Он умолк, а когда мы приехали к дому мистера Макгиввера, ушел в отведенную ему комнату и затворил дверь. До ужина носу оттуда не казал, а когда сел за стол, только вилкой в тарелке поковырялся.
Дождавшись, чтоб он лег спать, мистер Макгиввер закурил трубку и спрашивает:
— Малой, вроде, не в восторге, правильно я понимаю?
— Да, — говорю, — типо того, но, думаю, через пару дней освоица. В конце-то концов, мы столько времени не виделись.
— Знаешь, Гамп, я считаю, нужно его к делу приставить. Может, повзрослеет чуток.
— Да, — говорю, — все может быть.
Пошел я тоже на боковую. Настроение — ниже плинтуса. Закрыл глаза и стал думать о Дженни, надеясь, что она снова появица и даст мне дельный совет, но этого не случилось. Остался я один на один со своими заботами.
А утром позвал малыша Форреста помочь мне задать корм свиньям. Его аж перекосило. Весь тот день и следущий молчал, хорошо, если пару слов по необходимости выдавил. На конец пришла мне одна мысль.
— У тебя дома, — спрашиваю, — есть собака или еще какая-нибудь живность?
— Нету.
— А хотел бы?
— Не-а.
— Готов поспорить — захочешь, если я тебе кой-чего покажу.
— Какую-то скотину?
— Иди, — говорю, — за мной.
Привел я его в свинарник, а там в не большой выгородке здоровенная свиноматка породы дюрок выкармливала шестерых поросят двух месяцев отроду; я среди них давно одну свинюшку заприметил: лутшую, я извиняюсь, в помете. Глазки ясные, голубые, на зов откликаеца, сама белая с черным, ушки на макушке.
— Я имя ей дал, — говорю, — Ванда.
Беру ее на руки и протягиваю малышу Форресту. Тот принял ее нехотя, но все же принял, и Ванда начала в него пятачком тыкаца и совсем по-щенячьи облизывать.
— А почему Ванда? — спрашивает он на конец.
— Сам не знаю. Наверно, в память об одной старой знакомой.
Ну, после этого малыш Форрест стал глядеть веселей. Не на меня, разумееца, но к Ванде прикипел. Ее все равно пришлось бы вскоре отлучать от свиноматки, так что мистер Макгиввер не возрожал — чем бы дитя не тешилось…
Пришло время везти свиней в Уилинг, на торги. Малыш Форрест помог мне загрузить их в кузов, и мы стартовали с утра пораньше. За пол дня доехали, потом вернулись за новой партией.
— Почему ты возишь свиней в Уилинг на раздолбанной колымаге? — спрашивает Форрест-младший, и это, пожалуй, за все время — самая длинная его фраза.
— Наверно, потому, что их требуеца туда доставить. У мистера Макгиввера так заведено.
— А ты разве не знаешь, что прямо через Коулвилл проходит железнодорожная ветка? Почему бы не погрузить свиней в товарный вагон, чтобы специально обученный человек их принял уже на месте?
— Ну, не знаю, — говорю я. — А для чего?
— Для экономии времени, для чего ж еще? — И глядит на меня с досадой.
— А зачем, — спрашиваю, — свиньям экономить время?
Форрест только головой покачал и, отвернувшись, стал смотреть в окно. Ну, думаю, малец решил, что папаша совсем с головой не дружит.
— Знаешь, — говорю я ему, — пожалуй, что-то в этом есть. Надо будет мне переговорить с мистером Макгиввером.
Однако на малыша Форреста это не подействовало. Сидит себе с Вандой на коленках. Вид какой-то отрешеченный, одинокий.
— Фантастика! — воскликнул мистер Макгиввер. — Доставлять свиней на торги по железной дороге! Это даст экономию в тысячи долларов! Почему же я сам не допер?
От волнения он чуть не лопнул, подхватил на руки малыша Форреста и прижал к груди:
— Ты гений, мальчик мой! Теперь мы все разбогатеем!
Короче, мистер Макгиввер дал нам обоим прибавку к окладу жалованья и два выходных: не только субботу, но и воскресенье, так что на досуге мы с Форрестом стали наведываца в коулвилльскую «Этту» и там беседовали со старыми шахтерами и другими завсегдаями. Они все очень тепло относились к малышу Форресту, и он не упускал случая распросить их обо всем, что они знали досканально. Мне кажеца, лето складывалось не худшим образом; шла неделя за неделей, и я чуствовал, что мы с Форрестом становимся как-то ближе.
Между тем перед мистером Макгиввером в полный рост встала принеприятная проблема, а именно: куда девать горы свиного дерьма, которое накапливалось по мере расширения бизнеса? У нас на откорме стало уже десять тыщ свиней, и с каждым днем их только пребывало. К концу года, по прикидкам мистера Макгиввера, поголовье грозило вырости до двацати пяти тыщ, а это чуть менее двух кило дерьма ежедневно от каждого животного… Уже сейчас было ясно, во что это выльеца.
У мистера Макгиввера свиное дерьмо в качестве навоза всегда уходило влет, но сейчас оказалось, что число покупателей снизилось, а в добавок горожане все настойчивей жаловались на исходящий от нас запах.
— Может, попробуем сжигать? — предложил я.
— Да бляха-муха, Гамп, люди и так говняются насчет вони. А если с нашей стороны повалит смрад от сжиганья двацати тонн свиного дерьма в сутки?
Еще несколько дней мы выдвигали всякие разные идеи, но все не жизни способные, однако как-то вечером, сев ужинать, разговор по привычке зашел о наболевшем дерьме, и малыш Форрест вставил:
— Я вот о чем подумываю: не использовать ли его как альтернативный источник энергии?
— Чего-чего? — не понял мистер Макгиввер.
— Вот смотрите, — обьесняет малыш Форрест, — отработанный угольный пласт залегает прямо под нашей недвижимостью…
— А ты откуда знаешь? — удевляеца мистер Макгиввер.
— От одного старого шахтера. По его словам, штольня тянется почти на две мили от входа, как раз под той территорией, где содержатся свиньи, и доходит почти до болота.
— Это правда?
— Какой смысл ему меня обманывать? — говорит Форрест-младший. — Так вот, прикиньте…
Выложив на стол привезенную из дома тетрадь в линейку, в ней оказались диковинные наброски, но сдаеца мне, у малыша Форреста окончательное решенье созрело только что.
— Вот это да! — кричит, разглядев рисунки, мистер Макгиввер, — Бесподобно! С ума сойти! Вам, молодой человек, нужно присудить Нобелевскую премию!
А предложил Форрест-младший следущее: первым делом замуровать вход со стороны города. Затем пробурить скважины под нашими землями, чтоб каждый день бульдозером сваливать туда свиные нечистоты. Через некторое время там начнет выделяца газ «сметан» и пойдет процесс форментации. К этому моменту нам нужно подготовить канал для подвода газа к оборудованью, для которого Форрест набросал все расчеты, и мы получим генератор, чьей мощи хватит не только на нашу ферму, но и на весь город Коулвилл!
— Подумать только, — волнуеца мистер Макгиввер, — мы поставим свиное дерьмо на службу городу! Да к тому же дело это нехитрое, каждый дурак управица с такой установкой!
Ну, на счет этого у меня уверенности не было.
В протчем, лиха беда начало. Все лето шла налатка оборудованья. Мистер Макгиввер сходил на поклон к отцам города и выбил для нас правительственный гранд. Вскоре к нам потянулись всякие инжинеры, бурильщики, иккологи, механики, строители — все копытились у нас на ферме, соорудили большой блиндаш и начали монтировать установку. Малыша Форреста прозвали «почетный главный инжинер». Он сиял от гордости!
А я занимался обычными делами: свиней кормил, свинарники чистил, сараи, то-сё, но в один прекрастный день подходит ко мне мистер Макгиввер и распорежаеца, чтоб я садился на бульдозер, потому как пора уже сваливать свиное дерьмо в шурв. На все-превсе ушла у меня неделя, а когда я управился, рабочие заделали скважины и малыш Форрест сказал, что теперь остаеца только ждать.
Ближе к вечеру, когда сонце стало клоница к горизонту, я увидел, как мой сын скрылся вместе с Вандой за не большим пригорком, сбегающим к болоту.
Ванда здорово вымахала, он тоже, и я гордился, как никогда в жизни.
Через пару недель, уже в конце лета, подходит ко мне малыш Форрест и говорит, что, мол, пришло время запускать свино-навозную энергоустановку. Перед наступленьем темноты повел он нас с мистером Макгиввером в блиндаш, где громоздилось все обрудованье — трубы, регулляторы, и стал обьеснять, как эта махина дает газ «сметан».
— Сначала, — говорит, — газ выходит из штольни через вот эту трубу, и здесь, — указывает на какую-то штуковину, похожую на большой водогрей, — воспламеняется. Затем, — говорит, — при помощи конденсатора пар сжимается и включает вот этот генератор, который производит электричество, и оно идет вот по этим проводам: так образуется энергия. — Отступает назад и улыбаеца от уха до уха.
— Чудо из чудес! — восклицает мистер Макгиввер. — Эдисон, Фултон, Уитни, Эйнштейн — в одном флаконе!
Тут малыш Форрест, не слова ни говоря, стал колдовать с какими-то клапанами, рукоядками, переключателями, и очень скоро стрелки на манометрах зашивелились, настенные датчики ожили. А потом блиндаш озарился много численными огоньками, и мы запрыгали от радости. Мистер Макгиввер выскочил на улицу и снаружи издал торжественный вопль, посколько в доме и в каждом поцсобном строении включился свет, кабудто настал ясный день, и в далеке, в черте города, тоже один за другим начали зажигаца огни.
— Эврика! — горланит мистер Макгиввер. — Свиное ухо к нам не глухо, из говна конфетку сделали!
Короче, на следущее утро малыш Форрест опять зовет меня в блиндаш и начинает инкрустировать, как управляца с этой установкой. Обьеснил назначение каждого клапана, каждого прибора, и через некторое время многое для меня проеснилось. В мои обязанности входило два раза в сутки проверять показания приборов, следить, чтоб нигде не зашкаливало, и по мере необходимости открывать или перекрывать нужные клапаны. Как видно, прав был мистер Макгиввер: даже такой идиот, как я, мог справица с этой задачей.
— У меня еще одна мысль есть, — начал Форрест-младший за ужином.
— Какая же, наш юный гений? — спрашивает мистер Макгиввер.
— Я вот о чем подумал. Вы сказали, что нужно немного ограничить приплод, чтобы в Уилинге и его окрестностях не возникало трудностей со сбытом.