бственно, известно о Суссии? Она была старше всех, и держала свои воспоминания при себе, хотя с готовностью болтала о всех, даже самых незначительных событиях, происходивших в Норстатте. Подруги едва ли замечали, как мало она говорила о себе. Она была знатного происхождения и обладала приятной внешностью и живым умом. Ее родиной была долина на морском берегу, и там она прожила с Рождения до самого изгнания. Она имела родственников среди военных, но где они сейчас находились, не знал никто. Да, Суссия была подходящей кандидатурой. Но как она воспримет сообщение о том, что выбор пал на нее?
Уже наступали ранние вечерние сумерки, и я поплотнее запахнула двойную шаль, чтобы защититься от резкого холодного ветра. Бросив последний взгляд на заснеженный сад, я спустилась вниз по лестнице башни, чтобы обогреться у огня в большом зале монастыря.
Меня встретил громкий гвалт голосов, а моя шаль зацепилась за крючок возле двери. В зале не было ни одной монахини, но у камина собрались все, кто нашел убежище в монастыре; некоторые из них провели здесь уже больше года.
— Джиллан, подумать только, — воскликнула леди Маримма во весь голос, удивленно глядя на меня, когда я подошла к огню. — Она пришла сюда! Неужто уже наступил час Пятого Пламени!
— Родственник или воин, вернувшийся с войны, — подумала я. Только это могло привести в возбуждение весь монастырь.
— Кто прибыл? — тут я назвала ближайшего родственника Мариммы, — Лорд Имграй?
— Он и другие — за невестой! Джиллан, за обещанной невестой! Они скачут по степи, и сегодня уже заночуют здесь! Джиллан, это же страшно! Бедная крошка! Мы должны молиться за нее…
— Почему? — к нам подошла леди Суссия. Она была не так красива, как леди Маримма, но она большую часть своей жизни жила по-королевски, и, по-моему, на нее еще долго будут обращать внимание, в то время как красота других давно поблекнет.
— Почему? — повторила Маримма. — Потому что она поскачет в черное, злое будущее и никогда больше не вернется назад!
Но Суссия ответила словами, полностью соответствовавшими моим мыслям:
— Может быть, она поскачет в это черное будущее, малышка. Не все из нас имеют свое собственное мягкое гнездышко или защищающее нас крыло.
— Я скорее обручусь со сталью меча, чем отправлюсь в такое свадебное путешествие! — воскликнула девушка.
— Но ты же ничего не боишься, — сказала я ей только для того, чтобы унять свой собственный страх. Но за плечами Мариммы я внезапно заметила предупреждающий взгляд Суссии. И я задала себе вопрос — знала ли она что-нибудь или только догадывалась.
— Маримма, Маримма…
Я думаю, она была рада отойти от нас к другим девушкам, которые были уже обручены и потому находились в безопасности, словно она могла разделить с ними эту безопасность.
— Обрати на нее внимание в эту ночь, — тихо сказала Суссия.
— Зачем?
— Потому что она пойдет с ними!
Я беспомощно уставилась на нее. Но я знала, что она говорит правду.
— Как, откуда, почему?.. — пробормотала я, но она быстро положила свою ладонь мне на запястье и отвела меня немного в сторону. Голос ее был тих и предназначался только моим ушам.
— Откуда я это знаю? Семь ночей назад я получила личное сообщение. О да, я думала, что выбор может пасть на меня. За это говорило многое. Но у родственников насчет меня были другие планы вот уже в течение года, и когда было сделано предложение включить меня в состав группы невест, они тотчас же подобрали для меня жениха-воина. Во время войны у меня не было родины, но теперь, когда этих собак из Ализона уничтожили, я стала хозяйкой не одного замка — как последняя из своего рода. — Она слегка улыбнулась. — И, таким образом, я представляю большую ценность для своих родственников. С наступлением весны я должна идти под венец, и свадьба состоится здесь, в долине. Почему именно Маримма? Человек, жаждущий власти, может добиться ей различными способами. Лорд Имграй имеет право предложить руку Мариммы, кому захочет. И он человек, у которого никогда не было достаточно власти. Он просто из любезности предложил эту услугу. И остальные Лорды считают, что такой цветок придется по вкусу Всадникам, потому что не все невесты так красивы.
— Но она не пойдет…
— Она пойдет, она должна будет это сделать. Но она погибнет. Этот напиток не для нее.
Я взглянула на Маримму. Лицо ее покраснело, вся она была охвачена какой-то радостной лихорадкой, которая мне не нравилась. Но все это не имело ко мне никакого отношения, ко мне, чужестранке, чья кровь не была кровью этого народа.
— Она погибнет, — с нажимом повторила Суссия.
Я повернулась к Суссии.
— Если Лорд Имграй так решил, и все с ним согласились, её уже ничто не спасет…
— Ничто? Часто бывало так, что мужчины планировали что-нибудь, а женщины нарушали все их планы.
— Но если бы на ее место была предложена какая-нибудь другая девушка, столь же красивая, пал бы тогда выбор на нее?
— Да, — сказала Суссия, посмотрев на меня таким странным и внимательным взглядом, что я подумала о том, что нам больше не нужно никаких слов. И ещё я подумала о Норстатте, о череде лет, которые уже прошли и которые предстоит ещё провести мне здесь, подумала о своем месте в этом мире.
Двенадцать невест должны были провести ночь в качестве гостей в этом монастыре, двенадцать и одна должны были на следующий день уехать из монастыря. Двенадцать и одна, и я не могла быть одной из них! Но почему?
Глава 2
Коридоры монастыря были темны, но я знала их всех. Монахини отправились в свои кельи, а гости покинули зал. Идя по темным холодным коридорам, я думала о гостях, которые прибыли незадолго до рассвета и разделили с нами наш завтрак за длинным столом.
Лорд Имграй, возглавлявший эту группу, был человеком с коротко подстриженной коричневой бородкой и волосами, пронизанными серебряными нитями. У него было жесткое лицо, каждая черточка которого выдавала волю и решительность. Его сопровождали два солдата, которые, выполняя свои обязанности, по-видимому, чувствовали себя не в своей тарелке. Вооруженный эскорт разместился в ближайших домах деревни возле монастыря.
Невесты… Мой опыт общения с невестами ограничивался деревенскими свадьбами, когда я сопровождала монахинь, которые во время этих торжеств покидали свой монастырь. Однако эти невесты выглядели иначе, чем деревенские девушки. Они были одеты в одежду путешественниц: теплые шубы, защищающие от зимней стужи, разрезанные юбки для верховой езды, а под шубой короткая куртка воина, и на каждой был вышит герб рода, который свидетельствовал о высоком происхождении невесты. Но не было никаких развевающихся на ветру кудрей, никаких венков из цветов. Две или три из них, с блестящими глазами и лихорадочно красневшими щеками, были великолепны, милы и прекрасны. Но у других были припухшие веки, покрасневшие от слез, побледневшие щеки и прочие признаки печали. И я слышала шепот леди Тельфаны, которая обменивалась впечатлениями со своей соседкой по столу.
— Милы? Да, милы. Так сказала наша дорогая сестра, леди Гралия. Лорд Джеррет, ее любовник — известный охотник за юбками. Это значит, что в последнее время он охотно поднимает все юбки, находящиеся поблизости от него. Вот почему ты видишь в этой группе Кильдас. Обвенчанная с Всадником, она больше не будет доставлять никакого беспокойства своей сестре.
Кильдас? Это была одна из лихорадочно жизнерадостных невест. Ее каштановые волосы в свете лампы испускали красно-золотое сияние, у нее был округлый подбородок и рот с полными губами. Плотно облегающая куртка не скрывала округлостей ее тела, они были достаточными, чтобы зажечь желание, которым и воспылал к ней Лорд ее сестры. Вполне достаточное основание для того, чтобы отправить Кильдас к Всадникам.
Возле Кильдас сидела девушка, вид которой резко контрастировал с цветущей внешностью Кильдас. Вышивка на ее курточке была сделана тщательно и искусно, но одежда на ней была поношена и, очевидно, перешита из другой одежды. Девушка сидела, опустив взгляд, веки ее покраснели, она с трудом жевала пищу, зато жадно и часто пила из кубка. Алианна? Нет, Алианна — это маленькая девушка на другом конце стола. Имя же этой девушки было Сольфинна.
В то время как Кильдас была одета в великолепные одежды — может быть, для того, чтобы несколько успокоить совесть тех, кто послал ее сюда — на Сольфинне была поношенная одежда, подчеркивающая ее бедность. Она, несомненно, принадлежала одному из древнейших, но обедневших родов без приданного, и, вероятно, у нее были маленькие сестры, о которых тоже надо было заботиться. Поэтому она стала невестой, и Лорд был обязан её семье.
Несмотря на предположение Суссии, среди них не было ни одной некрасивой девушки. Соглашение предусматривало, что среди невест не должно быть ни больных, ни уродливых, а некоторые из них, как, например, Кильдас, были достаточно милы, чтобы составить хорошую пару. Впрочем, хотя она и считала их милыми и привлекательными, то теперь горе затмило их красоту, и я решила, что Лорды Верхнего Халлака с честью выполнили свою часть соглашения — за исключением того, что не посчитались с пожеланием самих невест. С другой стороны, браки в Верхнем Халлаке заключали, не считаясь симпатиями сторон, во всяком случае, в старых, знатных семьях. Там браки заключались строго по расчету. И, может быть, девушкам предстояло не самое худшее, может быть, для них было бы хуже, если бы все было по-старому.
Глядя на Маримму, в это легко было поверить. Ее лихорадочная веселость исчезла. Она тихо сидела и наблюдала за Лордом Имграем, и больше не делала никаких попыток привлечь к себе его внимание. Напротив, она поспешно отводила свой взгляд, когда ей казалось, что он поворачивается и смотрит на нее. Я предположила, что он еще не сообщил ей новость, потому что Маримма никогда не была в состоянии даже при самых маленьких затруднениях сохранять самообладание. Она, конечно, давно ударилась бы в истерику. Но было ясно, что она что-то подозревает.