ы нанесли на берег множество мусора: склизкие коричневые водоросли, куски дерева, дохлую рыбу, куски сетей. Зато стал еще отчётливее ощущаться запах моря.
Стало понятно и то, что Страмирай не ошибся. Обрыв, на котором стоял посёлок не был изъеден, словно сыр, но даже не сходя с места было видно два зева пещер. Не зная, что они здесь есть, я и не подумал развернуть нити Сети и проверить саму границу скалы. Только теперь заклинание скользнуло вглубь ходов и ничего не обнаружило. Но и отметку пятнадцать минут назад я видел дальше вдоль обрыва. Стоило только пройти вдоль прибоя к изгибу скал, как стало видно, что впереди тоже зияют тёмные провалы пещер.
Сначала я обратился к своим спутникам:
— Спокойно, не дерните случайно крючки, — а затем, положив руку на амулет верного, к тому, кто прятался в темноте. — Выходи, хватит прятаться.
Там зашуршало и на свет появилась фигура крепкого мужчины. Он сделал два шага и рухнул коленями прямо на острые камни:
— Прошу о милости могущественного мага!
Я в раздражении оглядел зелонца. Одет в многажды заплатанную одежду, наброшенную словно наспех: не все крючки на рубахе застёгнуты, сама она заправлена в штаны небрежно, а куртка и вовсе распахнута, хотя здесь у моря зябко и сыро. Тем более там, в пещере. Но одежда чистая, да и сам мужчина выбрит, чем отличается от привычного большинства простых зелонцев. Обычно так следят за собой те, что хоть немного, но выбивается из рядов простых крестьян или разнорабочих. Об этом говорит и его правильная речь. Кем он был в этом посёлке? Пекарь, кузнец, травник?
Спустя мгновение мои мысли вильнули в другую сторону — это человек, отчётливо горящий зелёным в Сети, но я ведь шёл сюда за химерой, которую видел буквально пятнадцать минут назад! Я вскинул руку, предупреждая стоящих позади солдат об опасности и напомнил уже им:
— Здесь ещё должна быть химера, — рука коснулась ментального амулета верных, и я задал вопрос зелонцу. — Видел здесь химеру?
Вот только ответили мне совсем не так, как я ожидал:
— Прошу могущественного мага не беспокоиться. Здесь только я и никого другого с самого утра не было.
Зелонца я оглядывал с новым, уже магическим интересом. Он что? Противится ментальному приказу? И при этом я не вижу в нем ни капли дара, а чтобы скрыть его от меня так близко, почти в упор, когда я при желании могу заключить его в свою ауру…
Я так и поступил, развернув ауру в полном объеме и внимательно повторив осмотр зелонца. Ничего. Он даже не адепт, нет на нем и ни единого амулета. При таком осмотре будь он хоть… хотя нет, архимаг бы сумел спрятаться. Я помню, как это делал Аувид. Но поверить в то, что стоящий передо мной один из архимагов Зелона? Бред.
— И тем не менее, я отчётливо видел гнилую отметку химеры в Сети. Что-то по весу сравнимое с молодым быком. Похоже придётся вызвать сюда отряд, чтобы прочесать пещеры, — начал я объяснять старшему сержанту, но тут же скомандовал. — Отставить.
Сеть, сгущённая в плотную структуру и управляемая напрямую в пределах видимости, наткнулись на тупик пещеры. Не так уж она и велика: меньше тридцати шагов длины и одно, такое же тупиковое ответвление. И пустота везде. Нет здесь химеры.
— Никого там нет. Какого тёмного?
Я даже оглядел пустой берег, словно мои глаза могли помочь там, где не справились два поисковых заклинания. Платий, даже не думавший опускать метатель, хмыкнул:
— Может в другой пещере? Не сидели же они там вдвоём?
Страмирай добавил свое мнение:
— Или сиганула в море.
До сих пор стоявший на коленях мужчина вдруг встрепенулся:
— Прошу могущественного мага простить меня за ложь. Это моя химера, мой помощник в ловле рыбы. Я один из лучших рыбаков побережья только благодаря своему помощнику. Но моя химера безобидна для людей…
Я вслушивался в слова мужчины краем уха, благо магический транс позволял мне размышлять, не теряя нити его рассказа. А думал я над тем, как много нестыковок в его словах. Никогда я сам, опрашивавший жителей, слушавший доклады Каира, читавший все сводки, которыми снабжал нас штаб легата, не слышал о том, что есть химеры-помощники. Тягловые, строители, копатели — химер для грубой работы было полно, но чтобы их называли помощниками? Чтобы они помогали в таком необычном деле как рыбная ловля? Вот здесь, в этом бушующем море? Да и с остальным в байке зелонца были проблемы. Я снова положил руку на трофейный амулет:
— Почему ты, впервые увидев меня, сразу назвал могущественным магом?
Мужчина запнулся. Я отметил, как его взгляд скользнул по нам троим и знал, что он искал — отличия. Вот только одеты мы были в одинаковые брони и шлемы, на плечах одинаковые синие плащи, скрывавшие и горжеты со знаками отличия, и амулеты. Единственное отличие в том, что у меня длинный эспадон на плече и на поясе кроме метателя висят шары Орба и Средоточия. Вот только кто сумеет сразу сказать, что они такое?
Но зелонец, так и стоявший на коленях под прицелом двух метателей, сумел меня удивить:
— Я долго жил в посёлке архимага Равра, он испытывал на нас новые ритуалы. Моей стихией была жизнь. Я лишился её, но теперь могу ощущать силу других магов.
— Забавно, — медленно произнёс я, продолжая размышлять.
А зелонец, испугавшись, продолжал частить:
— Хочу предложить сделку. Вы оставляете в покое мою химеру, а я расскажу вам, где находится тот посёлок архимага. Там много других химер. Боевых химер, что достойны смерти от рук гардарцев.
Платий хохотнул за спиной:
— Думаешь, не найдётся кого другого, кто расскажет нам об этом?
— Не найдёте, — зелонец тоже улыбнулся, ничуть не смущаясь, даже расправил плечи, уже мало походя на просителя, хотя и по-прежнему стоял на коленях. — Я был ещё ребёнком, когда его строили. И никто из тех, кого он забирает в горы больше не возвращался оттуда. Я единственный.
Платий хмыкнул:
— Тонму капитан, что-то это больше на ловушку похоже.
— Поглядим, — я повёл рукой, приказывая зелонцу. — Шагай к лестнице.
— А тварь, тонму капитан? — намекающе махнул в сторону моря Стратирай.
— Оставим два десятка с големами у спуска. Этого хватит, если она вздумает полезть наверх. А если это и впрямь морская тварь, то она нам вообще не опасна, — я отмахнулся от возражений. Сейчас меня уже волновало другое.
Отношения у нас с канцеляристом после Кернатума, когда из всех офицеров роты выжило только четверо, стали странными. Но сейчас я вёл этого странного зелонца именно к нему. Не для того, чтобы подтвердить его слова, а чтобы проверить свою догадку. И мужчина, за время пути через посёлок успевший привести одежду в порядок, меня не разочаровал. Каиру хватило двух вопросов, чтобы выпучить глаза:
— Какого тёмного происходит? У него аура даже не шелохнётся!
Канцелярист выставил палец на мужчину, рявкнул:
— Убей меня!
От Каира ощутимо ударила волна эфира, заставившая меня поморщится. Но стоявший перед нами зелонец и не подумал исполнять этот приказ, лишь вздрогнул, да затравленно оглядел солдат, стоявших на площади. Даже обидно: называл могущественным магом, а испугался их, а не меня, стоявшего в двух шагах за его спиной и сжимавшего Средоточие. Боялся стрел, а не Катирию с обнаженным мечом, не трехметрового Гвардейца, что готов был обрушить на него свой молот. Но это становилось все интересней, и я сообщил очевидное:
— Значит и впрямь на тебя эфир и амулет не действует. А говорил ведь, что был магом жизни. Думаю, что на тебя с удовольствием взглянут в штабе легата.
Но зелонец отличался не только стойкостью к ментальным воздействиям, но ещё и странной наглостью и отсутствием страха, обычного для жителей этой страны. Обернувшись, он наконец увидел и меня, и голема, занесшего над ним молот, но даже не вздрогнув, возмутился:
— Маг, ты обещал!
— Никто не собирается убивать твою тварь, — отмахнулся я от него. — Пусть там в море и околеет на одной рыбе.
— Нет, маг, я должен был тебе рассказать о спрятанном поселке архимага, а ты разыскать его и разрушить!
— Этого я точно не обещал.
— Ты же из Гардара! Вы же должны разрушить здесь все, что осмеливается идти против воли Создательницы!
— Какие у тебя забавные формулировки.
Каир, нахмурившись, кивнул:
— Да. Первый раз встречаю таких умников, да и тех, кто хоть что-то знает о Создательнице — попробуй ещё найди.
Катирия покачала головой:
— Пахнет ловушкой.
Я в этом сомневался, но на всякий случай спросил у стоящих на краю поселковой крохотной площади местных:
— Кто его знает?
Вот они противостоять ментальному давлению амулета не сумели, каждый счёл своим долгом высказать мнение, о котором спрашивал такой уважаемый человек, как я. И оно было очень дружным: все его знали — Ригий, вот только он не местный, а из рыбацкого поселка чуть ли не в двух днях пути отсюда. Что тут делает — никто не знает, гнать его в шею, сейчас не до чужаков.
Хороший ответ. Как и ответы на уточняющие вопросы. Обычно запреты эфирников, что они накладывают на местных просты и незамысловаты. Если бы здесь было что-то неладное, то зелонцы или назвали бы его своим, или скорее смолкали бы, чем давали бы такие сложные ответы, что только сеют сомнения. К Катирии присоединился и Каир, но решение все равно за мной, а я не вижу подвоха.
Так же есть и ещё одна причина, по которой я склонен прислушаться к этому странному зелонцу. Он что-то скрывает, но вряд ли ведёт нас в засаду. Не слышал я о таких сложностях в отданных командах верных или эфирников своим подчинённым. Подойти со спины, улыбаясь, да ударить в спину ножом — вот предел, на который они способны. Не может он быть и замаскированным магом. Почти месяц назад я думал о Кернариусе — сумеет ли он пойти по дорогам, притворяясь обычным человеком. Сейчас, глядя на разбитые в кровь колени этого Ригия, считаю — не сможет. Этот странно гордый, но способный поступиться гордостью и страхом ради мести человек мне нравится. Напоминает меня самого. А еще мне, если честно, уже хочется обычной схватки, ударить заклинанием по бегущим химерам. Так, чтобы слизь из всех сочленений.