Сотник перевел дух и стал рассказывать дальше.
— Гнур даже спустился вниз и атаковал второй мост, но был отброшен и сейчас присоединился к нам для атаки на башню. Ее защищает очень много людей.
— Второй мост? — переспросил Леха, — значит, за этой башней есть еще один ров, так?
— Да, — кивнул Инисмей.
— И мост, который ведет к воротам через большой ров? — продолжил угадывать Леха.
— Так, — кивнул сотник, — но он еще не поднят. Если захватить его и пустить по мосту конницу, то можно прорваться сразу в город. А если опоздать, то очень многих придется здесь оставить, пока возьмем второй ров. Он гораздо мощнее.
— Так захвати его! — приказал Леха, — а дорогу коннице я обеспечу.
И, посмотрев на изможденные лица оставшихся в живых солдат из обслуги тарана, добавил:
— Дай мне только еще человек тридцать.
Сотник исчез в дыму, который поднимался от горевшей снаружи башни и тлевшей вокруг нее земли. А вскоре сквозь дым в подземный тоннель пробралось три десятка бородатых скифов. Судя по виду, из тех, кому лично Арчой приказал спешиться. Они были еще свеженькие, не принимавшие участия в бою. «Отлично, — подумал Леха, разглядывая пополнение, — эти молодцы мне и нужны».
— А ну ребята, — обратился он к прибывшим, — бросайте на землю свои щиты и копья, да навалитесь-ка на таран. Я устал торчать в этом подземелье и очень хочу увидеть белый день с той стоны ворот. Осталось немного. Всего пара хороших ударов.
Скифы облепили таран и, раскачав его, нанесли первый удар, на который ворота отозвались глухим стоном. Второй удар был мощнее, послышался треск.
— Молодцы! — закричал Леха и опять примкнул к своим солдатам, — Навались!
Но, несмотря на своевременно подошедшее подкрепление, еще почти час ушел на то чтобы пробить ворота. И все это время снаружи раздавались звуки нешуточной драки, лишь слегка приглушенные толстыми брусьями створок. Гнур и Уркун, словно ждали первого удара в ворота, чтобы начать свое наступление. Бой между двумя валами кипел давно, звон оружия и крики воинов, слились в гул, который все время нарастал. И Ларин уже начал переживать, что может не успеть. При такой интенсивности эта мясорубка могла быстро закончиться, бастарнов там было гораздо больше, как ни крути. И если мост будет поднят, то все усилия уйдут коню под хвост.
— А ну давай! — заорал Леха, когда по воротам пошли хорошо различимые трещины, — еще удар! Еще!
Наконец, ворота заходили ходуном, и верхняя часть обоих створок рухнула, открыв большой пролом. Эта удача огласилась криками радости со стороны скифов, но из пролома тотчас со свистом вылетело несколько стрел. Бородатый воин, стоявший рядом с Лехой захлебнулся кровью, — стрела бастарнов пробила ему горло. Вторая с чавканьем впилась в широкий брус, к которому был подвешен таран, пройдя буквально в паре сантиметров над шлемом Лехи Ларина.
— Ах, ты мразь! — заорал морпех в ярости и, подхватив приставленное к бревенчатой стене копье, швырнул его в пролом, — получи!
Раздавшийся вопль был ему ответом. Копье нашло грудь бастарна. Тогда Леха подхватил еще одно и послал его тем же путем.
— А ну, четверо, схватили щиты и встали по бокам от пролома! — приказал Леха, решив, что тот еще не слишком широк, для прохода конной армии, — Еще четверо, взять луки и стрелять в каждого, кто покажется с той стороны! Остальные, навались!
И скифы снова принялись раскачивать таран под обстрелом врага. Но, принятые Лехой меры сделали свое дело: большинство стрел и копий, пущенных в пролом бастарнами, встречало на своем пути щиты скифов. А лучники не оставались в долгу. Солдатам Ларина хватило еще пяти хороших ударов, для того чтобы массивные балки ворот развалились и обрушились на защитников, придавив нескольких человек своим весом. Если не считать груду бревен посреди дороги, путь в крепость был свободен. Но вопли радости скифов быстро потонули в реве контратаковавших бастарнов, плотные шеренги которых Леха увидел сразу вслед за тем, как пыль от рухнувших ворот расселялась.
Прежде чем начать быстрое отступление, он также успел заметить, что мост и ворота второй линии обороны еще открыты. На подступах к нему бились с бастарнами пешие скифы. А по мосту в их направлении уже скакал большой отряд конных защитников.
— Твою мать! — сплюнул Леха, приседая, когда над ним пролетело и воткнулось в бревенчатую стену длинное копье, запущенное чьей-то умелой рукой, — Поднять щиты! Отступаем! Лучники, прикрыть отход!
Но, лучники и так «садили» как из пулемета, ловко выхватывая стрелы из колчанов и посылая их почти в упор в многочисленных врагов. Однако бастарны наступали быстрее и не считаясь с потерями. Преодолев груду бревен, оставшуюся от вторых ворот, они оказались в башне, середину которой занимал таран. Воины Ларина пятились, прикрываясь щитами от стрел и копий, просачиваясь с права и слева от его массивной громады наружу, и скоро все снова оказались перед воротами. Выбегая из них, Леха невольно бросил взгляд наверх в ожидании очередного чана с горящей смолой. Но к счастью башня была уже в руках скифов, — он заметил на ней нескольких бородатых воинов из сотни Уркуна.
А когда, преодолев по настилу ров, развернулся, быстро вдохнул чистого воздуха, и посмотрел слезящимися от задымленного тоннеля глазами на поле, то узрел конные порядки Арчоя, маячившие в нескольких десятках метров.
— Ворота разрушены, пусть свободен! — крикнул Леха, подскакавшему Арчою, — торопись, бастарны атакуют и могут поднять мост!
— Ничего, — бросил коренастый военачальник, надвигая шлем и перехватывая покрепче копье, — Не успеют!
— А ты молодец, Аллэксей, — похвалил он морпеха, — сообщу Иллуру о твоих подвигах.
И махнув рукой в кольчужной перчатке, повел бронированную конницу в атаку. Проскакав вихрем по узкому настилу из бревен, скифы молниеносно растоптали и сбросили в ров пехоту бастарнов. Но в тоннеле возникла свалка, видимо два конных потока, ощетинившихся копьями, встретились в том месте, где проход сужался из-за оставленного в спешном отступлении тарана. Но Леха уже не переживал за исход схватки. Таран свое дело сделал, и Арчой пробьется даже сквозь узкий поход. И действительно, остановившиеся было задние ряды конных скифов, снова пришли в движение и всадники один за другим исчезали в тоннеле под башней.
— Ну, пошло дело, — удовлетворенно произнес морпех, опуская меч вниз.
Осмотрев стены, он пришел к выводу, что его воины контролировали ситуацию в надвратной башне и еще метров на двести в каждую сторону, где еще шли бои. Отдохнув немного, он перестроил своих людей, которых оставалось не больше двух десятков, и повел обратно в башню. Правда, подождав, когда в ней исчез последний скифский всадник.
Перед тем как в очередной раз преодолеть ров, Леха бросил взгляд в сторону соседнего городка, предназначенного Исилее. Там уже вовсю полыхал пожар, а битва шла не на стенах, а на улицах, где в дыму проносились едва различимые всадники или воительницы. Отсюда было не видно. «Молодец, баба, — похвалил Леха, — ворвалась таки в город. И нам пора».
Первое что он заметил, когда пробрался сквозь горы трупов в тоннеле, мост и ворота на втором валу были открыты и захвачены скифской конницей. На стенах, укрепленных гораздо сильнее первой линии обороны, засели бастарны, обстреливая всех, кто передвигался по мосту. Однако, главное было сделано. И теперь дело оставалось за малым, — захватить город, очистив его от коренных жителей.
На внешнем валу, только что перешедшим в руки пеших скифов, тоже было на что посмотреть. Многочисленные лестницы, построенные бастарнами с этой стороны для облегчения подъема, были завалены трупами оборонявшихся и скифов. Вокруг главной башни, только что закончилась сильнейшая битва, которую выиграли скифы. Инисмей, Гнур и Уркун, расставив своих людей так, чтобы никто вдоль вала не мог пробиться к воротам, спустились к своему хозяину и командиру, едва завидев его внизу.
— Молодцы, — похвалил сотников Леха, — выживем, награжу по-царски. Если бы не вы, мы бы тут на месяц могли застрять.
Все сотники были усталые, но, главное, живые. Хотя Уркун был ранен в плечо. Меч бастарна рассек доспех и задел в скользь плечо, из которого сочилась кровь.
— Сколько людей погибло? — перешел к делу морпех.
— У меня половина, — угрюмо сообщил Гнур, положив руку на кожаный пояс.
— У меня меньше, — ответил Уркун, поморщившись от боли.
— А у меня осталось всего человек тридцать, — заявил Инисмей.
— Да, не густо, — согласился Леха, — но, война есть война. Уркун, возвращайся в лагерь и зализывай раны, ты свое дело сделал. Людей пришли сюда, я с ними пойду в город. Остальным сторожить и защищать башню до тех пор, пока не очистим крепость от бастарнов.
Сотники устало кивнули и стали осторожно подниматься по лестницам наверх, прикрыв тела щитами. С другого вала, укрепленного бревенчатыми стенами, то и дело прилетали стрелы отчаяния. И хотя конная армия скифов уже растеклась по улицам столицы Клорина, на том валу были уничтожены еще не все бастарны.
С этого Леха и начал. Со своим небольшим отрядом он преодолел ров и поднялся во вторую надвратную башню. В течение двух часов Ларин с неполной сотней воинов выбивал оттуда бастарнов, до тех пор, пока не очистил и второй вал на полкилометра в обе стороны. На его счастье, защитников там осталось не много, только самые отчаянные. Остальные давно были внизу и защищали город и своего вождя в уличных схватках. Но они были обречены.
Так с боями, отряд Ларина прошел по второму валу на запад, где морпех, наконец, решил уже спуститься в город и устремиться на соединение с дружинами Арчоя, обложившими цитадель. Но, кое-что его отвлекло. Со стены морпех увидел, как амазонки, захватившие соседнее поселение гонят в столицу отряд пеших бастарнов, вождь которых искал здесь спасения. Бастарнов было человек двести, и они направлялись прямиком к башне, все еще находившейся в руках защитников. Эта невысокая башня с воротами разделяла на две части внутренний вал, отсекавший столичное поселение от е