– Почему? – грустно повторила моя коллега по искусству. Бывшая коллега?
– Что на самом деле с моими повреждениями от Источника? – я сложил руки на груди, прижимая к себе книгу и с содроганием ожидая ответа.
– Очень тяжёлые. Постоянное уменьшение боли при использовании неочищенной телом маны было вызвано отмиранием тонких периферийных манатоков и уменьшением эффективного объёма ауры. Прогноз пока неутешительный. Большой объём сожжённых каналов, высокая степень повреждения уцелевших. Не можем стабилизировать состояние и остановить некроз манатоков. Но я борюсь и опробовала ещё не все методы терапии.
– Я потерял перспективность.
С горечью сделал я вывод, выталкивая слова через зубы, стиснувшиеся от ответа Велиры. Я сам уже понял это, но как страшно было услышать подтверждение.
– Это единственное верное объяснение произошедшего. Я должен был это понять ещё тогда, когда был ранен при создании голема… Почему вы меня обманули в первый день здесь, к чему был тот спектакль?
– Аор, состояние больного всегда лучше, когда у него позитивные ощущения. Когда он верит в выздоровление, – мягко, с нежностью в голосе, ответила мне Велира.
– Я понял, – я сжал книгу и с усилием выдавил из себя: – Спасибо. Я могу побыть один?
– Да, конечно, Аор. Поверь мне, я найду способ тебе помочь! – и дверь за моей спиной неслышно закрылась.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я всё же смог разорвать хоровод воспоминаний об ушедшем счастье, каждое из которых щемило сердце, и открыть книгу. Перелистнув до нужного места, я прочитал:
Не жалейте меня, не надо,
Всё равно вам меня не понять.
Ведь любовь – это счастье, награда,
Вот поэтому больно терять.
Боль не смерить шагами, слезами,
Даже водкой нельзя унять.
Надо просто смириться с годами,
И как должное всё принимать.
Всё приходит, уходит, а значит,
Надо дальше стараться дышать.
Боль – она ведь когда-то проходит,
Надо только чуть-чуть подождать.[3]
Я поднял взгляд от книги к окну. Долго смотрел на своё отражение в стекле без единой мысли и вдруг подумал: «Неужели всё?»
А затем моё лицо озарило светом.
Ошеломлённый, я перевёл взгляд на сияющий серебром знак Демиурга над площадью, который раньше всегда появлялся только на восходе солнца.
Хорошо. Если это не знак надежды, то во что мне верить ещё? Я поверю тебе, моя Создательница.
Я поверю тебе, древний поэт. Да. Это было счастье. Это больно.
Я верю тебе, Велира. Я верю. Ведь в нашей стране так мало Повелителей.