Ну нет, хватит с меня помогать другим. Особенно бесплатно.
— А мне что с того? — спросил я.
Не спеша с ответом, Алина покосилась на Бахуса, который, что-то напевая себе под нос, возился у полки с бутылками, а потом, отгородившись от него локтем, вновь повернулась ко мне.
— Ты же до сих пор меня хочешь, — прошептала она. — Дам, если поможешь…
Пьяно покачиваясь, она закинула нога на ногу, и вся строгость ее наряда вмиг оказалась обманчивой. Юбка беззастенчиво расползлась в стороны, как бы показывая, для чего на ней разрез — к слову, очень глубокий. Кружевная кромка чулок изящно обтягивала стройное бедро. Перехватив мой взгляд, Алина расстегнула несколько верхних пуговиц блузки, словно делая сказанное еще заманчивее — этакая наглядная демонстрация своих достоинств. В увеличившемся вырезе мелькнули светлое кружево и роскошные полушария под ним, и на долю секунды меня накрыло дежавю. Только в прошлый раз, когда она себя предлагала, мне не очень подходили условия, ну а теперь… В принципе, весьма неплохое предложение, а раздавать эти долбаные значки можно где угодно.
— Дашь прямо сейчас, — сказал я. — Я больше не работаю без аванса.
Она нахмурилась. Плевать. Может хмуриться, сколько хочет — меня теперь не проведешь. Я же знаю, какая она на самом деле шлюха.
— Пойдем, — после паузы заявила Алина.
Спрыгнув со стула, она нашарила на полу туфли и натянула, а я нашарил в кармане презерватив.
Дверь барного туалета со стуком захлопнулась, задвижка звонко щелкнула. Не теряя времени, Алина тут же задрала юбку — слишком быстро и деловито для того недовольства, которое демонстрировала всего минуту назад.
— И часто ты решаешь проблемы таким вот способом? — уточнил я, разворачивая ее бедрами к себе и ставя между раковиной и толчком.
Сегодня я тыкал ей так, как хотел — всюду, куда хотел.
— Заткнись и кончай! — прошипела она, опираясь руками на стену.
Звучало как отличный план. Отодвинув ее кружевные трусики, я без лишних разговоров воспользовался приглашением. Она громко охнула и прогнулась, позволяя мне поглубже себя насадить. Начав методично долбить, одной рукой я стиснул ее бедро, а другой нырнул под ее блузку и нащупал грудь, на которую раньше мог только смотреть. Мои пальцы сжали пышное полушарие, и Алина охнула еще слаще.
Вскоре воздух наполнился ее рваными стонами и сочным хлюпаньем, с которым мой член гулял по не в меру мокрой киске. Ее хозяйка жарко выгибалась от каждого толчка, а я трахал ее и вспоминал, как мечтал об Алине еще давно, до встречи с Би, когда был девственником. Тогда она была для меня пределом мечтаний и казалась настолько прекрасной, что я даже не рассчитывал ее получить — просто любовался ею издалека на парах. Иронично, что девушку, которая была для меня недостижимым идеалом красоты и чистоты, я сейчас брал как последнюю грязную шлюху в грязном туалете. Хотя нет — что касалось туалета, он был относительно чистым и уютным.
Пальцы стянули пониже ее лифчик, освобождая грудь. Чувствуя, как твердый бугорок царапает ладонь, я стиснул все полушарие целиком — почти так же крепко, как ее бедра сжимали мой член, чуть ли не пожирая, позволяя долбить ее на всю глубину. Горячо толкаясь навстречу, Алина отрывалась вовсю, словно безумно изголодалась и сейчас хотела насыться вдоволь. Сколько у нее никого не было? С учетом того, каким хреновым миссионером она была, вряд ли рай посылал ее на секс-миссии так же часто, как ту суку, что трахнула меня в лагере.
Под конец Алина стонала так, что, казалось, с потолка начнет осыпаться штукатурка. Мой же оргазм вышел каким-то тухлым, как бы намекающим, что если слишком долго чего-то хотеть, то можно и перегореть.
Покачиваясь, она слезла с моего члена и поправила трусики на все еще сочащейся киске.
— Захочешь еще, приходи, — я звонко хлопнул ее по заду.
— Ничего не было! — процедила она, торопливо оправляя юбку. — И не смей кому-то рассказывать! Это и тебе выйдет боком!
Из груди вырвался смешок. Ну да, конечно. Мне даже засос с Джи боком не вышел, не то что ленивый райский фамильяр. Поправив лифчик и блузку, Алина выскользнула из туалета. Выкинув презик в урну и застегнувшись, я без особой спешки вышел следом.
Когда я вернулся в бар, ее внутри уже не было — только входная дверь нервно поскрипывала. Бахус, пьяно икнув, повернулся к стойке с новой, еще не открытой бутылкой в руках. Интересно, какой по счету за вечер? В случае с ним порции следует мерить не бокалами.
— Смотрю, вы тут не просыхаете, — заметил я.
— А как тут просохнешь, — он ловко выдавил пробку, — только устроишься, только бар откроешь… — вино щедро полилось в пустой бокал. — Казалось бы, море, солнце, девушки — живи и радуйся! Так нет же, у них опять война… Будешь?
Он подвинул бокал в мою сторону и, не дожидаясь ответа, стал наполнять другой.
— Война? — я подошел к стойке. — Что-то не вижу войны.
Ну разве что чертовки и ангелочки не могут поделить площадь и лепят одни плакаты поверх других.
— Молодой еще, вот и не видишь, — философски отозвался мой собеседник. — А она идет, эта война. Пока что холодная, но вполне может стать и горячей… Он ненавидит терять даже такую мелочь, как этот значок, — горлышко бутылки показало на анимешного чертика на моей груди. — А представь, что будет, если он потеряет целый город! Конец тогда моей лавочке, — тяжело вздохнул Бахус и осушил свой только налитый бокал до дна.
— А разве это его город? — я залез на высокий барный стул.
— А чей еще? — красная жижа снова полилась в хрустальные стенки. — Сколько лет здесь “Порнофест” проходит, и все всем нормально было! Я вот бар открыл, думал хоть тут можно спокойно работать… Но нет же! — бутылка со звоном опустилась на стойку. — Рай ведь как саранча — им всегда мало. Все пытаются под себя подмять…
Слушая, я пригубил вино.
— Думаешь, мне нравится быть старым виночерпием? Я ведь бог! Хоть и древний. Такие попойки устраивал!.. — на пару мгновений Бахус мечтательно закатил глаза, а потом с досадой подтянул к себе бокал. — Но нет, они же как катком проходятся! Отбирают все, до чего дотянутся…
Не прекращая, он пил и жаловался, как бизнесмен на происки конкурентов — бездонный настолько, что в него могли бы влезть все бутылки в этом баре и ему бы, скорее всего, не хватило.
— Задумали, видите ли, превратить город порока в самый большой парк райских аттракционов!.. И эти тоже хороши — никогда не уступят! Лучше бы не было вообще ни их парков, — бокал сердито дернулся вверх, — ни их значков! — бокал резко махнул на мою грудь.
Несколько капель вина попали на анимешного чертика, заляпав его привычную ухмылку, и тут же — против всех законов физики — метко отлетели обратно, как мячики от стены, и звонко щелкнули Бахуса по лбу.
— Поверь моему слову, — проворчал он, потирая ушибленный лоб, — как только этот долбаный парк заработает и как только в него повалят люди, он сотрет этот город с лица земли! У него на все один ответ: уничтожать то, что не по нему. Цунами, ураган, наводнение — да хоть метеоритный дождь! Он тут камня на камне не оставит…
Я задумчиво крутанул хрустальные стенки в руке. Красноты осталось только на донышке — я и сам не заметил, что уже столько выпил.
— А не проще тогда снести парк до открытия?
— А если он хоть пальцем тронет парк, то этот город уничтожит уже рай, — проворчал Бахус, наливая мне еще. — В отместку. Уж поверь, есть там один палач, и характер у нее не лучше, чем у папочки. Только слушает не его, а рай…
— Что? — я немного запутался. — А Джи что, из ада?
Красная жижа в моем бокале по виду мучительно напоминала кровь. А про других палачей я не слышал.
— А ты что думал, — фыркнул Бахус, — что такое исчадие может появиться в раю? Они ж там все это… чистоплюи, — он презрительно сплюнул прямо на пол, — элита! А для грязной работы у них есть она, одна на весь рай. Сидит там как собака на цепи и только и ждет, когда с нее снимут эту цепь и скажут “фас”!
Хрустальные стенки ткнулись в мои губы, чтобы вместе с вином полегче переварить этот факт. А ведь и правда, Джи у них там как на цепи — даже поцеловаться по своей воле не может. Да и характер у нее совсем не ангельский.
— А как она вообще там оказалась?
— Да очень просто, — без раздумий отозвался мой собеседник, — из-за твоей демоницы!..
Ну конечно, есть в этом мире хоть что-то, к чему непричастна Би? Я с досадой сделал еще глоток.
— Обнаглела настолько, что задумала потягаться с небесами, — пояснил Бахус, вытряхивая последние капли из бутылки прямо в рот. — Вот раю срочно и понадобился палач, чтобы устроить геноцид библейских масштабов…
Отбросив пустую бутылку, он снял с полки новую.
— Мозгами Джи никогда не отличалась. Люди в гневе умом не блещут, а она вообще чистое воплощение гнева. Идеальный вариант! Ее подобрала Ангел Доброты, нашептала ей что-то про правду и добро, так у рая и появился Ангел Возмездия. И ее первым заданием стало уничтожение башни, а вместе с ней и целой цивилизации…
— Разумеется, ради правда и добра, — с сарказмом заметил я.
Пробка со щелчком улетела в бутылку. Несколько красных капель, брызнув в стороны, попали на стойку и его рубашку.
— Джи последняя, — сказал Бахус, наполняя свой бокал и подливая мне, — кто думает, что рай — это добро. Самые тупые уже поняли, но не она.
Я молча подтянул к себе хрустальные стенки. Казалось, по моим венам уже бегало вино — так много его было внутри меня.
— Правда, — мой собеседник пьяно хмыкнул, — достала она их уже невероятно! Даже Ангел Раскаяния уже раскаялся, что ее позвали в рай…
— Ну так и вернули бы обратно, — прихлебывая, заметил я.
— О нет, они ее никогда не вернут! Единственное, что они могут противопоставить ему, — он аккуратно показал на мой значок, видимо, памятуя, как в прошлый раз прилетело по лбу.
— А что их шеф? — не понял я.
— Архитектор, — поправил Бахус. — Конечно, он не может рушить! Точнее, может, но не будет. Это одно из его правил. А свои тупые правила он не нарушает сам и не позволяет нарушать другим…