Я сидел, тяжело облокотившись на столик, спиной к движению. Тоже молча. Меня накрыло так мощно, что даже языком было лень шевелить. Мышцы словно бы все разом одрябли, состарились. Зудело оцарапанное пулей, забинтованное плечо — хотя я чувствовал, что рана затягивается, и с моей бешеной регенерацией через день-два я о ней и не вспомню. Случись сейчас какая-то опасность — и я был бы полностью бесполезен, как телохранитель. Я бы с большой охотой прилёг, но держался. С трудом заставил себя взять в руки чашку, сделать глоток.
Через несколько глотков постепенно начало отпускать. Чувство усталости со мной до конца дня — это точно. Однако если я сейчас упаду спать и перепутаю день с ночью, будет только хуже. Лучше перетерпеть самые тяжёлые моменты. Боль ведь я терплю. Значит, и эту хрень выдержу, никуда не денусь.
Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, я достал из сумки свои игрушки: стопку фишек и меч Нианзу, который уместнее было бы уже называть моим мечом, ведь иероглиф изменился, и тигр склонил передо мной голову. Поскольку с фишками у меня уже всё более или менее получалось, их я пока отложил в сторонку и сосредоточился на мече.
Делун говорил, что мне нужно сделать оружие частью своего биополя, своей психической энергии — что-то вроде этого. Я слабо представлял себе суть этого действа. Хотя вроде бы из курса физики помнилось, что материя и энергия — по большому счёту одно и то же.
Я усмехнулся — забавно всё-таки пытаться объяснить физикой то, что вытворяют избранные духами, да и самих духов заодно.
— По-твоему, это смешно? — ледяным тоном спросил Юн.
Я посмотрел на него и пожал плечами. Кажется, у мальчишки назрел серьёзный разговор.
— Они приходили за тобой, Лей. — Прозвучало это как обвинение.
— Да, я заметил. — Глупо было бы отрицать очевидное. — Ну что я могу сказать? Хочешь — уволь меня.
— А Ниу и остальных вернуть в Цюань?
Я помолчал, вертя меч в руках. Потом медленно произнёс:
— Верни. Только подумай сперва вот о чём. У меня в этом мире только один настоящий враг — Кианг. И этот сукин сын боится меня до такой степени, что даже не показывается сам. Сперва пытался убрать меня руками Нианзу, теперь прислал целую армию. А я, несмотря на это, жив и подбираюсь к нему всё ближе. Однажды я доберусь до Кианга, и дело будет кончено. Тогда мне понадобится новый враг.
Тут я опять поднял взгляд и посмотрел в глаза Юну. Он стушевался, забормотал:
— Я ничего такого не имел в виду. Я просто…
— Знаю. Ты просто болтал. Пытался говорить, как взрослый, рассуждать, как взрослый — в твоём, разумеется, представлении. А я хочу, чтобы ты понимал: быть взрослым — это путь в один конец. Нужно отвечать за свои слова и тщательно их обдумывать. И если твои слова расходятся с делом — уважать тебя не будут даже в собственной семье.
Юн отвёл взгляд, посмотрел в окно. Картинка за ним казалась смазанной, поезд набрал хорошую скорость. Всего он, кажется, разгонялся до трёхсот, или четырёхсот километров в час — в общем, что-то невообразимое.
— Может, ты расскажешь мне, в чём заключается ваш конфликт с Киангом? — спросил Юн.
— Может, и расскажу. — Я вертел в руках меч, гипнотизируя его взглядом. — Как-нибудь.
А мальчишка-то не промах. Как бы не оказалось, что он дурил меня с самого начала. Сейчас-то очевидно, что он уже знает, кто такой Кианг. Совет, разумеется, просветил его насчёт всяких неочевидных нюансов бизнеса, прежде чем отправить на сходку. И теперь Юн видит, из каких тончайших нитей сплетено настоящее и будущее его клана. Не догадывается лишь о том, что к нему приставили соглядатая — в моём лице. Ну, то есть Реншу считает, что приставили.
— Просто если я буду знать, в чём дело… Возможно, я смогу…
Мой короткий смешок оборвал его слова. Юн уставился на меня, а я смотрел на меч.
— Что сможешь? — спросил я. — Сказать что-то вроде «ребята, давайте жить дружно»?
— Возможно, я смогу уладить этот конфликт, — холодным тоном закончил Юн.
— Ну, если принесёшь мне голову Кианга на блюде — не вопрос, конфликт будет улажен.
Юн помолчал. Разговор явно ему не нравился, но он полагал его необходимым. Я же в глубине души грустно веселился, наблюдая эту комедию человеческих страстишек.
— Кианг поставляет сырьё для таблеток… — снова начал было Юн.
— Для каких? — перебил я. — А, для тех, о которых ты до встречи со мной слыхом не слыхивал?
— Если я о чём-то не знал — не значит, что этого не существовало! Люди веками не имели понятия о гравитации, однако не падали с земли в космическое пространство.
— Блестящая аналогия, — кивнул я. — Так вот, имей в виду: таблетки — это твоя гравитация. Без них клан Чжоу вышвырнет тебя в космическое пространство. Вот что меня всегда умиляло в наркотиках. Кругом говорят о наркоманах, о зависимости, о болезнях, которые можно намотать, если ширяться одной иглой на толпу. Но ведь эта дрянь держит не только тех, кто ширяется. Производители, распространители — все в одной сети. Каждый думает, что он свободен, но вырви из-под его свободы пакет с порошком — и всё рушится, как карточный домик. В каком-то смысле наркоманы — самые везучие. У них остаётся шанс пройти курс лечения и вернуться к нормальной жизни. У тех, кто свыше, такого шанса нет. Они могут сколько угодно врать себе, что вот сейчас ещё немного подкопят на новую машину, новый дом, на старость, на детей, на внуков, а потом всё — завяжут, уйдут на покой, или займутся легальным бизнесом. Да только наркотики так не работают. С каждым шагом они затягивают тебя всё глубже.
Напиток из термоса потихоньку действовал. Откат ослабел, рана почти не болела, я почувствовал себя человеком. Расправил плечи. И дракон шевельнулся во тьме, с любопытством приглядываясь к мечу, который я держал в руках.
Забери. Это твоё. Моё. Наше.
— Я глубоко огорчён, что ты приравниваешь меня к наркоторговцам, — снова заговорил Юн. — Во-первых, я занимаюсь этим не для личной наживы. За моей спиной клан. Сотни людей, которым нужно жить…
— Да-да, барыгам тоже нужно кормить семьи, — зевнул я. — Даже если этих семей у них пока ещё нет. Но ведь когда-нибудь будут. Сотню раз такие байки слышал.
— Во-вторых, — процедил Юн сквозь зубы, — я действительно ищу альтернативные способы. Просто сейчас, в данный момент, нам жизненно необходимо закрепиться в этом бизнесе. Это временно, до тех пор, пока мы не…
Он замешкался, и я сказал:
— Там, откуда я родом, есть такое выражение: «нет ничего более постоянного, чем временные обстоятельства». Ну, знаешь, когда ты поворачиваешь капающий кран так, чтобы капли беззвучно стекали по стенке ванны, ты думаешь, что завтра точно починишь его, или вызовешь сантехника. А через месяц смотришь на жёлто-оранжевые следы на эмали и понимаешь: что-то пошло не так.
Юн опять заёрзал.
— В конце концов, — буркнул он, — таблетки не наносят никакого вреда, я изучал этот вопрос.
Что ж, вот всё и сказано. И где же, интересно, тот наивный мальчик, который в своё время был так удивлён самому факту, что в школах «учеников» кормят какими-то таблетками?
— Ты их принимаешь? — спросил я, вглядываясь в меч.
— Что? Нет! — воскликнул Юн.
Должно быть, он неправильно истолковал мои слова, воспринял их как угрозу. Я говорил довольно жёстко, да к тому же держал в руках меч.
— А твои мать и сестра?
— Разумеется, нет. О чём этот разговор, Лей?
— Почему бы им не начать принимать эти таблетки, если они такие прекрасные? Почему бы тебе самому их не жрать?
Против воли мой голос зазвенел от злости, и где-то внутри, в непроглядной темноте жёлтый дракон оскалил клыки и расправил крылья.
— Потому что ни мне, ни моим родным это не нужно!
— О, так значит, есть те, кому нужно? Например, «ученики» в школах, да? Кстати, тут недалеко совершенно случайно едет парочка бывших борцов из Цюаня. Пошли, спросим, как это у них было? Наверное, в очереди стояли в эту школу, надеясь поскорее попробовать волшебного лекарства.
— Они сами выбрали свой путь, — буркнул Юн.
— Неверно, — отрезал я. — Нарушив закон, они заслужили наказание. Соразмерное наказание, по существующему закону. Но стать наркоманом ни один из них не выбирал! Этот выбор сделали за них вы. И к тому же солгали, что можете снять зависимость — хотя на самом деле нет. Сколько ценных бойцов за эти годы приняли вы в свои ряды? Сколько из них поднялись достаточно высоко? Что будет, когда все они, лишившись очередной дозы, взбесятся и начнут крушить всё подряд? Временные меры, ага. Пока эти несчастные наркоманы не сдохнут своей смертью.
— Лей, прекрати их так называть! Они не наркоманы!
— А как их называть? «Афро-наркозависимые»? Так будет политкорректно? Ну, извини, плохо у меня с лексиконом.
Меч, дёрнувшись в руке, уколол мне большой палец, капля крови упала на лезвие, потекла по нему и вдруг, зашипев, испарилась. Клинок засиял ярко-жёлтым светом и — исчез.
Внезапно…
Юн исчезновению не удивился. Для него наблюдать подобное — должно быть, в порядке вещей. А у меня было какое-то параноидальное чувство, что меч всё ещё при мне. Не в руках, но где-то… Где?
Я прикрыл глаза, и сразу же оказался в знакомой тьме, с драконом. Дракон парил вдалеке, танцевал, исполняя разнообразные пируэты, будто радовался чему-то. А прямо передо мной в воздухе висел меч, тот самый меч, который раньше принадлежал Нианзу, а теперь сделался моим. Безраздельно моим.
Я открыл глаза и посмотрел на Юна.
— Давай-ка я напомню тебе наш уговор, — сказал я. — Дело было вот как: я согласился стать твоим телохранителем, а ты пообещал выдать мне Кианга. Мне это приснилось?
Юн скрипнул зубами и отвёл взгляд.
— Значит, не приснилось, — заключил я. — В таком случае я немного подожду, ведь глава клана Чжоу, вне всякого сомнения, выполнит обещание, иначе просто быть не может.
Юн молчал. А я, откинувшись назад, вдруг почувствовал, что откат «откатился» окончательно. Я снова стал хозяином своему телу.