается. В полночь будет фейерверк.
Повинуясь приглашающему жесту очередного юноши во фраке, мы отошли в сторону, освободив место для новых гостей. Происходящее слегка позабавило меня. Юноша отвел нас к самому дальнему столику, помог нам сесть и, поклонившись, удалился.
– Версаль, – прокомментировала Лилька. – Я это видела в фильмах о высшем обществе. А почему нас усадили так далеко?
– Рылом не вышли, – коротко сказала я.
Рядом материализовался официант, быстро протараторил меню и, выслушав наши пожелания, испарился.
– Скажу тебе по секрету: мне тут очень нравится, – сообщила Лилька, оглядывая зал. – Глядишь, попадется банкир на выданье, а я тут как тут. А тебе как?
– А мне не очень, – призналась я.
– Чего так?
– Не знаю. Просто в Париже я в разных домах бывала, да и прежде жила… несколько в иных условиях. Это они пока трезвые – банкиры, олигархи и сливки общества. Помяни мое слово, нажрутся, будут по люстрам палить и блевать с крыльца в память о пролетарском прошлом.
– Злая ты, – констатировала Лилька.
– Я добрая. А тебе мой совет: видишь вон ту девочку в розовом платьице?
– Ну?
– Гну. Держись от нее подальше. Она… того… развита слегка наискосок. Вилками кидается.
– И чего ее без намордника выпустили?
– Да тут где-то ее цербер должен быть, но что-то я его не вижу… В общем, я тебя предупредила.
– Понял, не дурак, – кивнула Лилька, но, по-моему, тут же забыла о моем предостережении.
К нам подошли двое элегантно одетых мужчин лет сорока, от которых за версту несло деньгами, и даже как-то неразборчиво представились. Лилька тут же поплыла и стала отчаянно строить глазки обоим. Я не возражала. У одного на затылке намечалась плешь, у второго галстук лежал на животе, почти параллельно полу.
Из динамиков неслась музыка. Лилька глупо хохотала и томно закатывала глаза в ответ на сальные шуточки Мистеров Твистеров, миллионеров, бывших министров и прочего, список регалий прилагается.