– Ну, здравствуй, детка.
– Вы знакомы? – удивленно спросил Андрей.
– О да, – ухмыльнулся Змей, наконец-то разомкнув объятия, пахнущие дорогим одеколоном, мужским потом и…опасностью. – Когда-то мы были очень дружны с покойным мужем Алисы. Где же ты пропадала все это время? Мы тебя обыскались.
– Не сомневаюсь, – буркнула я срывающимся голосом.
– Ну да, ну да… Андрюх, ты не возражаешь, если я ее у тебя ненадолго украду? В конце концов, мы старые друзья, давно не виделись и все такое…
– Пожалуйста, – осторожно улыбнулся Андрей, но по его слегка сдвинутым бровям было видно – он почуял неладное. Однако Змею на это было наплевать. Растолкав танцующих людей, он уволок меня подальше от толпы в уголок, где мы, топчась на месте, попытались изобразить танец. Я бы с удовольствием удрала с вечеринки со всех ног, но Змей держал меня крепко, смотрел с недобрым прищуром и уж точно не дал мне шанса уйти.
– Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, – усмехнулся он. Грохот динамиков почти заглушал его слова. Я решила не отвечать.
– Чего молчишь?
– Что ты хочешь услышать?
Теперь не ответил он. Повертев головой в разные стороны, он потащил меня в глубь зимнего сада, где у большого, во всю стену, окна стояли крохотный столик и два кресла, которые только что освободились. Обрамляющие этот уголок кадки с растениями, образовавшими настоящие джунгли, позволили надеяться на спокойный разговор.
Змей толкнул меня в кресло силой. Я стиснула зубы и зло посмотрела на него.
– Ну, как поживаешь? – негромко спросил он.
– Тебе что за дело? – невежливо спросила я, решив не церемониться.
– Ну, милая, мне до тебя очень даже большое дело. Ты моего босса обокрала на пять лямов баксов. А он таких вещей не любит.
– Я вам еще тогда сказала: не брала я никаких денег.
– Не звезди. Ты свалила из города, причем, надо отдать тебе должное, очень ловко, потому как следов мы так и не нашли. И сейчас ты будешь мне втирать, что где-то жила два с половиной года вообще без бабла?
Змей откинулся на спинку креслица и закурил. Я промолчала, глядя сквозь стекло в черное, оскалившееся тучами небо. Оказался бы Змей сейчас подальше от этого дома, лучше всего на Луне, там, где небо всегда черно, как его мысли…
– Ты будешь говорить?
– О чем? О мифических миллионах? Нет, не буду.
– Что так?
– Потому что мне нечего сказать. Вы сами придумали сказку, сами в нее поверили, а меня сделали крайней. Я у Захарова ничего не брала и отдавать что-либо точно не собираюсь.
Змей смерил меня холодным взглядом и картинно выпустил прямо в лицо облачко дыма. Я поморщилась и отвернулась.
– Значит, ни словечка не проронишь? – огорчился он.
– Я предпочла бы спросить, – помявшись, сказала я, припомнив нашу последнюю встречу. Перед глазами всплыла картина: труп на полу, Захаров, вертящий в руках пешку из малахита, насторожившийся Змей, я, растрепанная, напуганная, с кучей долларов в саквояже, и Сергей, мой любовник, с пистолетом в руке прикрывающий мое бегство.
– Спрашивай, – небрежно позволил Змей.
– Как там твой начальник?
– Жив-здоров, передает тебе привет. Всё?
– Нет. А… Сергей?
Змей оскалился, обнажив ровные зубы, явно искусственного происхождения.
– Соскучилась по любовничку? Молодец. Чего ж раньше не приехала?
– Так что с ним? – настаивала я.
Змей молчал и лишь улыбался, как гиена. Тупая застарелая боль кольнула сердце, и я в который раз почувствовала себя предательницей. Память, чрезмерно услужливая в своем паскудстве, тасовала воспоминания, мелькавшие ярким веером. Я вспомнила погибшую подругу, убитую Агату, умершего в больнице мужа, Сергея, рискнувшего жизнью из-за меня, бесконечную череду понедельников в римском кафе, куда я ездила на встречи с ним и куда он так и не приехал. А потом я посмотрела на довольную физиономию Змея, и в моей душе взорвалась ярость, темная, как волна цунами, сметающая все живое.
– О, как глазищи-то засверкали, – фыркнул Змей. – Ты вилочку-то положи, а то, не ровен час, мне в глаз метнешь. А я мальчик пуганый.
– Бабы испугался? – зло усмехнулась я.
– Есть маленько. Ты у нас девушка с талантами. В прошлый раз мужичка как завалила, помнишь? Так что я тебе колюще-режущие предметы не доверю.
Я демонстративно положила вилку на стол. Змей осклабился.
– Вот, мне стало намного легче. Теперь поговорим о делах. Где бабки держишь, цыпа? Мне пять лямов ой как не помешают. Ты поделись, и я, может быть, тебя отпущу.
Я открыла рот для достойного ответа, но ничего не успела сказать, увидев приближающуюся к нам Тамару, вынырнувшую из зарослей монстер.
– Воркуете? – весело спросила она. – Пропустите все самое веселое. Через пять минут начнется фейерверк.
Она хотела вернуться к гостям, но я вскочила и вцепилась в ее руку.
– О, я бы не хотела это пропустить… Кстати, не могу понять, из чего сделано ваше платье.
– Это зеленые гвоздики, – рассмеялась Тамара. – Цветы.
– Живые?
– Живые, конечно. Потрогайте. Безумно дорогая вещь, очень красивая, но невероятно непрактичная. Платье на выброс. Первые три часа я боялась в нем сидеть, но теперь бояться уже глупо. Пойдемте, сейчас начнется фейерверк…
Мы шли к выходу, воркуя, как лучшие подруги. Змей с непроницаемым выражением лица шел следом, а потом куда-то пропал. Я схватила шубу и вышла на улицу, где уже пьяно галдели остальные гости. Чей-то голос из динамиков настойчиво предлагал всем полюбоваться зрелищем, а также приготовить бокалы с шампанским, потому что Новый год наступит через пять минут.
Во дворе официанты сновали туда-сюда, таская тяжелые подносы. Я взяла бокал и отошла подальше от всех, укрывшись в тени куста-монстра, выпучившего на меня красные глаза-лампочки. Руки ходили ходуном, колени тряслись, но холод был ни при чем. Мне было страшно. Как я понимала маленького мальчика, запертого с безумцем в затерянном отеле!
Бежать?
Больше всего на свете мне хотелось броситься прочь из дома-ловушки, но я понимала всю несостоятельность подобных желаний. На дворе зима, я приехала на такси. Без машины, в туфельках на шпильке я околею от холода, потому что только от шлагбаума на съезде к поселку до дома Левиных около трех километров, а дальше совершенно пустынное шоссе.
Вокруг, разумеется, не пустыня, но вряд ли меня захотят пригласить в соседские особняки. Там ворота, охрана и неизвестность. Не могу же я метаться по домам в поисках убежища. Если бы на дворе стояло лето, ушла бы пешком, отсиделась в кустах…
А что потом? У меня при себе ни паспорта, ни водительских прав, да и денег мало. Даже если бы я сбежала, Змей выведает у Инги мой адрес и окажется там раньше меня. Будь при мне хотя бы паспорт, можно было бы рискнуть. Пришла бы в банк, назвала номер счета…
А сколько у меня при себе денег? Может быть, попробовать? Вызвать такси… Хотя постороннюю машину на территорию поселка не пропустят, но можно рискнуть. Добежать до соседнего дома, постучать к охранникам, попросить вызвать машину…
Сумка осталась в доме, висела на спинке стула за моим столиком. Сходить, пока все заняты фейерверком? Я оглянулась на ворота и увидела, что они закрыты. Заперты и открываются с пульта. Пульт или у дворецкого, или у Марины, или у еще черт знает кого. Попытка убежать лишь привлечет ко мне внимание. Я лихорадочно припоминала, сколько у меня там наличных. Не наберется и трех тысяч.
Нет. Мне не уйти.
Осознав это, я обмякла. Люди галдели, ожидая прихода Нового года, возможно, загадывая желания. Сжав в руке бокал с шампанским, я тоже загадала, хотя даже во времена своего беспросветно-несчастного детства не верила в доброго Дедушку Мороза. «Пожалуйста, – подумала я, – сделай так, чтобы я выбралась отсюда живой».
Где-то на задворках дома произошло шевеление. Кажется, огненные брызги должны были рвануть в небо именно оттуда. Гости повернулись в ту сторону, подбадривая пиротехников словами и жестами. Я увидела Лильку, пьяно висящую на плешивом банкире, неподалеку от нее бегала и размахивала руками Настя в белой шубке. Илья, одиноко стоящий поодаль от гостей, курил и оглядывался по сторонам. А еще дальше стояли Андрей и Змей. Змей что-то кричал на ухо хозяину дома, а тот вертел головой, словно разыскивая кого-то. Я инстинктивно спряталась в тень.
Грохнуло.
Вверх полетело что-то маленькое, слабо светящееся в темноте и тут же распустилось гигантской желтой астрой. С шипением к небесам взмыли плюющиеся искрами ракеты, а там, под тучами, вспыхивали все новые и новые огненные шапки всех цветов и фасонов. Поселок загудел. Из десятков, а может, сотни глоток послышалось единодушное улюлюканье и крики: «С Новым годом!»
– С новым счастьем, – мрачно прошептала я и сделала глоток из бокала.
Снова грохнуло. Счастливые люди задрали головы. Еще хлопок. И еще. А потом непонятный крик и суета в кучке людей. Я посмотрела туда.
Змей поддерживал заваливающегося на него Андрея. Тот кренился вбок, держась за плечо, а из-под его пальцев текла кровь, отливающая в этом световом безумстве черным.
Я сразу догадалась, что это не какой-то банальный несчастный случай, которые потом обсуждают в травмпунктах. О, эти чертовы новогодние праздники! Представляете, вчера к нам привезли идиота, который сел на хрустальный фужер. Мы два часа выковыривали осколки из его задницы… А помните, как в прошлом году другой идиот открывал шампанское зубами, и пробка попала ему прям в дыхательное горло?… Или ту старушку, сбитую на лестнице пьяным Дедом Морозом?… И несть числа таким байкам, рассказанным под водочку и соленый огурчик маститыми врачами.
Только произошедшее в доме Левиных не походило на несчастный случай.
Я решила не ждать разбирательства. Теперь мысль о бегстве пешком, в шпильках, казалась мне куда более привлекательной. Отсижусь у соседей, в будке охранников, проголосую на шоссе – что угодно, лишь бы выбраться из этого зачумленного дома!
Я бросилась к дверям, сбивая с веток снег. Надо забрать сумку. Там ключи, немного денег, кредитки. Если повезет, я окажусь дома раньше Змея, и тогда – ищи-свищи! В тайнике спрятаны еще два паспорта, а найти меня в столице, сошедшей с ума в праздники, дело нереальное даже для целой команды опытных ищеек. За два года я научилась прятаться очень хорошо…