— С одной, — сказали бабульки. — Вежливая такая девушка. И не говорит, что предпочитает пьющих мужчин, — на меня посмотрели с укором. — Наоборот, они благородным делом занимаются. Избавляют алкашей от пагубной привычки.
Из дальнейшего рассказа старушек, перебивающих друг друга, можно было сделать вывод: существует некая фирма, в которую можно за определенную сумму сдать своего пьющего родственника или знакомого мужского пола для излечения от порочной любви к зеленому змию. Работают там одни женщины, почему — бабульки сказать не могли, так как разговаривали с девушкой совсем недолго. Они с подругами искали сбежавшего алкоголика. Девушка сказала, что у них это первый случай и им нужно сохранить лицо фирмы. Она назвала Витю, которого и искала с напарницами, показала его фотографию. Бабки с радостью объяснили, где он может находиться вместе с собутыльниками.
— Ах вы, старые перечницы! — почти хором воскликнули местные алкоголики. — Сдали Витю амазонкам! А они его потом прирезали!
— Они его не нашли, — ответила одна из бабок.
— А «амазонки»-то почему? — спокойно спросил следователь, врываясь в выяснение отношений между аборигенами нашего района. — Девушка говорила, что они — амазонки?
— Нет. Это мужчины их так называют, — пожали плечами бабульки.
— Может быть… Может быть… — задумчиво произнес следователь и посмотрел на меня: — А вы вообще что тут делали? Вы кого-то искали?
— Брата.
— Нашли?
Я покачала головой.
— А может, его амазонки забрали? — высказал предположение мой одноклассник.
— Я же не оплачивала его содержание в их логове, — заметила я. — А зачем он им бесплатно?
— Больше никто не мог оплатить его содержание? — встрял следователь.
Я покачала головой.
— А эта твоя подруга? — подала голос старшая из бабок. — По которой он столько лет страдает? Она-то небось не хочет себе алкоголика, поэтому и не выходит за него замуж.
— Во-первых, Костя не алкоголик, — твердо заявила я, — он просто иногда выпивает лишнего. — Следователь кашлянул. — Во-вторых, Верка ни за кого замуж не собирается, а если и соберется, то только за миллионера, каковым Костя не является и никогда не станет. А я за него приданое не даю, он мне самой в доме нужен. В-третьих, она за копейку удавится.
Следователь усмехнулся и уточнил, собираюсь ли я писать заявление, раз брат пропал.
— Он только вчера пропал, — ответила я. — Вроде бы три дня надо ждать?
Следователь кивнул.
— И я надеюсь, что он и так найдется.
Правда, у меня почему-то не было в этом полной уверенности. В любом случае я намеревалась искать Костю без помощи родной милиции. Чтобы не мешала.
Глава 4
31 июля, суббота
Нас вскоре отпустили, записав данные. Мы с Сашкой загрузились в «БМВ» и в отвратительном настроении поехали домой. Костя так и не появлялся.
Примерно около часу ночи, когда мы с сыном уже собирались спать, позвонила Верка, направлявшаяся домой с какого-то банкета, где обслуживала клиентов. Верка хотела договориться о завтрашней, то есть уже сегодняшней, вылазке за город. Я попыталась вкратце рассказать ей о последних событиях, но Верка меня прервала, заявив, что звонит по трубке, минута разговора денег стоит, поэтому подружка прямо сейчас приедет к нам, переночует в Костиной постели, а завтра с утра мы начнем действовать.
Утро — понятие растяжимое. Я встала в десять, позавтракала и отправилась загорать на лоджию, зная, во сколько обычно просыпается Верка. Она не изменила своим привычкам и воздвиглась в половине второго, хотя вчера мы легли одновременно. Правда, я вздремнула на лоджии, разморившись на солнышке на пару с котом, который курсировал между мною и попугаем Яшей, не дававшим моему бедному животному покоя. Сашка обещал вернуться с карьера к трем, зная, что раньше мы все равно никуда не выберемся.
Верка выпила кофе, причем справилась самостоятельно (обычно-то ее Костя потчует), и приплыла ко мне на лоджию, чтобы часок — пока солнце не уйдет за угол дома — тоже половить его лучи. Купальник, смена белья и какая-то одежда всегда лежат у Верки в багажнике, вернее, купальник только летом. У меня дома тоже валяется что-то из ее барахла, любовно стираемого Костей.
— Чего делать-то будем? — спросила подружка, устраиваясь на стуле, стоявшем в ногах моей раскладушки. Верка прикрыла глаза и развела руки в стороны.
— Поедем за город, — пожала плечами я.
Странный план, найденный вчера Сашкой за трубой в детском садике, мне удалось умыкнуть. Никто из местных алкоголиков про него не вспомнил. Бабки его не видели.
У Верки после изучения этого документа появилась трезвая мысль: надо заехать в квартиру Марины и сверить каракули с почерком умершего Вити. Ведь должна же найтись хоть какая-то бумажка, написанная его рукой? Тогда мы точно будем знать, он его рисовал или нет. Как раз польем цветы.
Я согласилась с подружкой, и в результате мы решили, что после посещения Витиной и Маринкиной квартиры в любом случае поедем за город — хотя бы для того, чтобы искупаться. Правда, настроения купаться не было: я беспокоилась из-за Кости. Но под лежачий камень (и меня, лежащую на лоджии) вода не течет. Нужно было действовать. По крайней мере, искать амазонок.
Хотя я не думала, что они прихватили моего брата. Если бы они брали людей в заложники или даже насильственным способом искали себе клиентов, то мне бы уже позвонили с требованием выкупа, оплаты услуг — или вообще с какими-то условиями. Но никто не звонил.
Сам по себе братец никому не нужен. Если специально хватали его, то только за какие-то мои грехи. Кто-то из тех, кому я в прошлом перешла дорогу? Но большая часть этих людей давно в могиле, а оставшиеся… Вроде бы у меня нет настолько серьезных врагов, а все знакомые (и многие лично не знакомые) теперь в курсе, что за моей хрупкой спиной стоит Алексей Петрович Карташов (что в прошлом даже останавливало кое-кого из врагов), готовый (или так считают) оказать мне содействие в решении проблем. Правда (насколько известно мне самой), Алексей Петрович обычно сам желает меня использовать в своих корыстных интересах. Афганец Костю хватать бы не стал, прямо заявив, чего хочет на этот раз. Более того, он ведь знает, что я и обидеться могу после пережитых беспокойств за брата. И придумаю для Алексея Петровича какую-нибудь гадость, в разработке которой также примут участие мой сын и любимая подружка. Алексею Петровичу уже приходилось иметь с нами дело, поэтому он понимает, что может замучить отдача. А кто не понимает?
И вообще подхожу ли я для шантажа? Кого выбирают шантажисты? Того, у кого есть достаточно средств, чтобы заплатить, и имеются за душой грешки, которые человек не хочет делать достоянием общественности или правоохранительных органов. Мои грешки… Не будем о них вспоминать. Пока. Пока не предъявлены требования.
С лоджии нас с Веркой вытащил голодный сын, с удивлением обнаруживший, что еда сама почему-то не приготовляется. Ребенок в состоянии утром сделать себе бутерброды, но привык, что днем и вечером его всегда ждет горячий обед или ужин, поданный родным дядей.
Мы с Веркой провели ревизию холодильника и поняли: в крайнем случае завтра мне следует ехать в супермаркет. Конечно, в достаточном количестве имелись тушенка, макароны и килограммов пять картошки, но требовалось и что-то еще. К хорошему привыкаешь быстро, а братец приучил и меня, и Сашку, и Верку к разнообразному питанию. Но как не хотелось в магазин…
— Саш, может, ты в понедельник сходишь? — взглянула я на сына. — Пока я на работе, забьешь холодильник. Ты же, кажется, говорил, что унаследовал у родственников все лучшее. Значит, должен был у дяди Кости…
— Мама, давай лучше сегодня вечером все вместе заедем в супермаркет. Я вам с тетей Верой помогу тащить сумки до машины. И от машины до квартиры.
— Ребенок прав. Так никому не обидно, — согласилась Верка.
Но пока следовало что-то есть.
— Саша, сходи за хлебом, — попросила я. — В доме ни куска. Я пока макароны сварю. А тетя Вера откроет тушенку.
Сынок нехотя отправился (ларек стоит у нас во дворе и виден из окна, поэтому аргументов против того, чтобы выполнить задание, у ребенка не нашлось), но вернулся не один, а вместе с моим одноклассником — завсегдатаем «пьяного» угла — и Ученым Михаилом Николаевичем, которого мне вчера сватали. Гости как раз направлялись ко мне с информацией.
Гостям налила водки (со спиртным, в отличие от закуски, в доме был полный порядок). От еды они отказались, закусывая водочку маринованными огурцами, которые у нас тоже нашлись.
— Как я понял, уважаемая Светлана Алексеевна, — начал Ученый тоном, которым читают лекции, — вы ищете своего брата и предполагаете, что его схватили некие продолжательницы древних традиций племени женщин-воительниц, известных как амазонки.
— Мужик, давай попроще и поближе к сути, — сказала Верка, улыбаясь Михаилу Николаевичу с профессиональной ласковостью и кладя руку ему на бедро. — Знаешь, где искать Костю, или не знаешь?
— Судя по тому, что я слышал из уст усопшего Виктора…
— Да или нет? — Веркина рука поднялась повыше.
Михаил Николаевич кашлянул, одноклассник выпил водочки в одиночестве, Сашка с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться, я сидела с самым невинным видом, правда, в душе ликовала: Верка собиралась обслуживать клиента бесплатно только ради того, чтобы вытянуть из него всю имеющуюся информацию. Любит она все-таки Костю, если ради него идет на такую жертву. В смысле собирается спать с мужиком не за деньги. Знал бы братец…
— Вы понимаете, госпожа…
— Ладно, пойдем поговорим без свидетелей, — решительно сказала Верка, подняла Михаила Николаевича из-за стола и увлекла в Костину комнату.
— Чего она с ним будет делать? — заинтересовался одноклассник.
— Он расскажет ей все, что ему известно, причем придерживаясь сути, — пояснил мой сынок, подкладывая себе еще макарон с тушенкой.
В это мгновение из комнаты раздался Яшин вопль: