— Где мы?
Слова. Немыслимые послания, живые слова.
В Гробнице Турана, — ответила она ту правду, которую знала Винтра.
— И я… я Туран… — проскрипел голос, — Но я же не Туран!
Звуки каких-то движений. Затем мысленный призыв, отрывистый и повелительный: «Свет!»
Слабое свечение постепенно усиливалось. Почему она подумала об этом. Она быстро послала импульс энергии ему, чтобы помочь сделать свет ярче.
— Здесь нет воздуха, мы погибнем, — предупредила она его.
— Иди в другую плоскость, быстро!
Его команда вернула ее мозг к защитным построениям, которые она должна была создать и для себя, и для него. Она сделала несколько шагов и вышла из своего тела. Это она делала очень неохотно. Находясь временно в безопасности, она осмотрелась.
Внизу, на полу, лежало тело, закованное в цепи, от которого она только что освободилась. Слева от нее находилось возвышение, на котором возлежал Туран. Его командорский плащ, накинутый на него, усыпан завядшими, пожелтевшими, умершими лилиями. Как только она увидела его, пламя свечей, стоявших у изголовья, взметнулось вверх.
— Проход для духа, — прозвучал голос другого в ее голове. — Здесь.
Она об этом не вспомнила, пока она не сказала, так как это было известно Винтре, а не ей. Но проход для духов действительно был. Щель, прорубленная в каменной стене.
— Потяни этот брус….
Их единственная надежда. Ведь если это слабо подергивающееся на полу тело, которое она только что покинула, умрет, то она тоже погибнет. Она торопилась, зная, что ее жизненные силы быстро угасают. Остатками энергии, которые она смогла собрать, она присоединилась к энергии того, другого. Вся энергия была направлена на брус. Она трудилась с ожесточением. Страх возрастал в ней… они никак не могли..
Опять стало темно, так как все силы они сфокусировали на одном.
— Рука… правая рука моя… — простонал голос.
Она передала ему свою энергию и рухнула во мрак, не зная, не смерть ли пришла за ней.
— Винтра, — все тело ее болело. Она плакала от боли. Руки судорожно стискивали ребра опять и опять, заставляя воздух двигаться в груди.
— Я должна жить!
Затем опять свет. Свечи загорелись ровным светом, и стал виден открытый проход для духов. Через него проникал воздух, холодный, но свежий. Туран стоял на коленях возле нее. Он рассматривал звенья цепи.
— Странный обычай — сказал он. — Человеческая жертва, чтобы воздать почести герою-воину.
— Ты… Туран… — Она старалась отодвинуться от него. Туран был мертв. Даже теперь было видно, что все тело покрыто ранами, которые, хотя и пытались лечить жрецы Вута, были слишком серьезными и никакое лечение не смогло бы помешать человеку отправиться в Нижний Мир.
— Не Туран, — он покачал головой, — хотя и время от времени становлюсь похож на него. Так же, как ты с Винтрой. По всей вероятности, нам придется быть ими, пока мы не отыщем путь назад.
— Ты был, это ты был с Харатом? — спросила Дзианта. — Это ты пришел, когда Юбан заставил меня сфокусироваться на камень?
— Да, я, — но дальше он не стал раскрывать себя. — Что же там у вас с этим камнем? Вероятно, какое-то новое явление, связанное с психометрией, перебросило нас сюда, и чем больше я буду знать, тем лучше. Расскажи мне все. — Это был приказ, но она могла только повиноваться.
Он нашел секретный замок на цепях и они упали, освободив девушку. Он забросил их в дальний угол. Дзианта начала свой рассказ с того момента, как впервые увидела артефакт — как сильно он поразил ее и к чему привело это постоянное влияние на нее со стороны этого странного безобразного предмета.
— На твоем лбу сейчас такой же камень?
Удивленная Дзианта подняла руки к голове. На ней был какой-то странный головной убор, стягивающий волосы более длинные, чем ее собственные. С обручей свешивался камень, который был прямо у нее перед глазами. Она сдернула обруч с головы и посмотрела на камень.
Это был он! Или подобный тому. Дзианта подумала, что получила бы ответ, притронувшись к нему, но не рискнула. Кто знает, что еще может произойти?
— Он? — спросил тот требовательно.
Дзианта с несчастным видом посмотрела на корону. Она полностью покинула Винтру, но когда она смотрела на камень, она чувствовала, что Винтра снова просыпается в ней, набирает силы. Возможно, она смогла бы изучить силы этого камня, но, сделав это, она может полностью перевоплотиться в ту, которой суждено умереть здесь, в гробнице Турана.
— Винтра… Винтра должна знать… — сказала она с видимой неохотой, но она не смогла скрыть правду.
— Если камень обладает силой, что может перевоплощать меня в Турана, а тебя в Винтру, тогда, возможно, он может делать и обратное. Мы должны узнать это. Ты же не одна, моя воля поддержит тебя. Я обещаю тебе, что ты не перевоплотишься в Винтру навсегда!
Он был Тураном, врагом, которому нельзя было верить (это в ней говорила Винтра, становясь сильней. Нет… он был единственным, кто мог помочь ей стать Дзиантой, вернуться в реальность.
— Я попытаюсь, — сказала она просто, хотя содрогнулась при одной мысли о том, что может увидеть внутри этого кусочка цветного камня.
Дзианта увидела, что камень можно отделить от остальных украшений короны. Она отцепила подвеску, подняла ее ко лбу и…
Руки Турана были на ее плечах, он звал ее, но не словами, а мощными волнами мысленной энергии.
Я не могу… — сказала она в отчаянии.
Норнох Над Волнами, Норнох Трех Зеленых Стен… Лурла должна повиноваться… Он произносил эти странные слова и имена нараспев.
Ты, Эрия Глаз… Дзианта обнаружила, что она или отвечает, или добавляет слова — Туран, что все это значит? Я не помню… Я произношу слова, которых не понимаю…
Она прижала руки ко лбу. Ее волосы, не поддерживаемые короной, тяжело упали на ее плечи как плотная вуаль.
— Ты вернулась в Винтру. — Он все еще держал руки на ее плечах и это успокаивало девушку, как будто он был якорем, удерживающим ее в этом теле, сдерживая ее стремление вырваться из него и от всего, что связывает ее с нормальной жизнью.
— Но до Винтры, — продолжал он, — была другая… эта Эрия, которая имела талант и могла его применять.
— Значит, я опять это только «видела» в трансе?
— Да. Все это ты узнала, хотя и не можешь вспомнить. Этот фокусирующий камень имеет своего двойника, связанного с ним очень сильно. Эрия применяла его гораздо раньше во времени. Один камень все время стремится соединиться с другим и тот, что находится в прошлом, действует как якорь на этот камень.
— Винтра…
— Винтра не имела таланта, — сказал Туран. — Для нее камень был лишь одной из драгоценностей, принадлежащих Турану. Но он, но моему мнению, уникален. Эта нечувствительная вещь, работая как фокусирующее устройство, может стать почти живым, наполовину живым. Разбуженный камень стремится соединиться со второй половиной. И если это не произойдет, то мы навечно останемся здесь.
— Но, если его двойник находится в глубине веков, до Винтры… сколько же времени отделяет нас от него? — она оборвала себя, задав вопрос и боясь услышать ответ.
— Не знаю, думаю очень много.
Дзианта стиснула руки, чтобы не дрожали. Корона с глухим стуком упала на землю.
— Если мы не найдем… — она страшилась закончить вопрос. Если он так же боится, как и она, то она не хочет этого знать. Что им теперь делать? Если они не могут вернуться…
Он подошел к возвышению, выглянул в темное отверстие.
— Ты… — Дзианта облизала пересохшие губы и начала снова, — ты… в его теле… ты можешь управлять им?
Насколько она знала со слов Огана, такое явление было совершенно неизвестно. Конечно, легенды о некромантии, оживлении мертвых для того, чтобы они отвечали на вопросы, и для использования их для разных целей, часто преступных, были давно известны галактическому народу. Но такой тип перехода был совершенно новым. Надолго ли он? Сможет ли он продолжать управлять этим телом, в которое вошел после того, как жизнь покинула его? Она вошла в тело Винтры, когда та еще была жива. Она сделала так, что ее более сильная индивидуальность вытеснила Винтру. Но в случае с Тураном…
Он посмотрел на нее. Колеблющееся пламя свечей делало его лицо похожим на нереальную маску.
— Я не знаю. Пока могу. Насколько я знаю, такое раньше не делалось. Но нам нет причин задерживаться здесь. Надо выбираться. Сейчас…
Он присел под отверстием и прыгнул. Дзианта с ужасом смотрела на это. Она боялась, что его новое тело не подчинится ему. Однако его руки ухватились за края рамы отверстия для духов. Он повисел мгновение и затем оборвался вниз.
— Нам нужно что-нибудь, чтобы забраться, — лестницу, — он осмотрелся вокруг. Но ничего не обнаружил. Везде было пусто, но…
Он поднял один конец гроба. Затем он отделил цепь от стенного кольца. Цепь была достаточно длинной.
— Ты подержишь гроб, пока я выбираюсь, — сказал он Дзианте. Один конец гроба был как раз под отверстием. Он обмотал цепь вокруг себя и полез. Подняв корону и стараясь не задевать камень, Дзианта подошла и стала удерживать гроб.
Он уже был в отверстий. Голова и плечи скрылись из виду. Затем он полностью вылез наружу. Свечи давали тусклый свет, но его было достаточно, чтобы увидеть, как конец цепи свесился из отверстия. Дзианта поняла, что он уже готов тащить ее отсюда.
Немного погодя она уже дрожала под дождем и порывами холодного ветра. Остатки памяти Винтры помогли ей.
— Стражники… — она ухватила его руку. Он обмотал цепь вокруг пояса, как будто знал, что она может еще понадобиться.
— В такую ночь, как эта, — ответил он, — они, наверное, не будут слишком бдительны, и нам не следует бояться.
Погода была ужасная. Ее праздничная одежда, а ее нарядили для пожертвования в тонкое прозрачное платье, облепила все тело. Ветер растрепал ее длинные волосы. Дождь и ветер заставляли ее дрожать от холода. Она могла видеть только смутную тень спутника в ночном мраке. Но его рука, теплая и успокаивающая, обнимала ее за плечи.