одиноких женщин. И меня это устраивало. Я это приняла.
Я оглядываюсь на другие экраны, гадая, может ли он заглянуть в мою спальню.
Мои мышцы пресса напрягаются, когда я просто думаю об этом.
Видел ли он, как я трогаю себя?
Сидел бы он здесь, сжимая свой большой член, и дрочил бы, наблюдая?
Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти окно своей спальни, но хорошего вида из него не видно.
Я возвращаюсь к камере с видом на гостиную и вскрикиваю.
Потому что там Ганс.
Внутри моего дома.
ГЛАВА 65
Ганс
Я пересекаю гостиную Кассандры и запираю засов на ее входной двери.
Предполагая, что она наблюдает за мной и не ослушается меня, покинув мою безопасную комнату, я останавливаюсь перед панорамным окном и поднимаю руку с растопыренными пальцами, давая ей знать, что вернусь через пять минут.
Затем я поворачиваюсь и иду обратно к задней части ее дома.
Человек снаружи наверняка мертв.
Моя прелестная маленькая Бабочка выстрелила ему прямо в кадык.
Я думаю, это был несчастный случай, но все равно это чертовски хороший выстрел.
Хотя мне пора уходить, я иду на кухню. Там есть кое-что для меня.
На стойке, рядом с плитой с подносом сгоревшего печенья, лежит стикер. Как и все остальные, сложенные в моей тумбочке. И я знаю, что она собиралась отдать его мне.
Я прочитал слова.
Печенье из обугленной сладкой кукурузы.
«Ах, Господи». Я качаю головой. «Почему, Бабочка?»
Я подталкиваю одну, и она скользит по сковороде. По крайней мере, они не застряли.
Оно кажется сухим, и когда я его беру, от него отваливаются маленькие кусочки. Но я беру печенье рассыпчатым, а не мокрым, как в прошлой партии.
Широко открыв рот, я заталкиваю все это в рот.
Мое горло невольно сжимается, интенсивный вкус костра подавляет мои чувства. Но я жую.
Нуждаясь в небольшой помощи, я подхожу к раковине и открываю кран. Я наклоняюсь, подставляю рот под струю и делаю глоток воды.
Затем я засовываю в рот еще одно целое печенье.
Что, черт возьми, со мной не так?
Не желая пачкать контейнеры Кассандры и не желая их оставлять, я складываю печенье так, чтобы его было легче переносить.
Я могу удержать в руке восемь штук, но она сделала целую дюжину.
Я пытаюсь проглотить подгоревшую кукурузу, затем запихиваю в себя еще два печенья.
Я попробовал Кассандру в самом начале. Мне больше не нужно довольствоваться ее ужасной выпечкой. Но это неважно. Если бы кто-то только подумал о том, чтобы съесть то, что она для меня приготовила, я бы вырезал ему желудок из его тела.
Я снова подставляю рот под струю воды.
Вода помогает размятому печенью раствориться во рту, и я наконец-то могу его проглотить.
С моей стопкой из восьми печений в одной руке я шагаю обратно к входной двери и беру пару теннисных туфель Кассандры. Это ее любимая пара. Те, которые она всегда надевает, когда выходит из дома по делам, так что я знаю, что они удобные.
Я на долю секунды замираю, раздумывая, поднести ли их к носу, но потом вспоминаю, что она, возможно, наблюдает за мной через окно, поэтому вместо этого засовываю их под мышку.
Я уже показал ей слишком много своих карт со всей этой слежкой. Мне не нужно добавлять в список нюхача обуви.
Выключив свет на заднем дворе, я выхожу через заднюю дверь.
Отсутствие камер на заднем дворе было явной ошибкой новичка, но теперь я этим пользуюсь, чтобы Кассандра не видела, как я запираю ее дом собственными ключами.
Хотя, опять же, тот факт, что она сейчас сидит в моей безопасной комнате и просматривает все мои прямые трансляции из ее дома, вероятно, подсказал ей, что я вторгся в ее личную жизнь.
Ты одержим мной?
Я бесшумно ступаю по траве, пока в полной темноте обхожу ее дом сзади, запоминая каждый дюйм ее собственности.
Да, Кассандра Линн Кантрелл. Я помешан на тебе.
Добравшись до ее подъездной дорожки, я пробегаю расстояние до своего дома.
Когда я впервые проверил, что произошло, я кружил по лесу. Потому что мне нужно было знать, был ли этот человек один или он был частью группы, пытающейся нанести удар по моему местоположению, — а Кассандра просто услышала не то в неподходящее время.
Но поскольку, похоже, этот человек был один, теперь дело в скорости. Потому что я сомневаюсь, что это из-за Кассандры. Я уверен, что этот человек шел, чтобы подтвердить мое местоположение.
Я вскакиваю по ступенькам к входной двери и свободной рукой открываю ее.
Оказавшись внутри, я иду прямиком на кухню.
Мне требуется несколько секунд, чтобы схватить пакет с застежкой-молнией и засунуть в него печенье, затем пересечь дом и попасть в свою комнату, прикрепить стикер к остальным, вытащить из шкафа два рюкзака, засунуть в один из них печенье и спуститься вниз.
ГЛАВА 66
Кэсси
В тот момент, когда на экране появляется Ганс, показывающий остальную часть подвала, я вскакиваю со стула и бросаюсь к двери.
Я открываю ее как раз в тот момент, когда Ганс открывает входную дверь. И я все еще стою перед ним.
Волосы у него все еще распущены, теперь они суше и слегка волнистые, а на каждом плече висит рюкзак.
На фоне яркого подвального света у него за спиной вид почти потусторонний.
Его взгляд скользит по моему телу.
Мой вид менее потусторонний и более я украла твою толстовку.
Он опускает взгляд на мои руки и наполовину съеденный пакетик «Скиттлс», который я держу.
Ах да, я еще и конфеты у него украла.
Ганс не дает мне времени отступить. Он обхватывает меня за шею и прижимает свой рот к моему, просовывая язык между моих губ.
Он стонет.
Боже, его стоны.
Пальцы на моей шее сгибаются, а другой рукой он обхватывает мой затылок.
Он касается меня только выше плеч, но такое ощущение, будто он поглощает меня.
Я впиваюсь руками в его крепкие бока.
Он облизывает меня. «Блядь». Он притягивает меня ближе. «Проклятые Skittles». Его рот поглощает мой. «Ебаная соблазнительница».
Он сжимает меня сильнее, затем отстраняется.
«Нам пора идти».
Я киваю. Затем возвращаюсь в реальность. «Подожди, куда?»
Ганс снимает один из рюкзаков с плеча и достает из бокового кармана мои любимые теннисные туфли.
Я автоматически бросаю их на пол и начинаю просовывать в них ноги.
Как только моя вторая нога влезает в туфлю, Ганс хватает меня за руку и вытаскивает из странной комнаты наблюдения.
Маленькая часть меня задавалась вопросом, попытается ли Ганс удержать меня здесь, так что то, что он вывел меня из комнаты, — хороший знак. Но потом я вспомнила, как он ел мою задницу в гараже на прошлых выходных, так что Ганс, заперевший меня и державший в качестве своего маленького секс-питомца, может быть неплохим решением.
Ганс останавливается, чтобы убедиться, что обе двери за нами закрылись, затем мы продолжаем движение.
Я следую за ним по лестнице, через кухню и в гараж.
Как и в прошлый раз, в гараже темно, но Ганс держит меня за руку и ведет к пикапу.
Я слышу, как открывается дверь, но свет не загорается.
«Залезай».
«Я не вижу».
«А, точно», — говорит Ганс, словно не замечая, что здесь нет света.
Его рука отпускает мою, и я слышу его шаги по полу, затем дверь гаража начинает открываться.
На улице тоже темно, но окружающего света достаточно, чтобы осветить грузовик передо мной.
Я забираюсь в машину и закрываю дверь как раз в тот момент, когда Ганс открывает свою.
Он бросает два рюкзака на заднее сиденье, затем садится сам.
«Итак…» — начинаю я, когда он заводит грузовик. «Ты можешь видеть в темноте?»
Ганс поворачивает ко мне лицо. «Что?»
«Ты ходишь так, будто все видишь, хотя я даже руки перед лицом не вижу».
Он пожимает плечами и включает заднюю передачу. «Я просто все запомнил».
Запомнил.
Ганс выезжает задним ходом со своей подъездной дорожки, затем прямо на мою, останавливаясь так, что его задний бампер оказывается в нескольких футах от моего.
Ах да, моя машина не заводится.
«Оставайся здесь», — говорит мне Ганс и выпрыгивает из машины, оставляя двигатель включенным.
Наблюдая, как он обходит грузовик сзади, я понимаю, что так и не получил ответа на свой вопрос, куда мы едем.
Ганс опускает заднюю дверь, и я наблюдаю, как он открывает панель на боковой стенке, о существовании которой я не знала.
Он что-то вытаскивает, затем захлопывает панель и бежит за угол гаража.
Мои глаза расширяются.
Это…?
Прежде чем исчезнуть в темноте, он встряхивает пластик, и он разворачивается, образуя нечто, что можно описать только как мешок для трупов.
Я подавляю совершенно неуместное желание рассмеяться.
Человек с подвалом, полным оружия, и камерами, снимающими мой дом, который также хранит мешки с телами в своем грузовике, должно быть красным флагом. Верно?
Я остаюсь на своем месте, не отрывая глаз от того места, где я в последний раз видела Ганса.
Если он бежит с этим на задний двор, значит, этот человек мертв.
По сигналу Ганс появляется снова с загруженной сумкой, размером с человека, перекинутой через плечо.
Не прошло и минуты.
Должно быть, он хорошо умеет упаковывать тела.
Ганс останавливается у задней части грузовика и наклоняется вперед, надавливая плечом, отчего тело с грохотом падает в кузов.
Удар отдается эхом по всему автомобилю, и я хмурюсь.
Фу.
Ганс захлопывает задний борт, устанавливая его на место, затем натягивает выдвижную крышку на верхнюю часть кузова грузовика, скрывая от посторонних глаз то, что находится внутри.
Он открывает дверь, но прежде чем сесть обратно в грузовик, достает из кармана в двери маленький флакончик дезинфицирующего средства для рук и смазывает им руки.