Тем временем командующим карфагенскими войсками на Сицилии был назначен Гамилькар Барка — аристократ, ведущий свою родословную от самой Дидоны. Имя Гамилькар происходит от имени бога Милькарта, а Барка означает «молния». Это был в высшей степени одаренный полководец. Свою хорошо подготовленную армию он воодушевил обещаниями высокой оплаты, сумел добиться стабилизации положения на острове и организовал успешное сопротивление римлянам Лилибея, Дрепанума и Эрикса — последних крепостей, сохраненных карфагенянами за собой на Сицилии. Успешная оборона этих крепостей объяснялась тем, что по морю они снабжались всем необходимым.
В 249 г. до н. э. римляне построили третий флот из 200 кораблей, и консул Аппий Клавдий Пульхер повел его в атаку на Дрепанум. Перед сражением, согласно обычаю, были совершены гадания, и Пульхеру сообщили, что их результаты неблагоприятны, потому что священные куры, которых содержат в золотой клетке, отказались клевать зерно. Тогда консул воскликнул: «Если они не хотят есть, я заставлю их пить». И выбросил клетку с курами в море. Этот поступок все присутствующие сочли страшным кощунством и знаком грядущей беды; боевой дух римских воинов упал, и в сражении карфагеняне полностью уничтожили римский флот.
После продолжительного периода безрезультатной борьбы Рим предпринял еще одну решительную попытку и в 242 г. до н. э. начал строительство четвертого флота. Города Италии выступили с заявлением, что они истощены строительством флотов и у них больше нет денег. Но все-таки флот был построен за счет пожертвований, сделанных самыми богатыми гражданами Рима. Во главе эскадры встал консул Гай Лутаций Катул, который сумел разгромить и полностью уничтожить карфагенский флот в сражении у Эгатских островов у западной оконечности Сицилии.
В 241 г. до н. э. соперники заключили мирный договор, по которому Карфаген соглашался на следующие условия: вся Сицилия, а также все острова между Сицилией и Африкой отходили к Риму; карфагенянам запрещалось плавать в морях, омывающих Италию, а также воевать против Сиракуз или других союзников Рима; Карфаген в течение 10 лет должен был выплатить контрибуцию размером 3 200 талантов серебра. Никогда еще в истории человечества до Первой Пунической войны военное счастье не было столь переменчиво. Она закончилась, но оказалась лишь генеральной репетицией предстоящей ожесточенной борьбы, которая с новой силой вспыхнула между Римом и Карфагеном после непродолжительной передышки.
План Гамилькара
Мирный договор, положивший конец Первой Пунической войне, имел для двух противников различные по своей значимости последствия. Для Рима он означал переход в разряд морских держав, чья мощь нарастала по мере того, как от операций в Италии римляне начинали участвовать в войнах вдали от родных берегов. Если бы римляне оказались неспособны создать собственный флот, они не смогли бы превратить Рим в великую империю.
Результаты войны имели для Рима и политические последствия. Пока римские армии воевали только на территории Италии, захваченные племена и города входили в состав их государства, в результате чего возникло некое подобие конфедерации, члены которой, подчиненные Риму, сохраняли определенную степень автономии, не платили дани, но поставляли в римскую армию вспомогательные войска. С завоевания Сицилии начинается период имперской политики Рима. Города и государства острова (за малым исключением) не вошли в состав конфедерации Рима, но стали подданными, которые платили дань деньгами или продуктами производства и управлялись наместником, назначаемым Римом. Наместник имел почти абсолютную власть. Он назначался на короткий срок — слишком краткий для того, чтобы войти в курс местных проблем, в течение которого этот чиновник старался побыстрее обогатиться, пока не истекли его полномочия. В перспективе подобная система не могла не привести к печальным для острова последствиям. С другой стороны, римская администрация обеспечивала мир и спокойствие на острове и приносила с собой римские законы, которые, хотя и были суровы и примитивны, все-таки обеспечивали некоторое подобие правопорядка и нормальной жизнедеятельности, от отсутствия которых раньше страдало местное население. Так Сицилия стала первой римской провинцией.
Для Карфагена последствия войны были более серьезны и даже трагичны. Лишенный возможности продолжать войну, Гамилькар оставил пост главнокомандующего, и другой военачальник, Гискон, вывез войска из Сицилии в Африку. В самом Карфагене сложилась опасная ситуация: проиграв войну и не получив добычи, правительство не могло выплатить наемникам ту Сумму, которая была, обещана, оно объявило о том, что армия подлежит роспуску. В результате в 241 г. до н. э. наемники подняли мятеж и взяли Карфаген в кольцо блокады.
Перед лицом этой опасности правители Карфагена вновь вспомнили о Гамилькаре. Мятежники заняли все броды через реку Баграда, но Гамилькар знал, что, когда дует северо-западный ветер, устье реки мелеет настолько, что его можно перейти вброд. Собрав все боеспособные войска — около 10 тыс. воинов с 70 слонами, он форсировал Баграду, напал на врага и снял блокаду Карфагена. Искусно дезинформируя противника, он нанес поражение бунтовщикам. Полководец распустил часть своих войск, уверяя всех, что они дезертировали. Эти слухи дошли и до бунтовщиков, а тем временем воины Гамилькара собрались в тылу противника, атаковали и нанесли ему большие потери.
Тем временем в районе Туниса оставалось еще около 40 тыс. мятежных наемников. После многочисленных столкновений, хитростей и маневров Гамилькар заманил их в ущелье, заняв оба выхода из него своими войсками. Здесь бунтовщики были полностью уничтожены; это произошло в 239 г. до н. э. Яркое описание всех этих событий дал Гюстав Флобер в своем романе «Саламбо», названном по имени дочери Гамилькара — жрицы богини Танит.
А в это время, пользуясь беспомощностью Карфагена, Рим захватил Сардинию и Корсику, передача которых Риму отнюдь не предусматривалась условиями мирного договора. Римляне использовали тот повод, что, оставаясь в руках Карфагена, Сардиния будет представлять собой постоянную угрозу для побережья Италии. Можно сказать, что острова были преподнесены римлянам «на блюдечке», потому что в 238 г. до н. э. карфагенские купцы, разместившиеся на Сардинии, не веря более в мощь своей митрополии, сами предложили Риму оккупировать остров. Местное население сопротивлялось римлянам, но очень скоро Рим объявил о создании своей второй провинции. Более того, Рим принудил карфагенян признать захват островов и таким образом увеличил размер оплаты побежденными своего поражения.
Это наглое проявление политики силы разъярило Гамилькара не меньше, если не больше, чем его принудительная отставка на Сицилии. Непосредственная угроза Карфагену была устранена, и установилось некое подобие мира. Но теперь становилась очевидной другая, еще более серьезная угроза: если, используя флот, Рим смог завоевать Сицилию, то что мешает ему высадить армию в Африке и захватить обессиленный и беспомощный Карфаген. Кроме того, существовала опасность прихода к власти в Карфагене сторонников мира с Римом, и это сделало бы положение самого Гамилькара весьма неопределенным. Втайне он разработал план возрождения политической и военной мощи Карфагена. Он надеялся, что это еще возможно.
Карфаген потерял Сицилию, Сардинию и господство на море; но у него еще оставалась Испания. Богатая строевым лесом, полезными ископаемыми, многочисленным населением, она стала надеждой Гамилькара на возрождение его родины. Именно там он хотел создать новую державу под самым носом у римлян. Испания должна была возместить все издержки войны. Эта страна поставляла в карфагенскую армию отличных бойцов, и, что было очень важно, Испания находилась на материке Европы, как и Италия. Даже не имея флота, можно было прийти из Испании в Италию по суше. И, наконец, Испания являлась базой, достаточно удаленной и от Карфагена, и от Рима. Поэтому, как считал Гамилькар, никто не будет знать в точности, что он там делает. С учетом всех этих факторов Гамилькар и принял решение создать в Испании нечто вроде личной империи. И в этом деле ему должен был помочь влиятельный карфагенянин, живущий в Испании, Гасдрубал, по прозвищу Красивый, который был мужем дочери Гамилькара.
У карфагенян не было флота, и они боялись начинать его строительство, потому что римляне могли расценить это как повод для начала новой войны. Таким образом, Гамилькар не мог доставить свою армию из Карфагена в Испанию морем. Он решил эту проблему, двигаясь по суше на запад вдоль северного побережья Нумибии. Несколько транспортных кораблей с грузом провианта и фуража сопровождали его по морю. Добравшись до Гибралтара и переплыв его на подручных средствах в 236 г. до н. э. Гамилькар достиг города Гадеса, который сделал своей базой. Оттуда он двинулся на восток, воюя с местными племенами. После победы над ними он превращал их в своих союзников. Вскоре под его контролем оказалась вся южная часть Иберийского полуострова. На восточном побережье Испании недалеко от Аликанте он создал свой передовой форпост в городе Луценте. Но в 228 г. до н. э. Гамилькар неожиданно умер, или скорее погиб — похоже, он утонул при переправе через одну из рек. Руководство перешло к его зятю Гасдрубалу, который весьма успешно продолжал осуществление планов Гамилькара и расширил сферу влияния карфагенян до реки Эбро на севере. Он также основал Новый Карфаген (Картахена), гавань которого считалась лучшей на средиземноморском побережье Испании. Со временем небольшое поселение превратилось в цветущий город с сильной крепостью, дворцами, храмами, верфями и арсеналом.
Быстрое продвижение карфагенян до самой Эбро вызвало озабоченность греческих колоний, расположенных на побережье, в частности Массалии, а также Рима, который был союзником последней. В то время римляне не имели земель в Испании и Галлии, и карфагенская экспансия вызывала озабоченность Рима скорее по экономическим, чем военным соображениям. Дело в том, что в древности олово являлось стратегическим материалом: не добавив к девяти частям меди одну часть олова, нельзя получить бронзу — сплав, из которого изготавливали орудия труда и оружие. Медь была довольно доступна, но олово ценилось высоко. Главным источником олова для Массалин и Рима был Корнуолл в Британии. Из мест добычи олово на телегах везли в порт Иктин, где местные купцы загружали оловом свои суда и плыли к западным берегам Галлии. Оттуда по суше олово доставляли в Массалию. Диодор Сицилийский сообщает, что путь по суше занимал до Массалин тридцать дней. Сначала «оловянные» караваны шли на юг вдоль побережья Бискайского залива, затем достигли долины Гаронны и в районе нынешнего Каркасона делали поворот к побережью Средиземного моря, вдоль которого и доходили до Массалин. Этот путь пролегал недалеко от северных отрогов Пиренеев, которые вроде бы защищали караваны от нападений с юга, однако существовала опасность, что если карфагеняне продолжат свою экспансию за Эбро, то они смогут установить контроль над «оловянным» путем. Это напрямую угрожало интересам Массалин и Рима.