от ни был. Однако он не такой дурак, чтобы оставить мне подобную лазейку.
Вот, пожалуй, и всё. Ну… Ну, раз так, то я вижу единственный вариант. Длинная Рука, вынести дверь и рваться вперёд на Крыльях Ветра. Удастся ли мне обогнать взрыв? Не знаю. Вероятность крайне мала. Особенно, если заминирован весь цех. Невозможно.
Но это будет попыткой. Всё лучше, чем сидеть и ждать. Медленно замерзать. Сдаваться.
— Лей, — вдруг позвала Дэйю, каким-то странным тоном. — Тогда, в гостинице, мне показалось, что ты… Когда ты перехватил меч, я точно почувствовал, что ты собрался применить технику. И я остановил бой.
— Ну? — посмотрел я на неё. Однако Дэйю прятала взгляд.
— Мне показалось, или ты пытался? Ты знаешь эту технику?
— Знаю. И?
Что эта техника даёт, я так и не успел узнать. Помнил картинки со страницы старой книги. Парень, который вонзает в землю меч, а рядом с ним лежит девушка. Хм, а ситуация-то схожая.
— Речь идёт о Последнем Дыхании, так? — Теперь Дэйю подняла голову и встретила мой взгляд. — Значит, я не ошибся. Что ж, у тебя есть шанс выйти отсюда. Если ты, конечно, выживешь. Ведь название технике дали не просто так. Её применяют единственный раз в жизни. Часто он же и последний.
— Что будет? — спросил я.
— Будет… Будет нечто вроде пузыря. Огромного пузыря, который уничтожит всё вокруг настолько, насколько хватит твоей чакры. Контролировать этот поток ты не сможешь. Ничто извне не сумеет тебе навредить. Используя эту технику ты, вероятнее всего, убьёшь себя сам. Но это — шанс. Попробуй. Заодно отомстишь мне.
Она остановила бой. Тогда, почувствовав, что дело пахнет взрывом. Почему? За кого она боялась? За себя? Не похоже. Сейчас она скорее ищет смерти. За множество людей, которые находились в гостинице? Вот это уже теплее.
— У меня остались к тебе вопросы, — сказал я.
— Увы, они останутся без ответов. — Я заметил, что её лицо начало покрываться инеем. — Не трать времени. Я гото…
Мой кулак врезался ей в лицо. Стул сломался, Дэйю кубарем откатилась к двери и уже не встала.
— Женщины — неплохие создания, — пробормотал я, приближаясь к ней. — Но столько болтают…
Я перевернул девчонку на спину. Встал перед ней на одно колено, как безутешный влюблённый. Поднял руки. Меча даже не почувствовал — ладони закоченели совершенно. Непослушные пальцы сомкнулись вокруг рукояти.
Последнее Дыхание
Чакра вспыхнула, лучи мгновенно перестроились. Началось…
Я с силой опустил меч вниз. Он пронзил стальной пол в сантиметре от локтя Дэйю. Яркая вспышка ослепила меня, что-то рванулось из меня наружу, и я закричал.
Чувство было такое, словно меня разрывает изнутри.
Глава 40. Я умер
Во тьме ревел дракон. Он сиял, как молодое солнце, отважившееся уничтожить всю тьму в мире. Сияние превращалось в горение — и дракон пылал. Пламя пожирало его плоть, заставляя его реветь ещё громче, сиять ещё ярче.
Он привык к тому, что боль — это сигнал. Боль — значит, нужно бороться, нужно рваться вперёд, проламывая преграды, оставляя на них клочья своей плоти. И так — пока не будет достигнута цель. Простая и понятная цель: осветить весь мир, спасти его… уничтожив.
Но я не был драконом. Я понимал всё безумие этой затеи. Моё сознание рвалось на части, множилось. Я точно видел свои руки, вцепившиеся в рукоять меча. Вокруг них искажалось, плыло пространство, как будто всё реальное было нарисовано на огромном парусе, который терзал ветер. Я видел дракона во тьме и нёсся к нему, задыхаясь от раскалённого воздуха. Атаковал собственное внутреннее солнце, о котором упоминал Делун.
А ещё я видел, как взорвались коробки с нитроглицерином. Видел, как вылетела дверь, будто картонная. И сразу же изменили форму стены морозильной камеры. Они выгнулись, я словно оказался внутри стального шара.
Будет нечто вроде пузыря. Огромного пузыря, который уничтожит всё вокруг настолько, насколько хватит твоей чакры. Контролировать этот поток ты не сможешь…
А вот это уже давай-ка я буду решать. Терпеть не могу, когда мне рассказывают, чего я смогу, а чего не смогу.
Там, снаружи, за выбитой дверью, тоже что-то взорвалось, пламя лизнуло оболочку «пузыря». Я переключился — обратно, во тьму, которая умирала, уступая напору жёлтого ослепительного света, всепожирающего огня. К сердцу которого я летел.
Появилось и ещё одно измерение, его я тоже видел одновременно с другими. Переплетение лучей чакры. Таинственный узор сиял. Лучи стремительно истончались. Негде было взять энергии, чтобы продлить время их существования. Можно было только прекратить этот кошмар, в котором уже не было ни малейшего смысла.
Я попытался разрушить технику, сломать узор из лучей. Может быть, хоть уничтожить один из них, пусть это ослабит меня, сделает увечным, но оставит живым! А там — там я что-нибудь придумаю. Живые вечно что-то придумывают, тем и отличаются от мёртвых.
Мои руки дрожали на рукоятке меча, пытаясь разжаться, оборвать технику.
Сквозь вселенную, сотканную из огня, я летел к её сердцу, и нечем было дышать, и не было места для жизни…
И где-то в ещё одном измерении моя душа металась, ища, за что уцепиться, чтобы не утонуть окончательно. Там промелькнуло лицо Ниу. Потом — Вейж, Джиан, Ронг. Юн. Делун. Дэйю. Душа тонула. Все образы, которые являлись перед ней, были неправильными. словно бы скользкими. За них было не уцепиться.
Но вот там явилось новое лицо. Свежее, как будто вырезанное в памяти. Неживое, будто маска. Изборождённое шрамами. И голос зазвучал: «Раньше ты был смелее, Леонид. Гораздо смелее».
Душа рванулась наружу.
Я настиг дракона в учинённом им пламени и ударил его — всем своим существом. Дух взмахнул крыльями, искры брызнули от него во все стороны.
Мои руки перестали дрожать на рукоятке меча, пальцы левой — разжались.
Запах гари, ещё какой-то запах — резкий, химический. Потом — звуки. Гудит огонь, что-то падает, осыпается. Кто-то стонет.
Последним возвращается зрение, и я вижу, кто стонет. Дэйю приходит в себя на полукруглом дне котлована, выбитого мной. Её взгляд блуждает, останавливается на моём лице.
— Встать, — говорю я.
Не ей — себе. Потому что мне сейчас действительно нужно встать, а без приказа тело попросту не послушается. Это даже не откат, это что-то за его пределами. Такое бывает в спорте — когда теряешь связь с собственным телом. Оно ещё может продолжать что-то делать — бежать, поднимать тяжести, бороться. Но ты понимаешь: предел достигнут. И теперь не ты, но что-то другое принимает решение: сколько ещё продержится твоё тело, прежде чем свалится.
Я встал — легко, тело — словно пушинка. Я вообще его не чувствую. Шаг, прыжок, бег. Легче лёгкого. Как будто бы я умер, но моей душе позволили вернуться в тело. Я — кукловод, управляющий единственной марионеткой.
В моей правой руке — меч. Я призвал его для того, чтобы исполнить технику, которая защитила бы меня, Дэйю. Он сполна исполнил своё предназначение, но мне всё ещё страшно. А вдруг — нет? Вдруг это не считается? Если он отожрёт у меня ещё чуточку энергии — мне конец. Я погибну. Не сгорю в жёлтом пламени — нет. Поплыву головой вниз по тёмной реке.
Цех был уничтожен. Сквозь проломленный потолок я увидел темнеющее небо. Пол частично горел, частично — сплавился в нечто неописуемое, гладкое, по чему я шагал. Но вот я побежал — сквозь огонь, лавируя между обломками, перепрыгивая их.
Снаружи, как и внутри, плывут клубы дыма. Грузовик перевернулся на бок и лежит, будто издохший слон. Легковому автомобилю повезло ещё меньше, он выгорел до остова. Каменная дорожка спеклась в цельное нечто.
А что если я действительно уничтожил весь мир? Что если?..
Но — нет, вон административное здание, целёхонько. И под ногами уже различаются отдельные камни, не сплавившиеся. А от здания навстречу кто-то идёт, держа автомат на изготовку.
— Какого хрена? — заорал этот кто-то. — Там хоть один уйти успел?
— Нет, — ответил я, и собственный голос показался мне чужим. Совершенно чужим — я никогда не слышал этого глухого звука с той стороны могилы.
— Эй, ты кто? — Мужик остановился, а я узнал его. Тот, что направил нас в цех.
Я взмахнул рукой, меч полетел вперёд. Мужик захрипел, выстрелил в землю — палец судорожно дёрнулся. Он упал. Я снял с него автомат.
Дым постепенно рассеивался. Я видел бегущие фигуры, слышал их резкие крики. Ребята суетились. Им нужно было убедиться, что я мёртв. А может, они беспокоились за своих — за тех, кто остался? Впрочем, порадовать мне их нечем в любом случае.
— Кто стрелял? — услышал я истерический крик. — Стой! Брось оружие!
Кажется, это мне. Я машинально поднял автомат и выстрелил, одновременно отпрыгнув в сторону. Тот, кто спрашивал, успел выстрелить в ответ, его пуля просвистела мимо. Моя — попала в цель. То, как она пробила его плоть, я почувствовал. Своего тела — не ощущал вообще. Я упал набок, а когда вставал, заметил, что в левое плечо вонзилась торчащая из бетонного обломка арматура. Кровь текла по руке, но боли — не было.
Я шёл, как в тумане. Наверное, дым уже рассеялся, но для меня весь мир превратился в царство неясных очертаний, смутных теней, которые кричали на меня и плевались огнём, свинцом. Растерянные и неприкаянные в этом аду, который устроил я. Я был в нём дьяволом, шёл и нёс с собой смерть. Одинокий пацан с оружием в руках, истекающий кровью, с пустым, остановившимся взглядом. Словно вернувшийся с того света.
Почему-то я упал на колено. Попытался встать — получилось плохо, через пару шагов упал снова. Наклонил голову. Так и есть, правая штанина намокает от крови. Подстрелили.
Я поднял голову. В трёх шагах передо мной стоит, тяжело дыша, длинноволосый, худой, как щепка, человек. Спешно меняет магазин.
Мне вскинуть автомат — мгновение. Щелчок — пусто. И менять не на что.
Длинная Рука? Зеркало Зла?
Я даже почувствовать своей чакры не могу. И не могу представить, что случится, если использую ещё хоть одну технику. Хотя почему нет? Могу. Чакра истощится. Дух разорвёт меня окончательно и уйдёт искать себе нового избранника. Я умру.