Юн, покраснев, стукнул ладонями по столу так, что тарелки подпрыгнули.
— Тише, — посоветовал я. — А то со стороны выглядит так, будто у нас супружеская ссора.
Юн, спохватившись, огляделся, а я улыбнулся, возвращаясь к своей тарелке. Подростки… Им так важно, что о них будут думать все вокруг. И до чего же спокойно жить без этих тараканов в голове.
— Как ты думаешь, — понизил голос Юн, — для чего я взял тебя на саммит?
— Понятия не имею, — честно признался я. — Ты мне не сказал, а самому думать лень.
Я вполне мог допустить, что взять меня Юну настоятельно порекомендовал совет, о разговоре в чаёвне не забывал ни на минуту. Совет однозначно был за то, чтобы я присутствовал на переговорах. Им нужен был кто-то хладнокровный и расчётливый. Человек, которому доверяет Юн. И вместе с тем — человек, которого можно контролировать. Удивительным образом все эти черты соединились во мне. Только вот вряд ли Юну преподнесли ситуацию именно так.
— На сами переговоры, — процедил Юн сквозь зубы, — смогут пройти только два или три человека. Я решил, что со мной отправишься ты, потому что я могу тебе доверять.
— Так, — кивнул я, промакивая губы салфеткой. — И что, сходняк уже прошёл?
— Нет, пока даже не назначили место…
— То есть, я ничего не пропустил. Так в чём проблема?
Юн выдержал мой взгляд, что было довольно неожиданно. Я полагал, что на этом месте он уже стушуется и постарается замять разговор.
— Проблема в том, Лей, что ты испытываешь моё доверие. И я не понимаю, зачем.
Я отложил салфетку, вздохнул и подался вперёд, подавая невербальный сигнал, что сейчас будет сказано нечто важное.
— Я бросился на воришку потому, что он украл сумку, Юн. Украл у женщины, которая не смогла бы его догнать и остановить. Пацан поступил плохо, и я его остановил, вот и вся премудрость. Я так живу. Спасаю людей — до тех пор, пока они убедительно не докажут мне, что спасать их не нужно. Как, например, доказал в своё время один паренёк по имени Тао.
— Тао? — нахмурился Юн.
— Да, Тао. Из Цюаня.
— Один из тех, кого ты освободил?
— Не совсем. Это тот, кого я не стал освобождать. Тао доказал мне, что в спасении не нуждается. Поэтому я оставил его гнить там, где ему самое место. Говорят, правда, он недавно сбежал, но, как показывает практика, это ненадолго. Всё возвращается на круги своя. Планета вертится. Дебилы заколачивают гвозди в доски собственного гроба. А я спасаю тех, кто не может за себя постоять. Если ты считаешь, что должен прекратить — я прекращу.
Вот теперь Юн отвёл взгляд, потому что услышал в моих словах то, что я в них вкладывал. Молодец, сообразительный. А я продолжил:
— Меня задержала полиция. Я прекрасно помню, что Шужуань — нейтральная территория, поэтому не позволил тебе устроить сцену на вокзале. Сцену, которая привела бы только к раскрытию твоего инкогнито и поставила бы твою безопасность под угрозу.
— Это я понимаю, — воскликнул Юн и тут же понизил голос: — Но после того, как Джиан уехал за тобой, прошло почти семь часов! Что ты делал всё это время? Покупал куртку?
— Ага, — кивнул я.
— Лей…
— Что? Повторяю ещё раз: ты не хочешь, чтобы я защищал тебя от внешних проблем. Место проведения сходняка ещё даже не назначили. А меня, после того, как я прошёл турнир, объявили свободным человеком. Я свободен, и я воспользовался своей свободой. Вот и всё.
— Но я звонил, ты мог хотя бы ответить!
— Согласен. Это — косяк. Больше не повторится.
Юн стиснул зубы. Я едва сдерживался, чтобы не улыбнуться.
Люди ненавидят, когда с ними поступают так. Люди не желают решать проблемы — нет. Они хотят кричать на проблемы, и чтобы проблемы смотрели себе под ноги, глотая слёзы. Никто не хочет, чтобы перед ним извинились, все хотят сделать виновнику больно. Никто не хочет, чтобы преступность исчезла, все хотят только с ней бороться. Кроме Кузнецова, конечно… Но он — исключительный человек. Другого я не назвал бы своим врагом.
— И это всё, что ты можешь сказать? — еле сдерживаясь, сказал Юн.
— Всё, — пожал я плечами. — А ты хочешь меня оштрафовать, или уволить? Валяй, я умею принимать наказания.
В течение трёх секунд мне казалось, что Юн сейчас резко встанет и уйдёт. Этот порыв читался у него на лице, как в раскрытой книге. Однако мальчишка действительно быстро учился. Он рос не по дням, а по часам, и уже начал отращивать себе второе дно. В результате, скорее всего, из него получится крайне неприятный тип. Но так уж устроена эта жизнь, что приятные типы в ней годятся лишь на то, чтобы писать заявления на то, как их в очередной раз поимели.
Юн улыбнулся, хотя во взгляде его не было ни грамма веселья.
— Обойдёмся без штрафов и увольнений, — сказал он и взялся за палочки. — Я просто хотел убедиться, что ты не утратил чувство реальности.
— За это можешь не волноваться, — заверил я его. — Я всегда твёрдо стою на ногах.
Пришёл официант, принёс горячее. Разговор не клеился, и я решил направить его в то русло, в которое мне было нужно.
— А Делун учил тебя с самого детства, верно?
— Да, — кивнул Юн. — У меня уже четвёртый дан.
— Дан? — уточнил я. — Как в единоборствах?
— Ну да. Изб… — Юн огляделся и понизил голос. — Ну, такие, как мы, тоже пользуются этой системой. Новый дан присваивается за каждые три освоенные техники. Я владею двенадцатью, и поэтому у меня — четвёртый.
— Слушай, вот об этом я и хотел поговорить! — воодушевился я, почувствовав, что Юн легко увлёкся предложенной темой. — Почему я сейчас впервые слышу от тебя про все эти даны? Ты ведь, наверное, и про чакру знаешь?
Юн фыркнул:
— А. Понимаю, почему ты начал этот разговор. Ну да, я забыл предупредить, что Делун очень специфически подходит к обучению. Он считает, что сначала необходимо дать ученику проявить себя, дойти до некоего предела, что ли. А уже потом, когда тот естественным образом остановится, начать рассказывать, как всё это работает на самом деле. Мой отец… Ну, в общем, я с детства знал про даны и про чакру. И когда Делун взялся за меня, я не понимал, почему он якобы ничему меня не учит.
— Вот как, — протянул я. — Понятно. Я-то думал, он только со мной дурью мается.
— Нет, это нормально, — улыбнулся Юн. — А какой дан у тебя?
Я прикрыл глаза, и тотчас же передо мной возникли «картинки» переплетения лучей чакры, с соответствующими иероглифами. «Картинок» было семь, но седьмая по-прежнему была бледна.
— Второй, — сказал я. — Объяснишь, почему ты, обладатель четвёртого дана, взял меня телохранителем?
— Видишь ли. Речь не о том, как много ты постиг. А о том, как много ты можешь постигнуть. — Юн перегнулся через стол. — Я не должен тебе этого говорить, но…
— Так может, и не надо? — перебил я. — Обычно с этой фразы начинаются самые скверные истории.
— …но Делун сказал, что видит в тебе потенциал вплоть до десятого дана, — выпалил Юн, будто меня и не слышал. — А твои техники уже сейчас сильнее, чем у многих.
Н-да, перехвалил паренька. Детской восторженности и непосредственности в нём ещё — вагон и маленькая тележка. Однако потенциал и я в нём всё-таки вижу.
— Служу отечеству, — буркнул я в ответ.
— Ты служишь клану Чжоу, Лей, — усмехнулся Юн. — А уж клан Чжоу приведёт отечество к величию, которого оно не знало никогда прежде. В этом можешь не сомневаться.
Оказавшись у себя в номере, я с наслаждением разулся, разделся, принял душ. Чувство было такое, словно всё дерьмо, которого пришлось коснуться за этот день, смывается с кожи и исчезает в водостоке. Пожалуй, это можно назвать чем-то вроде традиции, ритуала. Кто-то после работы глушил водку, а мне хватало обычного душа.
Я повалился в постель и уставился в потолок, по которому пробегали блики от проезжающих за окном автомобилей. Задумался…
Какая-то угнездившаяся в голове привычка говорила, что я полностью обессилен. И действительно. Мне-прошлому, изломанному, изувеченному жизнью, испытаний этого дня хватило бы с лихвой, чтобы в конце его рухнуть замертво. Задержание, «обезьянник», мотания по городу с Джианом, встреча с мамой, которой я не помнил, знакомство с Гуолиангом, которое не дало ничего, кроме разочарований, стычка с местными, покатушки на квадроциклах…
Только вот моё тело не то что не устало, оно, можно сказать, требовало ещё. Меня переполняла энергия, что, в общем-то, было логично. Ведь тело — совсем ещё юное, не уставшее от жизни, и оно хотело отрываться на всю катушку. Бежать, драться, заниматься любовью, напиваться до беспамятства… В любой последовательности.
Я дал себе десять минут на то, чтобы уснуть, потом решительно встал. Это тоже была традиция. Я и в прошлой жизни не позволял себе тратить время на рефлексию и переживания, особенно когда вернулся к жизни после многочисленных операций. Десяти минут должно хватить, чтобы уснуть. Если по истечение этого времени сна ни в одном глазу — значит, вставай и займись чем-нибудь полезным. Покопайся в материалах текущего дела. Позанимайся лечебной гимнастикой. Почитай книгу — может, ума прибавится, всё на пользу.
Книжек в номере не было. Я подумал было постучаться к Джиану с вопросом «Есть чё почитать?», представил его рожу, фыркнул и, конечно, никуда не пошёл. Оделся, немного позанимался физухой — спать по-прежнему не хотелось. Подошёл к окну, выходящему во внутренний двор отеля. Прогуляться?..
С этого, наверное, начинают все супергерои. Обладая суперспособностями выходят прогуляться ночью, чтобы справиться с бессонницей. А уж в Шужуане-то ночью будет тысяча и один повод стать супергероем. Только костюма не хватает соответствующего. И — маски. Как у грёбаного красного ниндзя…
В стекле мне почудилось движение. Этого хватило, чтобы сработали инстинкты. Я прыгнул в сторону, проклиная себя последними словами. А если бы снайпер? А?! Да я бы тогда никакого движения даже близко не заметил! Придурок! Эх, не привык я служить чьей-то мишенью, обычно всё бывало наоборот…