приниматься за следующий шаг, пока покрытие, ману в которое я вливал очень экономно, не принялось рассыпаться обратно. Вот только обнаглевшие от своего числа твари наконец решили добраться до огня. Невовремя… Я оглядел вмурованный в камень эспадон и развернулся к набегающей волне красноватых точек. Да и ладно. Их тела уже не пропадут даром.
Я стоял впереди, Гвардеец чуть сзади, привычно готовый встречать прорвавшихся тварей. Спохватившись, сообщил ему, что лупить молотом по камню запрещено. Мне не хотелось гадать, что окажется крепче, не нужно было и лишней работы по восстановлению. Вокруг нас едва заметно для меня сияли линии плетения. Мы находились в центре «Зова земли». Повредить нам оно, слабое и рассчитанное на бегущих «крыс» не могло, но, конечно, это не дело – самого себя лупить боевым заклинанием. Пора бы уже начать испытывать свои теоретические изыскания. Но сначала нужно было закончить с основным делом.
Ману в ключевую руну я выплеснул ровно в то мгновение, когда самым шустрым тварям оставался один прыжок до колонны, жалкая четверть метра. «Зов земли» обрушился на мои плечи тяжестью, отозвался в коленях болью, а на «крыс» и вовсе рухнул невидимой плитой, ломая их уродливые тельца. Раздался отвратительный, даже жуткий звук, в котором смешался и хруст костей, и писк тварей. Мгновенная смерть товарок ничуть не замедлила остальных: они хлынули к колонне прямо по ещё дёргающемуся, залитому фиолетовым, ковру мёртвых тел. В этот раз я чуть согнул колени перед активацией нового заклинания. Спустя ещё миг всё окончилось – все твари мертвы.
С отвращением оглядевшись, я продолжил работу над своей задумкой. Теперь у меня было несколько часов до тех пор, пока снова не соберётся мелочь, а трупы надёжно изолированы от костей Артилиса моим каменным основанием и не могли истлеть. Хотелось бы мне узнать, что меняется для моего мира и для этого плана Астрала, когда растворяются убитые существа. А приходится заниматься другим и даже выбирать куда ставить ногу бесполезно – сплошное месиво и хруст под сапогом.
Вернувшись на ту сторону площадки, к мечу, я положил ладонь на навершие рукояти, сосредоточившись на завершении плетений. То, что я начал десять минут назад, уже в двух местах поползло, растянулось. В такие моменты начинаешь ценить инструменты, без которых работа внезапно занимает в разы больше времени и сил. Будь здесь хотя бы простой артефактный столик, который не давал потокам магии размывать рунные цепочки… Но его здесь нет и не будет, слишком уж специфичные материалы там используются, которые мне ни за что не повторить на коленке. Значит, мне придётся обойтись без него и всего лишь затратить больше усилий. Уж к этому мне не привыкать: артефакторика и тридцать попыток на одно плетение – привычное для меня дело.
Спустя два часа я с облегчением замкнул структуру ритуала. Стоило только увеличить его рабочую основу – всего лишь в триста с лишним раз – как плёвое дело превратилось в почти непосильную ношу. Я сначала содрал с себя шлем, затем, опомнившись, коснулся мыслью нового амулета, заставив броню раствориться в воздухе. Тоже нарушение сразу нескольких основ Искусства, но мне сейчас было не до магических изысканий. Позже, когда я создам основу своего оазиса. Я с облегчением развернулся навстречу ветерку, наслаждаясь его прикосновениями к мокрому от пота лицу.
Мне повезло, что песка моего бывшего домика не оказалось на десяток блоков больше. Эта ноша – ритуал улучшения, растянутый на круг радиусом в пятнадцать шагов, оказалась на самой грани того, что было мне по силам. Ещё полшага и ничего бы не вышло, всё бы рассыпалось на части. А ведь я понял сложность предстоящего ещё час назад, когда стал контролировать стабильность первой радиальной линии. Понял, но неверно оценил. Повезло. Иначе потерял бы несколько часов впустую и начал всё сначала, но уже с кругом меньшего размера.
Чуть повернувшись, я глядел на приближающегося ко мне Гвардейца. Голем нёс на плече, придерживая рукой, тушу нового зверя. В этот раз он и впрямь сильно напоминал внешним видом творение зелонцев: длинное, приплюснутое хитиновое тело со множеством мелких ножек. Натуральная сороконожка. Свалив её на край ритуального постамента, Гвардеец сделал шаг назад, точно выполняя полученные раньше указания. Теперь нам не стоит наступать без лишней необходимости на этот камень. Особенно, если ритуал будет действовать. Ещё предстояло понять, как нам придётся поступать со следующей волной мелочи: создать ещё одно кольцо камня для сражения с ними, прерывать ритуал и убивать их по-прежнему здесь? Я всё же надеялся, что правила безопасности для этого ритуала писались не просто так, и я верно понял, как они будут действовать на мелких врагов. Не зря же выбрал увеличение в триста раз?
Я не стал вызывать броню снова – теперь, без возни со всеми этими ремнями и пряжками, это можно было сделать в одно мгновение, а на первые секунды опасности хватит и Доспеха. Особенно если рядом мой голем. Поэтому я беззаботно развернулся спиной к маячившим в «Сети» точкам врагов. Разум отдохнул, пот перестал заливать глаза и мне не терпелось продолжить. Я учёл всё, верно масштабировав ритуал улучшения. Честно говоря, я однажды рассматривал схему даже больше, гораздо больше, но тогда не потрудился поискать в ней отличия, а память, даже с использованием костылей Саха, не может выручать всегда. Так что сейчас я сдавал сам себе небольшой экзамен. Пока что, за две ступени обучения в таладорском, я ни разу не пересдавал предметов. Хотелось бы верить, что так будет и дальше.
Резерв маны после скоротечного боя давно восстановился, но я привычно влил ману сначала в заклинание «Улья», наполняя его плетение до предела и освобождая этим часть резерва под сырую. Затем сделал глоток из пульсирующего Истока и уже эту смесь отправил в ритуальную основу, наполняя первый круг рунных вязей и заставляя активироваться его целиком. Дальше блок, что отвечал за внешнюю подпитку, сам поймал новую волну маны от Истока колонны и отправил её уже в работающий круг.
У меня не было проблем с доступным количеством маны: пусть Исток не крепостной Источник, но для моих нужд он выдавал более чем достаточно. Тем более здесь, в самом средоточии этой энергии, в Астральном плане. Именно поэтому ритуал работал на пределе и его линии, вырезанные в камне прямо сквозь туши астральных тварей, залитые фиолетовой жижей, разгорелись синим. Но уж что-что, а ощущать предел устойчивости плетений – тем более, когда есть якоря в виде меча и костяных пластин – я давно способен. Самое опасное, что это практически минимальная напитка. Но я планирую скоро получить новые, улучшенные костяные якоря. Главное, чтобы те пластины, что используются сейчас, выдержали до того момента.
Впервые я преобразовывал такую массу бросового материала, большая часть которого вовсе не подходила для него. Шерсть, хитин, плоть тварей рассыпалась серым прахом, столь же мелким, как пудра, а никогда не стихавший здесь ветер уносил её прочь. Наверняка вместе с частью отличного материала, не зря же прошлый ритуал я разместил под защитой пусть и разрушенных, но стен. Увы, здесь подобного сделать бы не вышло. Впрочем, на моих глазах этот прах налился чернотой, скомковался и начал шевелиться, едва не заставив меня отшатнуться. Лишь Сах, в котором я контролировал накачку плетений, позволил удержаться на месте.
Вся платформа ритуала, покрытая этим прахом, выглядела так, словно передо мной под тонким слоем земли копошились тысячи червей, ворошась там в поисках еды и вздымая горбы своими спинами. Эта мысль, всё ещё витающий в воздухе запах разорванной плоти тварей и того, что заменяло им кровь, едва не заставили меня вывернуться в мучительной рвоте. Но я удержался: что мне этот запах после чадного дыма Виатира, в пламени которого горели сотни химер?
Вскоре прах передо мной изменил поведение: комочки принялись собираться в кучки, обнажая красноватый камень, позволяя увидеть, что никаких червей здесь нет и быть не может. На плите лежали лишь лишённые плоти, словно обглоданные, синеватые костяки «крыс» – да и те таяли на глазах. Комочки праха, будто живые, принялись подниматься от краёв кучек к вершинам, там словно проваливаясь в глубину и выныривая уже у основания, вновь начиная свой путь наверх. Этакий вулкан наоборот, становящийся всё меньше и меньше.
Весь каменный диск с колонной в середине оказался покрыт сотнями таких чёрных горок. Вот костяки рассыпались в синеватую пыль и собрались в отдельные кучки, только меньшего размера, превратив плиту ритуала в расчерченную голубыми секторами доску какой-то экзотический сетийской игры. По левую руку от меня возвышались Повелители этой игры: чёрная и тёмно-синяя гора, появившиеся на месте туш здоровых тварей, что сбрасывал там Гвардеец.
Он и сейчас продолжал выручать меня, отправившись навстречу новому врагу. Позволять ему добраться до места ритуала, а тем более дать шанс помешать, совсем не входило в мои планы. Не тогда, когда вся балансировка потоков ритуала лежала больше на мне, чем на пощёлкивающих от нагрузки якорях.
Но едва голем прошёл полсотни шагов, как я выругался. Вслух. Чуть ли не на противоположной стороне появилась ещё одна крупная, яркая точка, которая совершенно не намеревалась прятаться или выжидать. Отнюдь: не снижая темпа, она двигалась точно ко мне, точно к огню, что призывно трепетал языками на капители. Гвардеец не успевал вернуться, новая тварь похоже чуть ли не бежала сюда. Колонна не давала мне возможности увидеть её своими глазами, но расстояние в «Сети» стремительно сокращалось.
Со вздохом я уменьшил вливание маны, перетасовав в плетении порядок рун и установив ограничение. Ритуал тут же отреагировал: борозды в камне перестали светиться видимым голубым, бесконечный бег крупинок праха вспять, на вершины своих крошечных гор, замедлился, едва не остановившись. Но это дало мне возможность разгрузить разум от поддержания баланса. И для начала сделать два шага вправо, открывая себе вид на бегущую сюда тварь.