Одновременно с шумерами к мысли о передаче слова письменными знаками пришли и египтяне. В результате появились иероглифы — маленькие рисунки, или пиктограммы, состоящие из тех же идеограмм, слоговых знаков и определительных. Около 3000 г. до н. э. египтяне создали упрощенную форму скорописи, так называемое иератическое письмо, которое использовалось в повседневной жизни.
Для купцов и торговцев, ведущих списки товаров и записи продаж, такая письменность была громоздкой и не отвечала требованиям их ритма жизни. Требовалось что-то более простое — не рисунки и пиктограммы, а простейшие знаки, обозначающие звуки, которые способен воспроизвести человеческий голос (их, как выяснилось, всего около тридцати в речи). Постепенно из практических соображений люди перестали относиться к письменности как к «священным знакам», и от письма-рисунка перешли к буквенному, в котором одна буква обозначает всего один-два звука. Именно в Финикии в X в. до н. э. возникла письменность, основанная на использовании букв. В финикийском алфавите было 22 буквы, и все они были согласными: семитские народы в речи часто «проглатывают» гласные звуки, поэтому читающему запись, состоящую только из согласных букв, было не столь уж трудно понять значение слова из контекста. Финикийский алфавит стал основой для еврейского, греческого, этрусского, латинского алфавитов, а позднее — и для кириллицы, и послужил, таким образом, делу распространения грамотности по всему Западному миру. Был изобретен инструмент, с помощью которого возможно было не только записать количество проданных товаров, но и передать мысли и чувства. Финикийцы преподнесли нам бесценный дар.
Как мы уже отмечали, финикийский относился к семитским языкам и через древнееврейский был связан с языками израильтян, арамеев, сирийцев и арабов. За исключением немногих отрывочных надписей, вся финикийская и карфагенская литература была утеряна еще в древности, хотя еще при жизни святого Августина, уроженца Северной Африки, на его родине говорили на финикийском языке. По иронии судьбы и по прихоти истории народ, который изобрел алфавит, стал единственным значительным народом античного мира, не оставившим потомкам отчета о своей истории. Особое сожаление вызывает это обстоятельство у историков, изучающих деяния Ганнибала.
Итак, финикийцы жили, созидали, творили, торговали; но Финикийского государства не существовало. Вместо него на побережье длиной в 200 миль протянулась цепь небольших городков; в каждом из них жили люди, поклонявшиеся одним и тем же богам, говорящие на одном и том же языке, занимающиеся схожими ремеслами. Но каждый городок был независим — в большей или меньшей степени. Такое положение дел хорошо иллюстрирует следующий факт: основывая поселение, финикийцы стремились найти небольшой остров, находящийся недалеко от побережья материка, и с хорошими бухтами для укрытия кораблей, как в Тире и Арадусе. Другим приемлемым для поселения местом финикийцы считали мыс, выдающийся в море, опять же с удобной гаванью; мыс легче оборонять от врагов, нападающих с суши. На подобных местах были построены Библос и Сидон.
Египетская экспансия XVI в. до н. э. заставила финикийцев на время признать власть фараонов, но вскоре колесо истории сделало очередной поворот. Пала Хеттская держава, Египет вступил в полосу кризиса и упадка, и образовавшийся вакуум власти заполнили ассирийцы, которые около 1100 г. до н. э. захватили финикийский город Арадус. В течение следующих столетий давление на Финикию с Востока нарастало — сначала Ниневия, потом Вавилон и Персия спешили захватить лакомый кусок. В 586 г. до н. э. Навуходоносор сломил сопротивление Тира и подчинил его себе, а в 332 г. до н. э. Александр Великий наказал город за непокорность: распял его активных защитников и продал оставшихся в живых в рабство.
Начиная с XI в. до н. э., когда микенцы перестали господствовать на море, финикийцы почувствовали, что настал их час. Они приступили к расширению своей морской торговли и начали основывать вдали от родины торговые поселения. Подобные торговые пункты в чужих землях греки позже назовут эмпориями (рынками); для удобства изложения мы в дальнейшем будем использовать это определение и по отношению к финикийским торговым поселениям. В зависимости от обстоятельств, если они складывались благоприятно, эмпорий мог превратиться в город. Например, в цивилизованном Египте финикийцы открыли свой торговый двор в Мемфисе, вокруг которого обособлено от местных жителей построили себе дома их купцы. В каком-либо другом месте, где жили сильные и воинственные племена, они занимали остров недалеко от побережья и вели товарообмен с туземцами, в случае опасности уходя с острова в море на своих кораблях. Но некоторые эмпории, и в частности Карфаген, со временем перешли к колонизации окрестных территорий, используя для обогащения труд местных жителей, превращенных в рабов.
Прежде всего финикийцы добрались до Кипра и основали поселение Китион (Ларнака); одновременно они построили несколько укрепленных пунктов на южном побережье Малой Азии. Исследователи считают, что поселение Итанос, открытое на Крите, также принадлежало финикиянам. Но самым впечатляющим достижением финикийской экспансии можно считать основание города на побережье Атлантического океана — Гадеса (Кадиса) в устье реки Бетис (Гвадалквивир) (этот город был любимым детищем финикиян) и богатейшего впоследствии города Тартесса, который сами финикийцы называли Таршиш, на территории Иберийского полуострова. Река Бетис была сказочно богата серебром, кроме того, Гадес стоял на торговом пути к Британским островам, откуда доставляли необходимое для бронзовой металлургии олово. По традиции, датой основания Гадеса считается 1110 г. до н. э. В честь этого события финикийцы возвели в городе храм Мелькарта, святилище, особо чтимое мореходами (Мелькарт — финикийский аналог Геракла; по легенде, Геракл гостил в Тире у царя Хирама).
Если следовать финикийской традиции, то следующим по времени основания был город Утика, заложенный в 1100 г. до н. э. недалеко от устья реки Баграда на территории современного Туниса. За ним в 950 г. до н. э. был основан Гиппо Заритус (Бизерта), славившийся прекрасной гаванью, и, наконец, в 814 г. до н. э. началось строительство Карфагена.
Легенда гласит, что основательницей Карфагена была Элисса (римляне называли ее Дидоной), сестра царя Тира Пигмалиона. Брат нанес ей жестокую обиду: когда-то Элисса сама была царицей, супругой повелителя Тира, но Пигмалион убил ее царственного мужа и сам занял трон. С горсткой преданных людей Элисса покинула Тир и отправилась на Кипр, а затем — к берегам Северной Африки; корабль пристал недалеко от Утики во владениях нумидийского вождя. Элисса попросила его продать ей участок земли, но благородный вождь согласился дать землю даром — правда, столько, сколько покроет бычья шкура. Элисса нарезала из шкуры самых тонких ремней, связала их и оплела целый холм, возвышавшийся над бухтой. Вождь был вынужден признать, что уговор не нарушен.
Этот холм позднее стал ядром города: на нем возвели крепость, которую стали называть Бирсой («шкура» по-гречески), а сам город назвали Карт-Хадашт («Новый город»). Впоследствии он стал известен под именем Карфаген. (Интересно отметить, что много веков спустя тем же способом получили землю в Англии саксонские вожди Хенгист и Хорса.)
Свои эмпории финикийцы основали и на Сардинии: в VHI в. до н. э. здесь появились поселения Нора (на мысе Пула), Фаррос (полуостров Сан-Марко), Сулсис (остов Сан-Антиоко) и Каралис (мыс св. Ильи).
Немного позже к ним добавились укрепленные пункты Бития, Отока, Боса и, в глубине острова, Макоп-сис. На Сардинии у финикийцев были не только Эмпории, но и настоящие колонии, в которых землю обрабатывали привезенные из Африки рабы.
Примерно в это же время финикийцы обосновались на островах Мелита (Мальта), Гаулос (Гозо) и Коссира (Пантеллерия), которые занимали очень удобное для мореходов положение: в проливе между Сицилией и Северной Африкой и одновременно — на полпути из Финикии в Гадес. Они были удобны для отдыха в перерыве долгого плавания.
Идеальным местом считался остров Моция, расположенный вблизи западной оконечности Сицилии и прикрытый с запада еще одним островом, что создавало условия для наблюдения за морем и обеспечивало безопасность кораблей. Моция долго служила главной базой Карфагена в центре Средиземноморья, пока в 398 г. до н. э. тиран Сиракуз Дионисий I не разрушил ее. Но карфагеняне, оставив Моцию, перебрались на соседний остров Лилибеи (Марсала). Крупными опорными пунктами финикийцев на Сицилии были также Панорм (Палермо) и Солунт.
В 654 г. до н. э. Карфаген основал на Балеарских островах поселение Эбуса (Ибиза); это событие имело через несколько веков важное значение для Ганнибала. Балеарцы считались непревзойденными мастерами-пращниками; даже название их родины происходит от греческого слова «баллейн» — метать. Балеарские пращники сформировали особые отряды в армии Карфагена, а впоследствии вносили немалый вклад в победы Ганнибала.
Около 600 г. до н. э. одна из экспедиций карфагенян прошла через Гибралтарский пролив и на Атлантическом побережье Марокко основала колонию Танжер; затем, проникнув еще дальше на юго-запад, они обосновались недалеко от материка на острове Могадор. Восточнее Гибралтара на испанском берегу карфагеняне построили города Абдера (Адра) и Малака (Малага). В Африке, южнее Карфагена, возникли Гадрумет (Суссе) и Лептис Магна (Лебда), а также некоторые другие опорные и торговые пункты. Таким образом, вся юго-западная часть Средиземноморья оказалась под контролем Карфагена.
По мере того как Карфаген выходил из неизвестности на арену истории, его земельные владения росли. Территория, прилегающая непосредственно к городу Карфагену, увеличивалась и составила всю северную часть современного государства Тунис; сюда же добавились береговые линии Ливии и Триполитании. На востоке пограничными городами считались Лептис Магна и Сабрата, на западе — земли нумидийцев, занимавших территорию современных Алжира и Марокко. Захваченные земли обрабатывались, но не карфагенянами, которые предпочитали заниматься торговлей, а обращенными в рабство берберами и другими невольниками.