Просто потому, что я не видел ещё ни одного мага, ни одного воина в нормальных доспехах – лишь сброд в рванье и коже. Мы пока имели дело со слабейшими. С отребьем. Да ещё и бегущим к нам, словно потеряв разум.
Шаг вперёд с левой, скользя сапогом по песку. Приставить ногу, меч в верхнюю позицию, ладонь левой на яблоко, создавая рычаг. Удар.
Обезглавленная тварь, похожая на огромного, вставшего на задние лапы волка, валится мне под ноги. Перешагнуть, провернуть клинок, переводя его падение в движение наверх. Сталь звякает, когда я отбиваю эспадоном дротик. Слишком далеко для схватки стали. Метнувшийся вперёд «Улей» жалит один раз, точно в горло противника. Мгновение я гляжу, как упавший на колени зажимает поток крови и пытается сделать вдох. Не опасен. Два шага вперёд и направо, переступая тела мёртвых, огибая портал по краю бархана. На той стороне спускаются с соседнего песчаного холма горящие в «Сети» алым точки.
Далеко. Это хорошо. Но прутся прямо на скрытый в песке Исток. Это плохо, нельзя рисковать. Коротко свистнули разогнанные одним «Касанием» каменные «Копья», оставляя три тела катиться по склону. Глоток сырой маны и сразу отступила усталость, натруженные эспадоном плечи перестали болеть.
Удар. Тяжёлый клинок пригвоздил к песку какую-то мелкую многоногую тварь, которая и после смерти не перестала биться в конвульсиях. Ненавижу.
Два шага вперёд и влево. Теперь мне снова стала видна арка портала. Там, впереди и чуть ниже по склону, сверкали редкие вспышки. Мои старшие собратья продолжали сражаться – и учились экономить ману. Мне лишь оставалось надеяться, что они не опоздали с этим, что у них есть Родники. Иначе…
Я отогнал мысль. Я не могу поделиться ни своими Родниками, ни своими големами. Один прорвавшийся сквозь каждого собрата враг для меня превращался в десяток, сливаясь в один ручей у своей цели – портала на вершине бархана.
На миг вспыхнула злость, которую я тут же подавил в себе. Не время тратить силы на подобные чувства. Вокруг меня именно то, к чему я стремился: схватка, в которой нужно показать себя, защита Гар… Артилиса, служение Создательнице.
Внизу старшие собратья демонстрировали всю мощь ступени магистра. Я был несправедлив, забыв, как крепко обучение вбивало основы в наши головы. Каждый из птенцов окружил себя Печатью, в центре работали Истоки, вливая ману в защитные магические плетения и амулетную броню. Хотя бы от мелких ударов и случайностей мои старшие товарищи оставались защищены. У каждого нашлось боевое заклинание постоянного действия, вроде моих «Хлыстов» или «Змей» – слабых врагов они перемалывали в ближнем бою, не растрачивая ману попусту.
Пять шагов, разворачиваясь спиной к арке портала и лицом к новому врагу. Человек, на этот раз в кольчуге, со щитом и мечом. Он обошёл меня, обогнув бархан, проскользнул мимо Паука, пока тот сражался в стороне. Хитёр. Но всего один.
Я не собирался тратить ману и спокойно ждал, когда тёмный приблизится, краем сознания проверяя Сеть.
Он не дошёл пяти шагов. Остановился, меч в его руке сначала заходил ходуном, а затем и вовсе выпал. Забыв о щите, тёмный схватился руками за забрало.
Сначала я думал, что мне послышалось. Но всхлип повторился, а затем и вовсе сменился судорожными рыданиями. Тёмный рухнул на колени, сорвал с себя шлем и теперь раскачивался взад-вперёд, перемежая рыдания невнятными возгласами. Он словно позабыл о том, что перед ним враг, что рядом портал, куда ему так нужно. На миг я поймал взгляд его глаз. Залитых кровью, безумных.
Эти пять шагов между нами сделал я. Коротко свистнул меч, оборвав жизнь сумасшедшего. Вот и ответ, почему из кеурского портала тёмные появлялись ровными рядами, а выйдя из этого, даже не пытались объединиться: повеление Гравоя сводило их с ума. Я зря забыл, что ощущал от Гравоя волну Эфира. А может быть Стражам доступны и все стихии. Кто знает?
Я ещё раз бросил взгляд на пробой над чёрной пеленой и поспешил к новому врагу. Никто не будет ждать, пока один маг найдёт ответ на все свои вопросы.
Глава 31
Всё пространство между строем и Вратами заполняли тела тёмных. В пять-шесть слоёв, сплошным покровом, мрачным завалом вышел колена. Сколько тысяч лежит здесь? Даже Шалодар не мог ответить на этот вопрос. Последние живые из его «обращённых» замерли перед самым пробоем, ощетинившись копьями. Покрытые ранами, но готовые сражаться до конца за своего Повелителя.
Вот только из синего полотнища новый враг не выходил уже три минуты. Если бы Шалодар не знал, что для двухстороннего перемещения нужно насыщение с этой стороны, то решил бы: на ту сторону ушла весть о поражении. Но Ротарин оборвал подпитку ещё тогда, когда он, Шалодар, решился на обрушение свода. Или же полководец тёмных задумался, почему с этой стороны до сих пор не начали эту подпитку?
Мысли Шалодара скакали в Сах, звеня колоколом в его разуме. Это сражение, мало ли что случилось на этой стороне. Штурм не должен был прекратиться, войска с той стороны не могли иссякнуть. Ещё не появлялось достойных противников. Даже магов выше жалких бакалавров не выходило из пробоя, кто бы начал его подпитку? И это тоже ненормально. В Кеуре божок темных вышел в числе первых.
Значит он, Шалодар, в чём-то ошибается. Ошибается в том, что на той стороне ничего не понимают. Нужно исходить из худшего. Вынырнув из Сах, он рявкнул:
– Сигны поднять!
Приказ выполнили мгновенно, но ещё почти минуту ничего не происходило. Сержанты, державшие древки, уже бросали по сторонам взгляды, ожидая новой команды, когда синева портала сменилась алым.
Из Врат, из пространства, ограниченного колоннами и архитравом, выплеснулось гудящее пламя, мгновенно слизнувшее «обращённых».
Шалодар вскинул руки, отправляя навстречу огню фиолетовую волну.
Два повеления встретились посередине поля боя. Замерли на миг. А затем ревущее пламя поползло к строю гардарцев.
И дело не в том, что противник оказался сильнее Шалодара, нет. Просто-напросто Шалодару не нужна победа в противостоянии голой силы. Что, если бог тёмных будет не один?
Поэтому и поддавалось фиолетовое сияние бушующему огню, отступало шаг за шагом, смиряя удар чужой стихии, ослабляя его.
Враг же не поскупился, вложился в полную мощь, щедро, вслепую повелев через все дали Астрала.
Если только изначально не был гораздо сильнее его, Шалодара. Не просто бог, а старший бог. Превосходящий по силам Повелителей, Императора и равный Архонтам павшего Артилиса.
Но эту мысль Шалодар прогнал.
Пламя ревело, пожирало тела мёртвых, заполняя пещеру смрадом. Раскалённый воздух опускался сверху, легко протекал сквозь установленные защиты архимагов, купола Сигн. Да они и не были предназначены для защиты от него. Амулетные доспехи солдат раскалились, заступив за свои пределы, забрала опаляли лицо, горячий воздух заставлял задыхаться. А затем сверху начал падать пепел…
Шалодар давно не участвовал в битвах, но было их в его жизни так много, что разум сначала принимал решения, а понимание приходило потом.
Шалодар остановил пламя в двадцати шагах от строя, в десяти шагах от края завала из тел. Упёрся, укрепил повеление своей волей, не дал врагу двинуться дальше и полностью сжечь мёртвые тела. Сделал и только потом понял, зачем так поступил: перед строем нужна преграда для штурмующих.
Две силы, два повеления столкнулись и замерли в равновесии.
Языки пламени прорывали фиолетовую преграду, жадно тянулись к строю. Кое-где даже облизывали строевых големов, заставляя щиты в их руках и сам камень их тел плавиться. Но до рядов живых так и не дотянулись.
А затем пламя исчезло. Оставило после себя только раскалённый воздух, который обжигал лёгкие при каждом вздохе, да жирный пепел, что кружился в пещере метелью, закрывая обзор.
Но Шалодару он не мешал: из портала снова выходили закованные в сталь солдаты, накрытые невидимой защитой. Амулеты? Плевать. Не жалким поделкам остановить его. Вот полотнища силы архимагов совсем другое дело, на них ему нужно было бы не больше минуты. Но архимаги пришли не одни.
Когда нога очередного врага ступила на камень пещеры, Шалодар понял: вот он, Тёмный бог, что повелевал пламенем через пелену пробоя. Теперь всё будет так, как вышло у Магновара в Кеуре: Повелитель против бога, архимаги против архимагов, сталь против стали. И только от него зависит, будет ли эта битва выиграна такой же ценой, как и в Кеуре. Он метнул вперёд повеление рассыпаться пылью, разрушиться на мельчайшие части и столкнулся с чужой волей. Две чуждые друг другу стихии встретились, смешались, но теперь противники стояли на одной земле, на расстоянии взгляда, не разделённые мирами и порталами. И Шалодар стиснул зубы и вскинул руки, помогая себе даже такой малостью, как жест и поза. Враг оказался сильнее. Тварь…
Шалодар весь ушёл в мир магии и лишь крошечная часть сознания контролировала настоящий мир. Повеления сплетались, давили друг на друга, обманывали и крушили.
Такая же битва шла и между архимагами, только там сталкивались плетения двух школ – Создательницы и Тёмных демиургов. Из-под свода пещеры на ряды бойцов сыпались куски разрушенных заклинаний, обращаясь пламенем, лавой, кислотой, льдом и камнем. Пробивали защиту стихий и магии, отрядных Сигн, обрушивались на щиты и латы, заставляли солдат заходиться криком или же убивали мгновенно.
А на губах Шалодара застыла кривая ухмылка. Враг был сильнее. Но… Шалодар выигрывал шаг за шагом. И это не было притворство или уловка опытного врага – он как раз оказался молод и неопытен. Шалодар видел у зева портала фигуру врага, такие же вскинутые руки, как и у него. Но то, что для Шалодара было обращением в далёкое прошлое, когда он по-другому и не умел, обращением за поддержкой, за воспоминаниями о своей силе, для тёмного оказалось единственно возможным способом. Он словно и впрямь по-другому не умел, словно не прошло ещё и пары лет с тех пор, как заклинания стали ему не нужны. Словно и опыта в Искусстве у него почти не нашлось.