Доктор смотрит прямо ей в глаза, в самую глубину.
— Как тебе угодно, Лаура, — отвечает Пацци. И тут же, под влиянием внезапно возникшей мысли: — Вы будете выступать перед Studiolo, доктор?
— Да, в пятницу вечером. Сольято ждет не дождется того момента, когда меня можно будет дискредитировать.
— Мне нужно будет заехать в старый город, — заметил Пацци. — Вот я и воспользуюсь случаем, чтобы вернуть вам ноты. Лаура, доктору Феллу придется выступить перед этими драконами из Studiolо, чтобы доказать, что он не даром ест свой хлеб…
— Уверена, что вы блестяще справитесь, доктор, — произнесла она, одарив его взглядом своих огромных черных глаз — в границах приличий, правда, почти на грани….
Доктор Лектер улыбнулся, показав мелкие белые зубы:
— Мадам, если бы это я выпускал «Fleur de Ciel», я бы преподнес вам какой-нибудь знаменитый бриллиант, например, «Кейп», чтобы вы его носили. Итак, до пятницы, коммендаторе.
Пацци убедился, что доктор вернулся в свою ложу, и больше не смотрел в его сторону, пока они не помахали друг другу издали, спускаясь по ступеням театральной лестницы.
— Это ведь я подарил тебе «Fleur de Ciel» на день рождения, — сказал Пацци.
— Да, и они мне очень нравятся, — отвечала синьора Пацци. — У тебя просто великолепный вкус.
Глава 34
Импрунета, старинный тосканский городок, где в свое время делали черепицу для крыши Дуомо. Городское кладбище видно ночью из окрестных вилл, расположенных на холмах, поскольку могилы освещены всегда включенными лампами. Желтоватый свет расходится только по низу, но этого достаточно для посетителей, чтобы найти дорогу среди мертвых, хотя для того, чтобы прочесть эпитафии, требуется карманный фонарь.
Ринальдо Пацци приехал без пяти девять с небольшим букетом цветов, который намеревался положить на первую попавшуюся могилу. Он медленно двинулся по усыпанной гравием дорожке между могилами.
Еще не видя Карло, он сразу почувствовал его присутствие.
Карло заговорил, стоя по другую сторону мавзолея, который закрывал его всего, с головой.
— Вы не знаете, есть в городе хороший цветочный магазин?
Акцент сардинский. Вот и отлично, надо полагать, он знает свое дело.
— В цветочных магазинах работают одни воры, — ответил Пацци.
Карло быстро обошел мраморный мавзолей, не глядя по сторонам.
По его виду Пацци решил, что это просто дубина стоеросовая, невысокий, коренастый и сильный детина, и очень ловкий. На нем был кожаный жилет, а лента на шляпе сделана из кабаньей шкуры со щетиной. Пацци решил, что у него самого руки длиннее дюйма на три, а ростом он дюйма на четыре выше Карло. Вес у них примерно одинаковый. У Карло на руке не хватало большого пальца. Пацци заключил, что сможет вычислить его по архивам Квестуры и займет это не более пяти минут. Обоих снизу освещали лампы, горевшие возле могил.
— У него в доме хорошая система сигнализации, — сказал Пацци.
— Я уже видел. Вам придется показать его мне.
— Он должен выступать на одном заседании завтра вечером, в пятницу. Вы сможете все подготовить до завтра?
— Хорошо. — Карло хотелось немного поиздеваться над этим полицейским, показать, что главный здесь он. — Вы вместе с ним выйдете или вы его боитесь? Все равно ведь придется сделать все, за что вам заплатили. Вам нужно будет показать его мне.
— Придержи язык! Я сделаю то, за что мне заплатили, и ты тоже. А то, если хочешь, могу тебе устроить небольшой отдых в тюрьме Вольтерра — в качестве «петуха». Только скажи.
Карло на работе был так же невосприимчив к оскорблениям, как к воплям боли. Он уже понял, что недооценил этого полицейского. Он развел руками:
— Говорите, что мне надо знать.
Карло встал рядом с Пацци, как будто они вместе предаются скорби перед мавзолеем. Мимо прошла парочка, держась за руки. Карло снял шляпу, и оба они склонили головы. Пацци положил цветы возле двери гробницы. От шляпы Карло несло горячей тухлятиной, как от гениталий неумело кастрированного животного.
Пацци отвернулся, уклоняясь от этого запаха.
— Он хорошо владеет ножом. Бьет снизу.
— А пистолет у него есть?
— Не знаю. Насколько мне известно, он никогда им не пользовался.
— Мне бы не хотелось вытаскивать его из машины. Лучше бы на улице, и чтоб людей вокруг было поменьше.
— А как ты его вырубишь?
— Это уж мое дело. — Карло сунул в рот кабаний зуб и принялся жевать хрящик. Время от времени этот зуб показывался у него изо рта.
— Это и мое дело тоже, — сказал Пацци. — Так как ты это проделаешь?
— Из дробовика, он заряжен мешочком с дробью. Потом накинем сеть, а потом можно сделать укол. Надо сразу же проверить ему зубы, нет ли там под коронкой ампулы с ядом.
— Он будет выступать на заседании. Оно начинается в семь в Палаццо Веккьо. Если он в пятницу будет работать в капелле Каппони в церкви Санта Кроче, тогда я буду его сопровождать от церкви до Палаццо Веккьо. Ты хорошо знаешь Флоренцию?
— Неплохо. Можете достать мне пропуск на машину в старый город?
— Да.
— В церкви я его брать не буду, — заметил Карло.
Пацци кивнул:
— Лучше дождаться, пока он выступит на заседании, после этого его никто не хватится недели две. У меня есть предлог, чтобы вместе с ним пойти после собрания в Палаццо Каппони…
— Мне бы не хотелось брать его в его же собственном доме. Это его территория. Он там все знает, а я — нет. Он будет настороже, будет озираться при входе. Нет, лучше его брать на тротуаре.
— Тогда слушай, что я скажу — мы выйдем из главного входа Палаццо Веккьо, боковая дверь на Виа деи Леони уже будет заперта. Мы пойдем по Виа Нери, потом через реку по Понте алле Грацие. Там большие деревья перед Музеем Бардини на противоположной стороне улицы, они закрывают свет уличных фонарей. В это время там тихо, все уроки в школах уже закончатся.
— Ладно, значит напротив Музея Бардини, но я могу попробовать проделать это раньше, если будет подходящая ситуация, ближе к дворцу, или еще раньше, днем, если он заметит слежку и попробует удрать. Мы, вероятно, воспользуемся машиной «скорой помощи». Вы оставайтесь с ним, пока мы его не вырубим, а потом сматывайтесь побыстрее.
— Я требую, чтобы вы вывезли его из Тосканы, прежде чем начнете его обрабатывать…
— Поверьте, он скоро вообще исчезнет с лица земли, причем ногами вперед, — сказал Карло, улыбаясь собственной шутке. Между растянувшимися губами опять показался кабаний зуб.
Глава 35
Утро пятницы. Маленькая комната в мансарде Палаццо Каппони. Три беленые стены совершенно голые. На четвертой висит огромное полотно тринадцатого века — «Мадонна» школы Чимабуэ, слишком большое для такой маленькой комнаты. Голова мадонны чуть наклонена вниз, как у любопытной птички, и ее миндалевидные глаза смотрят на небольшую фигуру человека, спящего под картиной.
Доктор Ганнибал Лектер, ветеран пребывания на тюремных нарах и на койках в психушках, тихо лежит на узкой постели, сложив руки на груди.
Глаза его открываются, и он просыпается внезапно и сразу полностью, снившийся ему сон о его сестре Мике, давно уже мертвой, съеденной и переваренной, плавно переходит в его настоящее: опасность была там, опасность остается здесь.
Понимание того, что он в опасности, точно так же, как убийство цыгана-карманника, отнюдь не помешало ему прекрасно выспаться.
Вот он одет для работы, стройный, безукоризненный в своем темном шелковом костюме, выключает сенсоры движения, установленные на верхней площадке служебной лестницы, и спускается вниз, в огромные пространства дворца.
У него теперь есть полная возможность беспрепятственно перемещаться сквозь полное молчание помещений дворца, ощущать пьянящую свободу после стольких лет заключения в подвальной камере.
Точно так же, как расписанные фресками стены Санта Кроче или Палаццо Веккьо насыщены соответствующим настроением, воздух Палаццо Каппони поет от присутствия доктора Лектера, когда тот работает перед стеной из шкафчиков и полок, заполненных манускриптами. Он достает очередной свиток пергамента, сдувает с него пыль, пылинки пляшут в солнечном луче, будто мертвые, что уже превратились в прах, наперегонки стремятся рассказать ему о своей и его судьбе. Он работает очень плодотворно, но без ненужной спешки, откладывая некоторые документы в свой портфель, подбирая иллюстрации и книги для предстоящей нынче вечером лекции перед Studiolo. Как много здесь документов, которые он хотел бы прочитать!
Доктор Лектер раскрывает свой ноутбук и, набрав нужные коды факультета криминологии Миланского университета, выходит через него на сайт ФБР в Интернете по адресу www.fbi.gov, что может проделать любое частное лицо. Выясняет, что дата слушания дела Клэрис Старлинг в юридическом подкомитете Конгресса в связи с провалом операции против наркодельцов еще не определена. У него нет кодов доступа, необходимых для того, чтобы просмотреть его собственный файл на сайте ФБР. А на сайте разыскиваемых преступников с экрана на него смотрит его собственное лицо между портретами поджигателя и террориста-подрывника.
Доктор Лектер берет яркий таблоид с груды пергаментных документов и смотрит на фотографию Клэрис Старлинг на обложке, касаясь пальцем ее лица. В руке его появляется сверкающее лезвие, оно словно вырастает из его ладони вместо удаленного шестого пальца. Этот нож называется «гарпия», у него кривое, похожее на коготь лезвие с пилкой на тыльной стороне. Оно так же легко проходит сквозь страницу «Нэшнл Тэтлера», как распороло бедренную артерию цыгана — клинок вошел тогда в ногу карманника и вышел из нее столь быстро, что доктору Лектеру даже не пришлось его вытирать.
Доктор Лектер вырезает изображение лица Клэрис Старлинг и наклеивает его на лист чистого пергамента.
Берет ручку и легким движением пририсовывает к лицу тело крылатой львицы; получается грифон с лицом Старлинг. Под рисунком он пишет своим каллиграфическим почерком: «Вы никогда не задумывались, Клэрис, почему эти филистеры не в состоянии вас понять? Это потому, что вы — ответ на знаменитую загадку Самсона: вы — мед, который он нашел в теле льва».