Ганнибал успешно переправился в Африку и вновь шагнул на родную почву, которую оставил, когда был почти ребенком. Его появление придало Карфагену сил. В состоянии эйфории они даже простили Гасдрубала, который был заочно осужден на смерть за поражения, и в настоящий момент блуждал по Ливии. Последний также вернулся в Африку и поселился в Карфагене, стараясь не показываться на глаза согражданам. Карфагеняне о нем вспомнили после очередной военной неудачи и все же приняли решение казнить. Гасдрубала разыскивали по всему городу, но тот отравил себя сам в гробнице своего отца. Впрочем, сенату этого показалось мало — труп Гасдрубала вытащили из гробниц и, отрубив ему голову, стали носить ее на копье по городу. Так умер военачальник, множество лет сражавшийся за Карфаген в Испании и Африке.
Но пока карфагеняне всеми силами старались противостоять Риму. Магону также было приказано как можно скорее возвратиться в Африку. Магон, который в течение трех лет готовил в северной Италии коалицию против Рима, был разбит на территории инсубров (подле Милана) двумя гораздо более многочисленными римскими армиями.
Ганнибал, вероятно, и сам понимал, что нужно вернуться в Африку. Приказание об отъезде застало его в Кротоне, где он находился в последнее время. Полководец приказал заколоть своих лошадей и лишить жизни тех италийских солдат, которые не хотели следовать за ним за море, и отплыл на транспортных судах, уже давно стоявших наготове на кротонском рейде. Римские граждане вздохнули свободно, когда узнали, что могучий ливийский лев, которого никто не был в состоянии вытеснить из Италии, добровольно покинул италийскую территорию. По этому случаю сенат увенчал венком из листьев уже почти достигшего девяноста лет Квинта Фабия, единственного оставшегося в живых римского полководца из числа тех, которые с честью выдержали испытание армией Ганнибала. Получить венок, который, по римским обычаям, подносила армия спасшему ее от поражения полководцу, считалось очень почетным! Впрочем, в том же году Фабий умер.
А Ганнибал беспрепятственно достиг Лептиса. С его прибытием партия патриотов стала действовать открыто: как уже было сказано, позорный смертный приговор над Гасдрубалом был отменен, благодаря ловкости Ганнибала был вновь завязаны сношения с нумидийскими шейхами, Риму было отказано в утверждении фактически заключенного мира, а перемирие было нарушено разграблением севшего у африканских берегов на мель римского флота.
Негодуя, Сципион покинул свой лагерь под Тунисом и прошел по роскошной долине Баграда, уже не принимая предложений о капитуляции от небольших городов. Он разграблял их и забирал их жителей для продажи в рабство. Он успел проникнуть далеко внутрь страны и стоял подле Нараггары, когда с ним встретился выступивший против него из Гадрумета Ганнибал. Карфагенский полководец попытался добиться лучших мирных условий, но Сципион после нарушения перемирия не мог согласиться ни на какие уступки. Переговоры не привели ни к каким результатам, и, таким образом, дело дошло до решительной битвы при Заме.
Глава 17Битва при Заме
Войско Ганнибала расположилось у Замы — на расстоянии пятидневного перехода к западу от Карфагена. Сюда же привел свои легионы и Публий Сципион.
Ганнибал, в отличие от соотечественников, не был уверен в благополучном исходе битвы. Непобедимый полководец предложил Сципиону личную встречу, которая состоялась между двумя враждебными лагерями. Первым говорил Ганнибал. Казалось, военачальники поменялись ролями: Ганнибал, привыкший побеждать в открытом бою, теперь прибег к оружию Сципиона. Он предложил римлянам земли, из-за которых и велись две самые кровопролитные войны (Сицилия, Сардиния, Испания). Владения Карфагена ограничивались Африкой. Состарившийся в битвах с римлянами военачальник знал, какое значение враги придают судьбе и случаю, и пытался обратить эти обстоятельства в свою пользу.
— Я боюсь твоей молодости и неизменной удачливости, они делают человека неустрашимым, чтобы он мог рассуждать спокойно, — говорил Ганнибал. — Тот, кого судьба никогда не обманывала, не принимает в расчет ее непостоянство. Счастью следует доверять меньше всего, когда оно всего больше. У тебя все хорошо; мы в опасности. Ты можешь предложить мир, для тебя славный и выгодный, а мы готовы согласиться на твои условия. Лучше верный мир, чем мечты о победе: он уже в твоих руках, победа же — в руках богов. Не искушай судьбу: многолетнее счастье может изменить в один час.
Увы! Все усилия карфагенского полководца были напрасны. Честолюбивый Публий не мог отказаться от шанса разбить непобедимого Ганнибала. Какой смысл предлагать Сципиону Испанию и острова, когда римляне и так ими владеют? Молодой римский военачальник предложил Ганнибалу заведомо неприемлемое условие мира: «отдать себя и отечество ваше на наше усмотрение». Ганнибал отказался.
Сципион был настолько самонадеян, что, когда поймали лазутчиков Ганнибала, он приказал провести их по римскому лагерю и затем отправить невредимыми в стан карфагенян…
Когда встреча завершилась, стало понятно, что мира не будет.
Битва состоялась в 202 году до н. э.
Ганнибал во многом заимствовал римскую трехлинейную тактику построения войск. В первом ряду стояли прежде наемники: лигурийцы, галлы, балеарцы, мавры. Вторую линию занимали карфагеняне, ливийцы и отряд македонцев, присланных царем Филиппом. Они должны были препятствовать возможному бегству ненадежных наемников. Третью линию составляли ветераны, привезенные Ганнибалом из Италии. Впереди строя расположили 80 слонов. Фланги прикрывали нумидийская и карфагенская конницы.
Римское построение было традиционным. Первую линию занимали гастаты — молодые воины, новобранцы; вторую — принципы — легионеры среднего срока службы; третью — триарии — опытные воины-ветераны. Когорты Сципион выстроил не в одну сплошную линию, но так, чтобы между ними оставались широкие промежутки для прохода вражеских слонов. С одного фланга римский строй прикрывала конница Масиниссы, с другого — италийские всадники.
Карфагенская армия состояла из 50 тысяч солдат, а у Сципиона было около 23 тысяч пехотинцев, а всадников из италийцев и римлян — 1 500. Вместе с ним сражался и Масинисса и Дакама.
Ганнибал потерял под Замой практически все войско и вернулся в Африку с жалкими остатками своих воинств, численность которых приблизительно равнялась 4 тысчам человек. Он не имел возможности набрать войско в Африке, ибо Гасдрубал на свою последнюю битву со Сципионом мобилизовал даже ливийских селян, не умевших обращаться с оружием. Человеческий ресурс африканских владений Карфагена был исчерпан полностью. Кстати, именно огромное численное превосходство римлян в живой силе и объясняет желание бесстрашного Ганнибала закончить дело миром.
Гениальный полководец, не знавший числа своим победам, предчувствовал поражение в этой роковой битве еще до ее начала. Ганнибал видел свою судьбу, столь долго благоволившую ему в чужих краях и теперь решившую преподать жестокий урок на собственной земле.
Битва началась неудачно для Ганнибала. Из римского строя понеслись грозные звуки труб и рожков. Вслед за ними поле битвы накрыли боевые возгласы римлян. Именно эти звуки испугали слонов, бывших единственным преимуществом Ганнибала. Они повернули на своих же, и лишь несколько из них удалось погнать на врага. Идя сквозь ряды копейщиков, израненные, они крушили все вокруг. Солдаты, не переставая, метали в слонов дротики, пока животные, наконец, не были прогнаны. Карфагенскую конницу, изрядно растоптанную собственными слонами, без труда обратили в бегство всадники Сципиона и Масиниссы.
Начался поединок пехоты, но и он не изменил ситуации. Разноязыкие наемники, деморализованные скорой гибелью слонов и конницы, вяло отбиваясь, отступали. Они надеялись укрыться за второй линией, но фаланга ливийцев и карфагенян встретила их ощетиненными копьями. Тогда первый ряд воинов Ганнибала принялся мечами прорубать себе дорогу. В результате карфагенянам пришлось сражаться и с римлянами, и с собственными наемниками. Вслед за слонами разум потеряло и остальное войско Ганнибала.
Богиня удачи вновь оказалась милостивой к баловню судьбы — Сципиону, ему даже не приходилось прилагать много усилий для победы. Значительно потрепанных гастатов остановили, а с флангов пошли в атаку принципы и триарии. Римские ветераны сражались словно львы — это ведь были те самые легионеры, которые потерпели жесточайшее поражение от Ганнибала при Каннах, и теперь они горели желанием отомстить за прежнюю неудачу и за последующие годы унизительной службы на Сицилии. Ветераны Ганнибала стойко держались, поэтому исход битвы долгое время оставался неизвестным. Но всадники Масиниссы и римлян, которые, наконец, перестали терзать жалкую конницу пунийцев и напали на ветеранов Ганнибала с тыла, определили исход сражения.
Как заметили исследователи римской истории, в битве при Заме наблюдается некоторая аналогия с Каннским сражением. В тактике — да, но по числу сражавшихся с обеих сторон — наоборот. Вспомним: Ганнибал победил при Каннах с войском, вдвое меньшим, чем у противника. В битве при Заме, которой так не хотел Ганнибал, большая часть его воинов была истреблена на месте. Ганнибалу с немногими конными воинами удалось спастись и добраться до Гадрумета.
Сципион занял вражеский лагерь, собрал добычу и направился к морю. На побережье он отправил войско с Гнеем Октавием к вражеской столице, а сам повел туда же флот. Когда римская флотилия приблизилась к гавани, рассказывает Ливий, ее встретил карфагенский корабль, украшенный шерстяными повязками и масличными ветвями. На нем плыли десять первых людей Карфагена, посланные по настоянию Ганнибала просить мира. Но Сципион не спешил вступать в переговоры с пунийскими послами. Он предложил карфагенянам отправиться в Тунет, куда сам обещал прибыть позже. Прежде чем заключать мир, Сципион решил внимательно осмотреть Карфаген.
Знакомство с укреплениями пунийской столицы весьма разочаровало Публия Сципиона. Стены поражали неприступностью, а для осады города у римлян явно не хватало сил. Обжегшись на Утике, Сципион начал реально оценивать свои возможности. Был и другой фактор, волновавший Сципиона не меньше. Славы победителя Карфагена желал не только он. Не исключено, что затяжная осада приведет к тому, что сенат решит сменить Сципиона — ведь римская традиция дает власть лишь на год. Почему бы не поручить африканскую войну избранным консулам?