В их бесхитростной компании я забыл до некоторой степени о своих тревогах. В сущности я никогда не был неопытным и пользующимся наслаждениями беспечным юношей. Со дня своего пятнадцатилетия я принял на себя положение и заботы мужчины, и с этого дня я никогда не ослаблял ни на один час своей бдительности против мира, в котором, как я знал по тяжело добытому опыту, было нелегко существовать. Но теперь, в эти короткие полчаса, в компании придворных девушек, я вернул обратно небольшую часть той неопытной юности.
Все закончилось слишком быстро, но я не пожалел об этом. Из-за тонких листов папоротниковых деревьев вышла та, которую я хорошо знал.
Трэла из Ученых стояла, улыбаясь нам.
Каждая струя ее черных волос казалась для меня сетью вокруг моего сердца, и, очарованный ею, я находился в оцепенении. Я был счастлив стоять и наблюдать за игрой выражения на ее лице, в то время как ее леди с радостными криками собрались вокруг нее.
ДВОРЕЦ УДОВОЛЬСТВИЙ В СОТАНЕ
— Привет тебе, милорд Гаран. — Она улыбалась, глядя мне в лицо.
— Привет тебе, Цветок Ю-Лака. — Я приложил к губам и ко лбу протянутую мне руку.
— Ты пренебрегаешь нами, милорд. Неужели заботы твоего ведомства так тяготят тебя, что ты не можешь часок-другой провести с нами?
Я стоял разинув рот, не способный собрать свои мысли в находчивый ответ на эту мягкую насмешку.
— Я, как всегда, в твоем распоряжении, величественная Леди, — запинаясь, пробормотал я.
— Тогда ты должен повиноваться мне сейчас, — быстро сказала она. — Поможешь мне в Голубом бассейне, милорд. Мне нужна там лишняя пара рук. Нет, малышки, вы останетесь здесь.
Отделавшись таким образом от своих девушек, она повела меня с собой. Но вместо того, чтобы идти по тропинке к Голубому Бассейну, она разыскала маленький садик в гроте и села там на каменную скамейку.
— Садись, Гаран. Я многое должна сказать, а времени для этого у меня мало. Во-первых, дай посмотреть на тебя. Сколько же времени прошло? Три года, не так ли? Я могу даже сказать тебе количество в часах. Ах, почему ты не родился? Но достаточно! Ты сделал разумно для себя, Гаран.
— Только потому, что… — начал я горячо, но ее нежные пальцы поспешили запечатать мои непослушные губы, преградив путь потоку опрометчивых слов.
— Не то, Гаран, не то! Существуют другие вещи, о которых мы должны поговорить. Ты, кажется, рылся в опасных омутах знаний, задавая щекотливые вопросы неподходящим людям. Что ты узнал?
Я пожал плечами.
— Довольно немного. Каждая тропинка приводит в конце концов к глухому барьеру. Она кивнула.
— О, они умны, очень умны. Но ты сделал кое-что для начала. Поэтому — будь бдительным, оглядывайся назад по ночам, Гаран. Ты идешь по прогнившему мосту; ты уверен, что он не разрушится, чтобы увлечь тебя в бездну. Но с этого часа ты не должен сражаться в одиночку, воин. Ты знаешь Трэна из Гурла?
— Я увидел его впервые час назад.
— Трэн, как и ты, прикладывает свое ухо к земле и таким образом слышит вещи, не предназначавшиеся ему. Дважды его путь тайного расследования пересекался с твоим, и тогда он понял, что здесь существует другой, кто сомневается в будущем. Ибо не все мы, Гаран, бездельники и дети, играющие на солнце. Некоторые из нас готовятся к подходящему шторму…
— Значит, у тебя есть какая-то определенная мысль о том, что нагрянет? — прервал я нетерпеливо.
— Еще нет. Неделю тому назад здесь открылся новый дворец удовольствий в квартале Сотан.
Я нахмурился, сбитый с толку ее быстрой переменой темы разговора.
— Да, мой помощник говорил мне.
— Было бы неплохо, если бы ты посетил его, Гаран.
— Но… — торопливо запротестовал я.
— О, достаточно хорошо известно, что ты не ходишь в подобные места, но позволь мне уговорить тебя побывать там сегодня ночью. Нет, большего я не могу сказать. Будь осторожен, Гаран. А теперь уходи, и быстро, прежде чем придут мои девушки, разыскивая меня. Три года, Гаран… — Ее голос угас, после того как она отправила меня прочь. Я не осмелился оглянуться назад.
Ошеломленный собственными спущенными с цепи эмоциями, я добрался до посадочной площадки и своего флайера. Черный корабль из Кума до сих пор находился там, отчужденный и производящий впечатление среди ярко крашенных судов, которые теперь заполняли поверхность платформы, но я уделил ему не более чем один мимолетный взгляд. Все мои мысли были далеко от того, что не касалось этой встречи, и я размышлял, что могло быть скрыто внутри этих ее двух слов — «три года».
Я полностью пришел в себя только тогда, когда мой флайер приземлился на площадке оборонительной башни и я увидел мальчишескую фигуру Анатана, торопливо бросившегося мне навстречу. Я вспомнил обещание, которое так необдуманно дал ему этим утром. Невозможное стало действительным.
— Приехал Закат из Ру, милорд. Он ждет вас в офицерской комнате, — почти выпалил молодой офицер, прежде чем мои ноги коснулись настила посадочной площадки.
— Немедленно приведи его в мои личные комнаты, — приказал я.
Ру был самой северной колонией Ю-Лака, блиставшего цепью зависимых стран. Три месяца в году его опустошенные ветром равнины были почти непригодными для жилья. Но богатства, лежащие в его промерзших горах, привлекали нас, так что мы держали Ру в ревнивых тисках. Линия укрепленных постов, крошечных оазисов цивилизации — таковы были границы, которые мы возвели в этой мрачной стране.
Закат был офицером старой школы, которые управляли людьми и страной тяжелой, но всегда справедливой рукой. Я доверял ему больше, чем любому другому из подчиненных мне офицеров. Событие достаточно серьезное, чтобы омрачить будущее, привело его в Ю-Лак. С ощущением внезапного холода от этого я расхаживал по своей комнате, ожидая его появления.
— Привет, Лорд. — Плотная фигура в дверях вытянулась в официальном приветствии.
— Входи, Закат. Я рад снова пожать твою руку. Но какая судьба привела тебя из твоего обрамленного снегом севера?
— Злая судьба, Гаран. — Он смерил меня взглядом, пока отвечал, и затем со вздохом облегчения добавил: — Все в порядке. Ты до сих пор не стал городским жителем, получив титул лорда. Нет ни ожирения, ни трясущихся рук, ни мрачных глаз — ничего, что могло бы изменить тебя. Ты до сих пор тот лихой парень, который сопровождал меня в Улал в давние дни?
— Я не изменился, военный пес. Вижу, и ты тоже. Дай мне открытое сражение, и я буду рад…
— Открытое сражение! — Он скривился. — Этого я не могу предоставить тебе, Щетина Темного Существа! Может ли человек сражаться с призраками и победить?
Поразительно было слышать свои собственные мысли, которые исходили от этого северного полководца.
— Что случилось в Ру?
— Ничего такого, на что я мог бы наложить свою руку, иначе я быстро бы покончил с этим, можешь быть уверен, — многозначительно сказал он. — Это всего лишь растущая тревога, перешептывания, источник которых я не могу проследить, необоснованные слухи, мятежные разговоры. Скажу тебе откровенно, Гаран, я сейчас одинок в Ру.
— Ты хочешь помощи? — предположил я.
Он встряхнул головой.
— Ты должен знать лучше меня, чем кто-то, парень. Когда это было, чтобы я бежал, скуля, к своим хозяевам? Нет, не помощь в материальном смысле. Но иногда две головы лучше, чем одна. Я хочу откровенно поговорить с единственным человеком в Империи, которому я полностью доверяю. В Ру беспокойно, и я не могу проследить, в чем дело. В первый раз я остался без всякой поддержки…
— Не ты один страдаешь, — вмешался я резко.
— Что ты имеешь в виду?
— Не считая тебя, Анатана из Хода и еще одного человека, я вспомнил ее в саду, — я также являюсь одиноким сегодня. Этим утром Император проверял мою лояльность.
— Что! — Он вскочил на ноги, глядя на меня в страшном изумлении.
— Это правда. И все потому, что я подобно тебе пытался обнаружить основу всей этой массы интриг, которые растут и увеличиваются по всему Кранду. Я тоже сражаюсь с призраками, Закат.
— Так, — он опять опустился на свое место, — какой же выход существует из этого положения? Ну, парень, похоже, мы снова в Улале, но в этот раз мы должны драться не кулаками, а умом. Давай поговорим и уясним, что же случилось за те годы, которые прошли с тех пор, как мы вместе сражались.
— Расскажи мне о Ру, — потребовал я.
Он нахмурился.
— Трудно выразить в словах то ощущение, которое охватывает меня, когда я передвигаюсь от гарнизона к гарнизону. Внешне все хорошо; в этом смысле все в порядке. Страна находится в мире с варварами, беспорядков на рудниках там нет. И все же я чувствую, будто иду по мосту, подпорки которого разрушены. Меня преследует мысль, что сердцевина этого проклятого дела лежит обнаженной перед глазами, и я не мог бы ее обнаружить, даже будь я чуточку умнее. Это дело задумано дьяволом. В прошлом месяце добыча в Сапитских рудниках была на десять процентов ниже, чем обычно. И тем не менее инженеры встретили меня с вежливыми объяснениями, для которых я не имею достаточных знаний, чтобы проверить их. За последние три месяца там произошло несколько сотен самоубийств. Вновь набранные рекруты находятся в скверном состоянии — умственно, морально, физически. Близ Форта Штаб-квартиры убиты три пастуха, и нельзя понять, как они были способны проникнуть так далеко в глубь колонизированных стран и как их не заметили. Противоестественные огни появились в небе, и дважды штабель легковоспламеняющейся руды был подожжен таинственным способом. У горцев появилась новая тайная религия. Случаи все пустячные, но собранные вместе, достаточные, чтобы заставить человека крепко задуматься.
— Кого ты подозреваешь?
Он пожал плечами и затем ответил мне уклончиво:
— Там находился человек из Кума, который совершил путешествие через горы.
— Кум! Всегда Кум! — Я ударил кулаком по подлокотнику своего кресла.
— Да, всегда Кум, — тяжело отозвался Закат. — А теперь каковы фантомы, которых ты преследуешь так безрезультатно?