— Судья — женщина? — спросила Марго.
Крендлер кивнул. Не уверенный, что Мэйсон его видит, он добавил:
— Да. Женщина.
— Худо, — сказал Мэйсон. — Лучше бы он был извращенцем, правда, Марго? Но все-таки, вы же не можете запустить эту дезу сами, Крендлер. Нельзя, чтобы это исходило от вас.
— Мы составили план, который предлагает избирателям…
— Но вы не можете запустить эту дезу сами, — повторил Мэйсон.
— Я просто сделаю так, чтобы в Управлении судебного надзора знали, куда смотреть; грязь так прилипнет, что Лоуэнстайну век не отмыться. Что скажете? Согласны мне помочь?
— Согласен — наполовину.
— Пять?
— Давайте не будем так легко швыряться этим словом. Давайте произносить с должным уважением — пять миллионов долларов. Господь благословил меня этими деньгами. И с их помощью я осуществляю Его волю: вы получите эти деньги, только если Ганнибал Лектер окажется у меня в руках. — Мэйсон несколько мгновений переводил дыхание. — Если это случится, вы станете конгрессменом Крендлером от двадцать седьмого округа, свободным и независимым, и все, о чем я когда-либо попрошу вас, это — выступить против «Закона о применении гуманных методов забоя скота». Если Лектер попадет в руки ФБР, если фараоны его где-нибудь схватят и он отделается всего лишь смертельным уколом, что ж — рад был с вами познакомиться.
— А как я могу помешать местным правоохранительным органам его поймать? Или — если конторе Крофорда вдруг повезет и они его сцапают? Я же не могу это проконтролировать.
— Сколько штатов, где есть смертная казнь, могли бы вынести доктору Лектеру обвинительный приговор? — спросила Марго. Голос у нее был скрипучий и низкий, как у Мэйсона, из-за гормонов, которые она принимала.
— Три штата, и в каждом — многократные предумышленные убийства.
— Если его арестуют, я хочу, чтобы его судили в соответствии с законами нашего штата, — сказал Мэйсон. — Никакой ерунды вроде похищений, никаких нарушений прав человека, никаких межштатных процессов. Я хочу, чтоб он получил пожизненное, я хочу, чтоб он сидел в тюрьме нашего штата, а не в федеральной строгого режима.
— Надо ли мне спросить — почему?
— Только если на самом деле хотите, чтобы я вам ответил. Это не подпадает под «Закон о применении гуманных методов забоя скота», — сказал Мэйсон и хихикнул. Разговор истощил его силы. Он сделал жест в сторону Марго.
Она вынесла на свет пюпитр — планшет с зажимом — и стала читать свои записи:
— «Нам нужно получать всю информацию, что получаете вы, до того, как она попадает в Отдел психологии поведения; нам нужно получать все рапорты Отдела, как только их введут в сеть, и нам нужны коды доступа к Сети Информационного центра ФБР в Квонтико и Национального информационного центра».
— Вам нужно будет пользоваться таксофоном каждый раз, как вы будете входить в Сеть ИЦ в Квонтико, — сказал Крендлер, все еще обращаясь куда-то во тьму, будто женщины с ним рядом вовсе не было. — Как вы сможете это сделать?
— Я смогу это делать, — сказала Марго.
— Она сможет это сделать, — прошептал Мэйсон из темноты. — Она составляет программы для тренажеров в спортзалах. Такой у нее маленький бизнес, чтоб не жить на иждивении братика.
— У ФБР закрытая система, а часть ее вообще зашифрована. Вам придется подключаться через гостевой вход, точно следуя моим указаниям, а затем загружать ноутбук, предварительно загруженный в Департаменте юстиции, — сказал Крендлер. — Тогда, если в ИЦ вам подбросят приманку и устроят слежку, они ткнутся носом в Департамент юстиции. Купите быстрый ноутбук с быстрым модемом — за наличные, прямо у оптовика, и не оформляйте никаких гарантий по почте. Купите еще и zip-драйв. И не входите пока в сеть. Машина понадобится мне на сутки, а когда вы со всем этим покончите, вернете ее мне во что бы то ни стало. Я с вами свяжусь. О'кей, с этим — все.
Крендлер встал и принялся собирать бумаги.
— Не совсем все, мистер Крендлер … — сказал Мэйсон. — Лектер может вовсе не объявиться. Денег у него полно, хватит, чтобы спрятаться на веки вечные.
— Откуда у него деньги? — спросила Марго.
— Когда он занимался психиатрической практикой, у него было несколько очень пожилых пациентов, — ответил Крендлер. — Он уговорил их отписать ему кучу денег — и акции впридачу, и здорово их припрятал. Налоговая инспекция так и не смогла их отыскать. Даже эксгумировали парочку его благодетелей, чтобы выяснить, не он ли их укокошил, но ничего не обнаружили. Тесты на токсины — отрицательные.
— Так что на грабеже его не поймаешь, проблем с деньгами у него не будет, — заметил Мэйсон. — Надо его как-то выманить на свет. Продумайте, как это сделать.
— Он узнает, откуда ветер дул там, во Флоренции, — сказал Крендлер.
— Точно, узнает.
— И захочет вам отомстить.
— Не думаю, — ответил Мэйсон. — Я нравлюсь ему в своем теперешнем состоянии. Думайте, думайте, Крендлер. — Мэйсон принялся напевать какую-то мелодию.
Все, что заместитель помощника генерального инспектора Крендлер мог слышать, направляясь к выходу, была эта мелодия. Мэйсон часто мурлыкал псалмы, обдумывая свои интриги. Первую наживку ты проглотил, Крендлер, но мы еще поговорим об этом, когда ты откроешь в банке изобличающий тебя счет… когда ты будешь принадлежать мне целиком, со всеми потрохами.
Глава 45
В комнате Мэйсона остается лишь семейство Верже — брат и сестра.
Приглушенный свет и музыка — музыка Северной Африки: уд и барабаны. Марго сидит на кушетке, голова ее опущена, локти на коленях. Она напоминает метателя молота или штангиста, отдыхающего в тренажерном зале после тяжелой тренировки. Дыхание у нее довольно частое, более частое, чем у респиратора Мэйсона.
Напев кончается, Марго поднимается, подходит к кровати. Угорь высовывает голову из отверстия искусственного грота — взглянуть, не прольется ли и сегодня дождь золотых карпов с его колеблющихся серебристых небес. Скрипучий голос Марго сейчас тих и мягок, как никогда.
— Ты не спишь?
Секунда-другая, и никогда не закрывающийся глаз Мэйсона обретает осмысленность.
— Что, самое время поговорить о том… — шипит респиратор, Мэйсон делает вдох, — чего хочется Марго? Иди-ка, посиди у Санта-Клауса на коленях.
— Ты знаешь, чего мне хочется.
— Скажи мне.
— Мы с Джуди хотим ребенка. Ребенка той же крови, что все Верже. Нашего ребенка.
— Почему бы вам не купить китайчонка? Они дешевле молочных поросят.
— Наш ребенок — это было бы так здорово. Мы могли бы это сделать.
— Ну-ка, что говорится в папочкином завещании… «Моему наследнику, чье происхождение будет подтверждено в Лаборатории Селлмарк или ей подобной в результате тестирования ДНК, завещаю все мое имущество после кончины моего любимого сына — Мэйсона». Любимый сын Мэйсон — это я. «В случае отсутствия наследника по прямой линии единственным получателем всего моего имущества назначаю Южный баптистский монастырь, с учетом специальных статей завещания, касающихся Университета Бэйлора в городе Уэйко, штат Техас». Ну ты и обозлила папочку своими лесбийскими выкрутасами, моя Марго.
— Ты, может, и не поверишь, Мэйсон, только дело здесь не в деньгах… Нет, и в деньгах, конечно, только не это главное. А разве тебе не хочется наследника? Ребенок был бы и твоим наследником, Мэйсон.
— А почему бы тебе не найти какого-нибудь симпатичного парня и не дать ему разок, а, Марго? Ты же не можешь сказать, что не знаешь, как это делается?
Африканская музыка звучит снова, наращивая громкость: навязчивое повторение мелодии уда, словно волны гнева, захлестывающие уши.
— Я же изуродовала себя, Мэйсон. Иссушила себе яичники всей той гадостью, что принимала. И я хочу, чтобы Джуди могла участвовать в этом. Она хочет родить, быть настоящей матерью. Мэйсон, ты же обещал… сказал, если я тебе помогу… обещал дать мне свою сперму.
Паучьи пальцы Мэйсона сделали приглашающий жест:
— Угощайся. Она пока на месте.
— Мэйсон, пока еще есть шанс, что твоя сперма — животворна. Мы можем получить ее, не причиняя тебе боли.
— Получить мою животворную сперму? Звучит так, будто ты с кем-то на эту тему говорила.
— Просто советовалась в клинике искусственного оплодотворения, это совершенно конфиденциально. — Даже холодный свет от аквариума не может скрыть, как смягчилось лицо Марго. — Мы были бы хорошими родителями ребенку, Мэйсон. Мы даже на курсы родителей ходили, а Джуди — из большой, очень терпимой семьи, и есть специальная группа поддержки для родителей-женщин.
— Ты когда-то умела заставить меня кончить, Марго, когда мы еще совсем детишками были. Помнишь? Мощно выдавал, как пулемет. И так же быстро.
— Ты делал мне так больно, Мэйсон, я ведь была совсем девчонкой. И вывихнул мне локоть, когда заставлял делать то… другое. Я до сих пор не могу выжать больше восьмидесяти фунтов левой.
— Ну, ты же отказывалась есть шоколад. Я же сказал, сестренка, — поговорим, когда с этим делом покончим.
— Давай просто сделаем анализ, — сказала Марго. — Доктор может взять пробу совершенно безболезненно…
— Что ты затвердила — безболезненно, безболезненно! Я же все равно ничего не чувствую там, внизу. Можешь сосать до посинения, все равно не будет, как первый раз. Я заставлял тут некоторых это делать — ни черта не выходит.
— Доктор может безболезненно взять пробу спермы, чтобы убедиться, что она живая. Джуди уже принимает кломид. Мы записываем ее цикл, надо еще столько всего сделать.
— Я не имел удовольствия познакомиться с твоей Джуди за все это время. Корделл говорит, у нее ноги кривые. Сколько уже времени, как вы с ней трахаетесь?
— Пять лет.
— Почему бы тебе не привести ее сюда? Мы могли бы вместе… добиться, так сказать, интересных результатов.
Африканские барабаны издают заключительный грохот и умолкают, заполнив слух Марго звенящей тишиной.
— Слушай, а почему ты сам не попробуешь поиграть в эти игры с Департаментом юстиции? — спросила она, низко наклонившись к ушному отверстию Мэйсона. — Почему не попробуешь сам отправиться в телефонную будку с тем гребаным ноутбуком? Почему не хочешь отвалить еще кучку своих гребаных долларов, чтоб тебе по