Даже если компания переживет скандал, я не уверена, что хочу иметь с этим дело.
Мои щеки раздуваются на выдохе, и я принимаю решение начать искать новую работу с понедельника.
У меня есть немного денег, но их недостаточно, чтобы прожить без работы больше месяца или двух. И я слишком хорошо знаю, как долго может занять процесс найма.
Снаружи раздается треск, и я резко открываю глаза.
Я стою совершенно неподвижно, прислушиваясь, но больше ничего не слышу.
Расстроенная, я медленно отхожу от открытого окна.
Ничего.
Это определенно не мексиканский картель, который пришел за мной.
Просто сохраняй спокойствие.
Я делаю еще один шаг через кухню к двери, ведущей наружу.
Я нечасто выхожу на свою маленькую террасу, поскольку я больше домоседка, но у меня есть небольшая бетонная плита за кухней, достаточно большая для гриля, которым я никогда не пользуюсь.
Мой взгляд снова устремляется в окно.
«Ничего страшного», — говорю я, топая ногой.
Ветка упала с дерева, потому что оно было мертвым, или кролик, может быть, койот, наступил на палку. Шум был буквально нулевым.
Но если я не проверю, то знаю, что не смогу уснуть.
Тяжело вздохнув, я подхожу к скамейке для хранения вещей, стоящей рядом с дверью, и рывком открываю ее.
Я могу не выходить на улицу часто, но я храню все свои вещи здесь. Куча вязаных зимних шапок — мое последнее неудавшееся хобби. Дождевик, который слишком тесный на моих руках. Две с половиной пары шлепанцев. Большие щипцы для гриля. И… я поднимаю арбалет для начинающих, лежащий поверх всего этого. Потом я морщусь от того, что оставила его там заряженным, со стрелой, уже вставленной на место.
Он не тяжелый, предназначен только для стрельбы по мишеням, а не для охоты. Но к нему прикреплен мощный фонарь. И держа его в руках, я буду чувствовать себя спокойнее, открывая заднюю дверь.
Он имеет форму короткого дробовика с пистолетной рукояткой и спусковым крючком посередине. Поэтому я прижимаю приклад к плечу и удерживаю его на месте правой рукой, указательный палец находится рядом со спусковым крючком, затем левой рукой распахиваю дверь.
Тьма.
Я забыла включить фонарик, прежде чем открыть дверь.
Из открытого окна кухни на траве виден небольшой лучик света, но сегодня, похоже, луны вообще нет.
Моя левая рука нащупывает маленькую кнопку сбоку на смычке, затем я ее нахожу.
И я его включаю.
Перед моими глазами вспыхивает яркий свет, я моргаю и вижу бегущего по лужайке ко мне мужчину.
Незнакомец.
Я отступаю назад.
И я нажимаю на курок.
Я даже не собиралась этого делать.
Я даже не целилась.
Я просто отреагировала.
Но прежде чем я успеваю вытолкнуть крик из легких, я вижу, как стрела приземляется. Прямо в центре его горла. Проникая сквозь мягкую кожу.
На следующем шаге он пятится и падает на колени.
Шок и страх борются за место внутри меня, когда я захлопываю дверь и запираю ее.
Это произошло не просто так.
Я бросаю пустой арбалет, бросаюсь к окну и тоже захлопываю его.
Я пытаюсь посмотреть в окно, но вспоминаю, что там слишком темно.
Я торопливо возвращаюсь к двери и включаю выключатель наружного освещения, о котором я совершенно забыла две минуты назад, затем возвращаюсь к окну над раковиной.
Может быть, на самом деле ничего и не произошло.
Свет заливает двор, освещая мужчину.
«Эм», — я сжимаю руки.
Посреди моего двора, примерно в двадцати футах от задней двери, стоит незнакомец и царапает стрелу, торчащую из его шеи.
«Эмм!» — говорю я немного громче.
Затем он делает бросок вперед.
«Эмм!» Мой голос подпрыгивает на октаву.
Я выключаю свет.
Боже мой, боже мой, боже мой…
Я отворачиваюсь от вида и бегу через дом к входной двери.
На мне короткие шорты для сна и тонкая майка, и мне приходится прижимать руку к груди, чтобы она не подпрыгивала во все стороны, но я не перестаю бежать ни за что.
Ни моих ботинок. Ни моих ключей. Ничего. Я просто распахиваю входную дверь и бегу прямо через лужайку перед домом Ганса.
ГЛАВА 61
Ганс
Когда я откидываю занавеску для душа, чтобы снять полотенце с вешалки на стене, на меня падает вода.
Я держался на расстоянии, выпрыгнув через заднюю дверь автобуса, но я ни за что не собирался оставлять ее там без своей защиты. Поэтому я остался еще на один день.
Мой обратный рейс вылетел на двадцать минут позже, чем рейс Кассандры, но благодаря отсутствию зарегистрированного багажа и скорости вождения я успел домой — припарковав грузовик и закрыв гаражные ворота — на восемь минут раньше, чем родители Кассандры подъехали к дому моей соседки со своей дочерью на буксире.
Я приготовился к тому, что моя девушка ворвется и потребует объяснений. Но этого не произошло.
Может быть, потому, что ее родители провели весь день у нее дома.
Может быть, мне просто показалось, что она ахнула и произнесла мое имя в автобусе.
Может быть, она не сообразила.
Я накрываю голову полотенцем, выжимая воду из волос, и тут я что-то слышу.
Я опускаю полотенце и на мгновение замираю.
И тут я снова слышу это. Звук, как кричат мое имя.
Я сделал два шага, когда раздался стук.
«Ганс!» — в голосе Кассандры слышится паника. Испуг.
Я пересек гостиную.
«Га…» Ее крик обрывается, когда я открываю дверь.
ГЛАВА 62
Кэсси
«Га…, черт возьми!»
Мой взгляд скользит по голой коже передо мной, опускаясь вниз к полотенцу, низко обернутому вокруг бедер Ганса.
Ганс открыл дверь практически голым, и я не знаю, что мне делать.
Большая рука смыкается вокруг моего предплечья, и он втягивает меня в свой дом, захлопывая за мной дверь. Но я не могу отвести взгляд от его… тела.
И все эти шрамы.
«Кассандра», — резко говорит он. «Что случилось?»
Я заставляю себя поднять на него глаза и сглатываю. «Мне кажется, я кого-то убила».
Он даже не вздрагивает. «Объясни».
Не имея больше ничего, за что можно было бы ухватиться, я скручиваю пальцы в подгибе рубашки. «Я, эээ, я услышала что-то на заднем дворе, после того, как… после того, эээ, я открыл окно. А потом…»
Ганс обнимает мое лицо своими теплыми руками. «Дыши, бабочка».
Я смотрю в его темные глаза, оценивая его влажные волосы и то, как прядь падает ему на лоб. Это заставляет меня чувствовать себя нормально.
Я делаю вдох.
«Я открыла заднюю дверь, чтобы посмотреть». Его челюсть двигается, но он молчит. «Я держала свой, э-э, арбалет. И когда я включила свет, там был…» Мой пульс подпрыгивает. «Там был человек, который бежал прямо на меня».
«Какой мужчина?» Его голос ровный.
«Я его не узнала. Ганс…» Я протягиваю руку и хватаю его за запястья. «Я выстрелила в него. Это был несчастный случай. Я не хотела нажимать на курок. Но он напугал меня, и я споткнулась. И я…»
«Где он сейчас?» Его большие пальцы касаются моих щек.
«На моём заднем дворе», — шепчу я. «Я думаю, он мертв».
«Ты уже кому-нибудь звонила?»
Я качаю головой. «Я… я даже не думала об этом. Я просто прибежал сюда».
«Хорошая девочка». Ганс наклоняется и прижимается губами к моему лбу. Затем он отстраняется. «Ты мне доверяешь?»
Я киваю. Потому что я так и делаю.
Он снова целует меня в лоб. «Хорошо. Пойдем со мной».
Ганс отпускает мои щеки, хватает меня за руку, а затем тянет меня за собой к двери, ведущей в подвал.
Он рывком открывает ее, и мы спускаемся.
Мои босые ноги немного болят от бега сюда, и я зацепила несколько камешков, когда переходила улицу, но когда мы спускаемся по лестнице, прохладный бетонный пол успокаивает мои ступни.
Ганс отпускает мою руку, чтобы снова закрепить полотенце, но он не останавливается, поэтому я иду за ним через недостроенный подвал к… стене.
Я поджимаю губы, начиная фразу «что», но тут он прижимает руку к стене, и наружу откидывается панель размером с дверь.
За секретной дверью находится скрытая дверь из металла, которая выглядит достаточно прочной, чтобы выдержать взрыв бомбы.
Ганс поднимает правую руку и кладет ее на черный прямоугольный экран, встроенный в стену рядом с дверью.
У меня отвисла челюсть.
Это что, чёртова хиромантия?
Раздается громкий стук, и толстая металлическая дверь открывается внутрь.
Ух ты.
Ганс ведет меня в кромешную тьму комнаты, и как только я вхожу внутрь, надо мной автоматически включается свет, наполняя большую комнату ровным сиянием.
Очень круто.
Мой рот открывается еще шире.
Комната большая. Больше, чем должна быть, учитывая размер дома наверху.
Я не могу сказать, сделаны ли стены из бетона или металла. Но одна целая стена покрыта чем-то вроде системы стеллажей с крючками. И на этих крючках висит оружие. Целая стена оружия. И это… гранаты?
Дверь за Гансом закрывается, и я слышу тихий шум включающихся вентиляторов.
«Системы жизнеобеспечения автоматически включаются, когда в комнате находится человек». Я смотрю на потолок, затем на Ганса. Он наклоняет голову набок, проходя мимо меня, как будто обдумывая то, что сказал. «Ну, живой человек».
«Эм, здесь было не живой человек?»
Наверное, мне не стоит этого спрашивать. Если бы это был фильм, я бы кричала на девушку, чтобы она развернулась и выбежала из этого страшного бункера.
Но это не фильм. Это моя жизнь. И это мой сосед, который называет меня Бабочкой и отвозит меня в аэропорт. И в ком я теперь на девяносто девять процентов уверена, был тот мужчина в автобусе в Мексике.
«Не в этом доме».
Не в… Ах да. Трупы.
Я провожаю взглядом Ганса, который открывает одну из четырех дверей в дальней стене, открывая вид на шкаф.
На его спине есть еще несколько шрамов, а одна особенно длинная полоска вздутия кожи находится в двух дюймах от позвоночника.