Глядя на незнакомца глазами, расширенными от страха, она начала отодвигаться от него, стараясь отдалиться насколько возможно. Если бы она могла добраться до края углубления, перевалиться через камни и скрыться… но это бесполезно. Она знала, что Харату известна волна ее излучения и он с легкостью выследит ее. Он выследит ее, как охотничья собака выслеживает дичь по запаху.
Но Харат физически беспомощен. Если бы ей удалось как-то вывести из строя незнакомца, она бы избавилась от Харата. Дюйм за дюймом она отдалялась от того места, где лежала, двигаясь как краб по каменистому дну. Эти усилия бросили ее в дрожь, но ее воля и ощущение нависшей опасности двигали ею.
Она внимательно следила за незнакомцем, стараясь не пропустить момент, когда он захочет подойти к ней. Но он смотрел вдаль, полностью поглощенный этим. Было ясно, что он не ждет неприятностей от Дзианты.
Харата она тоже боялась, но его голова также была повернута в том же направлении, в котором смотрел незнакомец. Вероятно, он делал мысленный поиск, сообщая полученную информацию незнакомцу.
Рука Дзианты наткнулась на камень. Им она сможет сокрушить патрульного. Но она боялась промазать. Она может сопротивляться, если он попытается задержать ее силой, но ей нужно собраться с силами для бегства. Она уже добралась до места, где надеялась легко выскользнуть наружу.
Однако она не успела сделать этого. Незнакомец сбросил очки ночного видения и повернулся. Он удивленно остановился, когда заметил Дзианту не там, где оставил ее. Она прижалась спиной к стене, в руке зажат камень, как древнее примитивное оружие.
— В чем дело? — спросил он, используя гал-базик.
Она подняла камень. Дзианта успела заметить, что у него нет оружия. Конечно же, он очень слаб после такого испытания, которое ему пришлось перенести.
— Стой! — предупредила она его.
— Почему?
Дзианта не могла видеть его лицо, так как он опять был в тени. Но его очертания она различала. Она удивилась тому, что он удивляется. Он же знает, что они смертельные враги.
— Стой! — повторила она.
Он шел к ней. О, если бы она не возвращала его из транса! Глупо было довериться Харату — он же заодно с Язой, Оганом и другими, кто только использует ее как инструмент, не думая о том, что она живой человек.
— Я не желаю тебе зла, — он стоял спокойно. — Почему же ты…
— Не желаешь зла? Ну, конечно, всего лишь приятный визит к Координатору — и затем стирание!
— Нет!
Ему не следовало бы так резко отрицать. Неужели он считает ее такой дурой, которая не знает, что случится с ней. после всего, сделанного ею (и для него тоже), и не помнит, что случилось с теми сенситивами, которые работали на Гильдию и были схвачены патрульными?
— Нет… пойми же…
Слабо, но попытавшись собрать все силы, что у нее были, она швырнула камень. Если он подойдет ближе, она пропала. Это был единственный шанс. В тот же момент, когда камень покинул руку, у нее в голове взорвалась жуткая боль, такая ужасная, такая всепоглощающая, что она даже не смогла извлечь из себя крик боли, который рвался с ее губ. Она рухнула на землю под тяжестью этой боли.
Шторм обрушился на них — она должна быть на башне. Лурла — они лежали неподвижно, они не повиновались, хотя она посылала приказы. Они должны! Если они не будут работать, она будет сброшена в бушующее море со стены, а Глаза отдадут тому, кто может их использовать для спасения Норноха. Но сейчас Глаза были пустыми — они трещали, раскалывались на кусочки и затем рассыпались в пыль, которая просачивалась между пальцами. Она оставалась совершенно безоружной перед сокрушающей силой моря.
Они были высоко на холмах — внизу собиралась вражеская армия. Над ними и сзади непрерывно курсировали самолеты, извергающие смертоносные лучи. Это была ловушка, спасения из которой не было. Она должна постараться, чтобы смерть быстро настигла ее, когда клещи западни сомкнутся вокруг них. Попасть в плен к этим из Сингакока было много страшнее, чем погибнуть в битве. Она Винтра — и рождена не для того, чтобы служить предметом насмешек на городских улицах. Никогда! Самолеты уже над ними, их лучи расплавляют спрятанные в укрытиях орудия. Это была смерть, и Винтра должна приветствовать ее.
Тепло — свет — жизнь — она жива. Они нашли ее. Она будет пленницей Сингакока. Нет! У нее есть руки, и враги узнают ее силу. Но она не могла двинуться. Она ранена? Так тяжело, что ее тело не способно повиноваться ей?
Со страхом открыла она глаза. Над ней безоблачное небо. Конечно, она лежит в холмах Куэйта. Но звука самолетов не слышно. Все вокруг тихо, спокойно. Она одна в этом лагере смерти? Вокруг мертвые, с которыми она должна поскорее встретиться?
Шум — кто-то идет — если это кто-нибудь из повстанцев, она попросит удар милосердия. В этом ей нельзя отказать — это ее право.
Она Винтра — и все знают, что она не должна попасть живой в руки врага.
Винтра — но ведь она кто-то еще — Эрия! Затем Дзианта! Каждое имя, казалось, формировало вокруг нее другой мир. Она привела мысли в порядок, Дзианта — вот что правильно. Если только Глаза еще раз не швырнули ее обратно. Она — Дзианта, а Дзианта…
Ее память, казалось, вся была в прорехах, как будто из нее выхватили целые куски. Затем она увидела мохнатое существо на двух ногах, заканчивающихся когтями. Оно склонилось над ней и его круглые глаза смотрели прямо в ее глаза.
Это было в памяти Дзианты. Это был — Харат! Сначала она приятно удивилась. Затем ее память полностью восстановилась. Харат ее враг! Она попыталась двинуться, хотя бы шевельнуть рукой — бесполезно. С трудом извернувшись, она взглянула на себя и увидела, что спутана шнуром. Она стала пленницей и теперь она полностью разделяла ненависть Винтры к своим врагам и ее отчаяние.
То, что Харат изменил им, не удивляло Дзианту. Он же был не цивилизованным жителем Галактики и не подлежал стиранию или другому наказанию, которое должно было обрушиться на нее. Несомненно он помогал Патрулю, как раньше помогал Огану.
Дзианта даже не пыталась использовать мысленное зондирование. Зачем? Харат так рьяно сотрудничал с незнакомцем, что она не надеялась привлечь его снова на свою сторону. Он очень горячо требовал ее помощи в возвращении этого незнакомца из призрачных миров. Какая она дура, что отозвалась на этот призыв!
Она отвернулась от Харата, не желая смотреть на него. Она видела только освещенные солнцем камни. Это было уже не то место, где ее поразил страшный удар. Оно было более открытое, и она могла видеть незнакомца.
Он лежал на животе немного поодаль, на краю обрыва, всматриваясь вниз. Он слышал звуки выстрелов. Где-то внизу шел бой.
Дзианта слышала щелканье клюва Харата. Очевидно, он пытался привлечь ее внимание. Упрямо она отворачивала глаза от него. Мысленный барьер был закрыт. Харат предал ее, и она не желает иметь контакт с ним. Затем что-то больно дернуло ее за голову. Это Харат, чтобы повернуть ее голову, ухватился щупальцами за волосы. Дзианта мгновенно закрыла глаза, чтобы укрыться от его пристального взгляда, но ощущала его настойчивые попытки пробиться мысленным зондом через барьер. Пожалуй, нет необходимости тратить силы на эту борьбу — они могут понадобиться позже. Она подняла барьер и позволила пройти контакту.
«Чего ты боишься»?
Она с изумлением выслушала вопрос, который задал Харат. Он и сам все отлично знает, что ее ждет.
— Ты… ты выдал меня Патрулю. Они… они убьют мой талант, я стану ничем! — крикнула она ему.
«Нет! Этот человек просто пытается понять. Без него ты бы уже погибла».
Она вспомнила бегство из гробницы Эрии. Лучше бы она умерла там. То, что останется после стирания, уже не будет Дзиантой!
— Лучше бы я погибла!
Она смотрела прямо в глаза Харату. Внезапно он отпустил ее волосы, прервал контакт. Она смотрела, как он бежит между камнями, щелкая клювом, как будто он пережевывал то, что услышал от нее. Он подбежал к человеку, который все еще наблюдал за боем внизу.
Харат вытянул щупальце и обвил его вокруг руки незнакомца. Дзианта увидела, что голова незнакомца повернулась, хотя она не могла еще увидеть его лице. Она была уверена, что они с Харатом сейчас общаются. Однако Дзианта не стала пытаться подслушивать их мысли.
Незнакомец обернулся, чтобы посмотреть на нее. Она ответила ему враждебным ненавидящим взглядом. Он пожал плечами и снова стал смотреть вниз, видимо, считая происходящее там более важным.
Послышался грохот. Скалы задрожали. Над утесами показался нос корабля, направился вверх, пламя, извергающееся из дюз, раскалило воздух. С грохотом он исчез в пространстве, оставив их полностью оглушенными.
Конечно, это не Эль-Би Огана. Его корабль слишком мал, чтобы так эффектно взлететь. Это, должно быть, корабль грабителей. Теперь она потеряла все надежды. Она. осталась в руках Патруля. Она хотела бы в отчаянии закричать, выпрашивать милости. Но гордость заставила ее упрямо сжать губы, чтобы она не могла высказать что-либо, что показало бы ее слабость.
Кто увел корабль грабителей? Патруль? Оган? Если Оган, то он может вернуться с поддержкой. А может, Оган еще здесь? Ее мысли бешено работали. Если он здесь, то она может связаться с ним…
Незнакомец встал и пошел к ней. Он встал так, как будто больше не боялся обнаружения. Дзианта смогла его разглядеть. Она знала его, как Турана, хотя тело Турана было лишь оболочкой для кого-то другого. Теперь же эта униформа создала крепчайший барьер между ними. Это был не страх перед Патрулем, это был страх перед исчезновением.
В прошлом на Корваре она вела очень уединенную жизнь. Те налеты, куда ее посылала Яза, требовали глубочайшей концентрации, и она не могла отвлекаться ни на что, кроме того, от чего зависел успех или провал ее миссии. Все домашние Язы были в основном женщины, и жизнь Дзианты была спланирована так, что она была как бы жрицей какого-то божества.
Оган никогда не казался мужчиной. Он был мастером, непрерывно работавшим над совершенствованием своих талантов, отрешенным, погруженным в себя — он внушал благоговейный трепет и иногда страх. Немногочисленные служители-мужчины были для Дзианты не больше людьми, чем металлические роботы.