Юный Анатан, казалось, стал старше и в любой час был готов явиться по моему зову. Кроме того, что я нуждался в его помощи и вообще был привязан к нему, у меня была еще одна причина держать его рядом с собой: ибо только через него я получал известия о Трэле. Аналия, его сестра, по-прежнему была первой фрейлиной Трэлы, и она постоянно сопровождала Принцессу. За все это время я не встречался с Трэлой лицом к лицу.
Однажды вечером я сидел в одиночестве у себя в комнате, просматривая рапорты из Ру, содержащие комментарии Заката по поводу тамошней ситуации, когда вошел Анатан. Он положил на стол передо мной маленький металлический футляр для письма. Рулончик шелка внутри содержал всего одну строку: «У грота на восходе луны».
Подписи не было, и я недоуменно разглаживал шелк.
— От кого ты получил его?
— От Аналии, — коротко ответил он.
Поняв, из чьих рук, должно быть, вышло письмо, я поспешно засунул его в свой мешочек на поясе. Однако Анатан задержался рядом со мной, на его лице явно была написана нерешительность.
— Ну?
Он беспомощным жестом вытянул руки.
— Это несправедливо! — Крик, казалось, сорвался с его губ, а затем он повернулся и выбежал от меня, как будто я был ночным демоном.
Весьма удивленный причиной его вспышки, я подошел к окну. Луна скоро должна была взойти, и с бешено бьющимся сердцем я схватил длинный темный плащ, который достаточно скрывал мою форменную одежду. Завернувшись в него, я поспешно вышел.
Мой личный флайер коснулся дворцовой посадочной площадки, и я поспешил вниз по откосу, на ходу пробормотав часовым пароль. В саду дул прохладный ветерок, и никогда обреченный Кранд не казался таким прекрасным в моих глазах, как в эту ночь, когда я пересекал полянки императорского сада в поисках того грота, где мы однажды задержались.
Я пришел рано. Никто не ждал меня среди деревьев. Сгорая от нетерпения, я шагал взад и вперед по затененной лесистой лещине. Однако мне не пришлось долго ждать. Из темноты появилась белая фигура, которую я хорошо знал.
— Трэла?
Мои руки обвились вокруг ее упругого тела, мои губы уловили свежесть ее плоти. Но она вырвалась из объятий и, прижав руки ко рту, отпрянула от меня.
— В чем я провинился, любимая? Я испугал тебя? — Она покачала головой, и тогда в полосе рунного света я увидел безмолвные слезы, скользящие по ее бледным щекам.
— Это я виновата, Гаран…
— Может быть, ты устала? — нетерпеливо прервал я. — Тогда я не стану докучать тебе, милая.
— Нет, нет! — Ее голос поднялся до пронзительного крика. — Могу ли я говорить об этом!
Она сплела тонкие пальцы, а слезы все еще лились и увлажняли манишку ее платья. Затем она, казалось, отчасти овладела собой.
— Ты ни в чем не виноват — ни в чем, Таран, все, что ты совершал, было правильным и прекрасным и всегда хорошим. У нас будет что вспомнить, когда… когда… — ее голос ослабел.
Я затрепетал, а холод пронзил меня до самых костей, ибо я почему-то знал, что счастье покинуло меня.
— Что ты хочешь сказать мне, Трэла? — я спросил так ласково, как мог. — Не пугай меня, возлюбленная.
— Я не свободна в жизни и любви, Таран. Не свободна выбирать радости жизни. Было решено, что для блага Кранда я должна принадлежать Трэну. Теперь я сознаю всю глубину своего греха. Потому что я была уже отдана Трэну, когда стояла в Путях и вызвала твою любовь, которую сама же породила. Я была предназначена Трэну, когда вернулась из Храма Света. Отвернись теперь от меня, Таран, так как ты имеешь на это право. Я по своей слабости предала нашу любовь. — Я почувствовал холод, который неожиданно напал на меня, прокрадываясь в самое сердце.
— Ты жена Трэна? — спросил я одеревеневшими губами. Она вскинула голову.
— Нет, и не думаю, что когда-нибудь буду. Когда я впервые посмотрела тебе в лицо в контрольной кабине отцовского флагмана, когда наши глаза встретились и открыли в глубине друг друга сердечную тайну, тогда я уже поняла, что ни за кого другого не смогу когда-либо искренне выйти замуж. Потому что ты мой, Таран, и я твоя, хотя между нами подвешены миры. Так было между нами раньше, так будет между нами и впредь! Когда они убедили Трэна жениться на мне, я оттягивала и откладывала, все время уклоняясь от этого, надеясь, что судьба, может быть, когда-нибудь окажется милостивой. Когда мы стояли в Путях, я думала, что смерть придет разрешить нашу безнадежную загадку, поэтому заговорила. Но мы пробились, и наступает конец всем моим замыслам. В тот день, когда Трэн будет выбран возглавить бегство с Кранда, я полечу с ним. Мои обязанности жестоко спланированы. Я должна отвергнуть любовь. Отвергнуть, Таран…
Ее голос ослабел и угас. Она опустилась на скамью, пристально вглядываясь широко открытыми глазами в деревья, которые скрывали наше убежище. Я грубо засмеялся, и горечь этого звука отозвалась даже в моих собственных ушах.
— Итак, солдат должен находиться в стороне. Вы, Ученые, решили так. Хорошо, а если солдат не пожелает, Трэла? Что, если я заявлю, что, несмотря на то что ты сказала мне, ты моя по праву?
— Таран. — Мои слова придали ей новые силы. — Таран, я поступила жестоко, но не заставляй меня всегда вспоминать этот час с еще большей горечью. Я запятнала нашу любовь, а ты хочешь разбить ее.
— Простите. Я больше не протестую, Царственная Леди. Таран возвратится на свое место, чтобы принести пользу Кранду. — С этими словами я повернулся и покинул ее, не обращая внимания на плач, который преследовал меня. Меня охватило бешенство, и весь мир вокруг себя я видел в багровом тумане.
Когда я снова оказался в своей комнате, то заперся и пристально смотрел на стены тусклыми, невидящими глазами. Всю ночь я расхаживал по комнате. Когда наступило утро, я преодолел внутреннее смятение. В течение этих мучительных часов что-то во мне (может быть, дух моей жаждущей и обманутой юности) умерло навсегда.
Я прожил оставшиеся дни достаточно спокойно, механически выполняя работу, которую должен был делать. Мои специалисты работали в дебрях Кора, где космический корабль постепенно воплощался в своей колыбели. Закат совершил чудеса в Ру, откуда доносились слухи о его безжалостном правлении. Анатан всегда слонялся неподалеку, не сводя с меня опечаленных глаз. Я одиноко шел своим путем.
Было решено послать вперед луч сконденсированной энергии, направленный луч, чтобы достигнуть планеты, выбранной для нашей дальнейшей жизни. В этом гигантском туннеле чистой энергии шарообразный корабль безопасно заскользит к своему месту назначения. Незримые барьеры отразят блуждающие метеориты, охраняя путешественников. Проверить нашу теорию уже не было времени. Грядущая гибель уже сейчас тяжело нависла над нами — сверкающий шар в ночном небе.
За три недели до конца мы созвали последнюю чрезвычайную конференцию в Ю-Лаке. Было уже невозможно хранить дальше тайну судьбы Кранда: конец уже наступал. Были извержения, две приливные волны и ряд землетрясений, с каждым разом все более сильные.
В эту ночь мы собрались, чтобы выбрать тех, кто отважится отправиться в космическое пространство, чтобы хоть какая-то часть нашего мира могла быть спасена. Трэн и Трэла сидели рядом, и перед Лордом из Гурла лежал список имен. Было ясно, что эти смельчаки должны быть молодыми и сильными, полностью способными выдержать напряжение космического путешествия. Далеко не все из собравшихся отвечали этим требованиям. Однако даже тени недовольства не появилось на их лицах, пока они слушали.
Одно за другим зачитывались имена. Я был страшно доволен услышать, что Аналия и Анатан включены в список. Но когда наконец Трэн закончил, я встал, чтобы опротестовать список.
— Милорды, вычеркните мое имя.
— Но ты нам нужен…
Я пресек возражения Трэна.
— Вряд ли вам на вашем диком молодом мире понадобится солдат. Я останусь здесь, где, может быть, буду полезен, наводя порядок в эти последние дни. Нет, я не уйду. Я принадлежу Кранду и останусь на Кранде до конца. — Я взглянул на Трэлу. Ожесточенность и ненависть покинули меня, и я с улыбкой смотрел ей в лицо. Я увидел, как ее рука коснулась колеблющихся губ и затем двинулась по направлению ко мне. Я был вполне удовлетворен.
Несмотря на все их уговоры, я не отказался от решения, которое принял. И Анатан остался бы со мной, если бы я фактически не втиснул его в транспортный флайер, который должен был доставить их в Кор, на корабль. В последнюю минуту Трэла подошла ко мне.
— Любимый, — сказала она отчетливо, — сейчас ты подарил мне память более драгоценную, чем сокровище тысячи королей. До свидания, до будущей нашей встречи. — И на виду у всех она поцеловала меня в губы.
Затем они улетели, а мы стояли на посадочной площадке, провожая взглядом черное пятнышко флайера, быстро исчезавшее вдали. Закат зашевелился первым. Он повернулся ко мне и протянул руку, былая широкая усмешка появилась на его некрасивом лице.
— Ты был хорошим товарищем, Гаран. Когда мы встретимся по ту сторону звезд, то расскажем друг другу немало невероятных историй. А теперь прощай.
— Куда ты направляешься? — спросил я.
— Обратно в Ру. Я все же солдат и хочу остаться на своем посту до конца. — Его флайер тоже исчез в подернутом дымкой небе.
Я остался один.
Мы находились на гребне самой высокой сторожевой башни Ю-Лака. Мое тело было прижато к камню: я чувствовал холод от этого прикосновения сквозь плащ. Внутри меня был холод смерти.
— Начинается! — Сказал ли это Император или монотонное пульсирование крови в моем мозгу выбило это слово?
За далекими горами появилось большое неровное пятно зарева, расцветшего вспышкой пламени. Раздробляющий гул… Ропот безумствующего города исчез, поглощенный им. А с поверхности нашего пораженного мира поднималось копье света, все выше и выше. Копье протеста, брошенное против богов.
Единственный глубокий судорожный всхлип вырвался у меня помимо воли. Рука Императора обняла меня за плечи.
— Там выходит сердце Кранда. Разве эта жертва не заслужена, сынок?