— Скоро мы войдем, — Юлин голос, усиленный динамиками и дырой в окне, прогремел по стенам, — и все, кто останутся внутри, получат свое. Так что выходите! Конец вашему борделю!
Подхватив чемоданы, еще одна группа постояльцев кинулась к двери.
— А всем кроликам, — ехидно добавила Юля, — лучше покинуть свою норку, пока им не оторвали ушки! Или еще чего…
С улицы раздались одобряющие крики, свист и гогот.
— Долой шлюхотель! — заскандировали следом.
Оставшиеся постояльцы рванули прочь, очевидно решив спасаться бегством. Карусельная дверь истерично закрутилась, усиливая давку и панику. По ту сторону стояла огромная толпа, а по эту остались лишь я и кучка испуганных девчонок.
Я стиснул зубы. Бесило, с какой легкостью она могла манипулировать фактами, как умела выставлять черное белым, а белое черным. Шлюха, самая большая из всех в этом городе, а строила из себя не пойми кого… Но больше всего бесило, что ей верили. Я уже понял, что для толпы важно не то, что есть на самом деле, а то, как им это выставят. Она отлично умела трахать другим мозги. Однако забыла, что она не единственная, кто может это делать.
— Не бойтесь, — шепнув своим девчонкам, я отпустил их и подошел к разбитому окну.
Юля как и прежде стояла в первом ряду. Даже отсюда я видел циничную ухмылку, с которой она признавалась мне в лагере.
Глупый кролик не заметил, как его сожрал удав…
Однажды она загнала меня в ловушку, но сейчас даже сама не поняла, что зашла в чужой капкан. Я мог создавать игры не хуже, чем те, в которые втягивала она. Пора бы уже насадить этого удава на вертел — тем более у меня все для этого имелось.
Ep. 18. Хот Чикс Отель Три Звезды (IX)
— Громкоговоритель в отеле есть? — я повернулся к Марго.
Она быстро кинула.
— А проектор?
Она кивнула вновь.
— Тогда несите их сюда.
Не задавая вопросов, Марго торопливо подошла к другим фамильярам Лилит, раздала им команды, и девчонки мигом разбежались в разные стороны. Я же повернулся к двум своим подругам, которые до сих пор стояли там, где я их оставил, и растерянно смотрели на меня. Но объясняться сейчас времени не было. Протянув ключ, я отправил их к себе в номер за одним адским подарочком, чью ценность вдруг оценил.
— Но ты же не собира… — пробормотала Майя.
Саша же заглянула в мои глаза и, кажется, поняла все без слов.
— Сейчас все принесем! — одной рукой схватив ключ, другой она стиснула руку Майи и потащила за собой.
Дверцы лифта распахнулись, впуская обеих, и я вновь отвернулся к разбитому окну.
— Отель-бордель! — скандировали на улице, размахивая плакатами. — Шлюхам тут не место!..
Поморщившись, я осторожно распахнул створки, и остатки разбитого стекла с шумом осыпались на пол. Вся площадь раскинулась перед глазами, испачканная белоснежными лентами на рукавах. Очистку города “Патрулю чистоты” следовало бы начать с себя.
Запыхавшись, из служебной двери выбежала Наташа с громкоговорителем. Отлично, пора приступать. Я залез на подоконник, как на трибуну, и забрал рупор у нее из рук.
— Эй вы, — привлекая внимание, крикнул я, — борцы за чистоту!..
После короткой заминки множество глаз уставились на меня, отсканировали с головы до ног, и в толпе раздался дружный, сплоченный хохот — с каким обычно смеются не над шутками, а над людьми. Пальцы чуть крепче стиснули пластиковую рукоятку. В принципе, я бы мог им объяснить, что они сексисты, шовинисты, а более всего закомплексованные неудачники с огромными загонами по поводу секса, которым одна дрянь промыла мозги. Однако с учетом всего перечисленного, вряд ли бы они со мной согласились. К тому же у меня была идея получше. Раньше бы я аппелировал к лучшим качествам, чтобы заставить их одуматься — сейчас же я решил действовать эффективнее.
— Предупреждаю сразу, — продолжил я, — если вы сюда войдете, целыми вы обратно отсюда не выйдете. Те, кому повезет, останутся калеками, а те, кому нет, останутся здесь навсегда…
Говорить об этом уверенно не составляло труда. Значок я не снимал, а, зная шефа, даже не сомневался, что если будет штурм, кто-то точно не выйдет из отеля живым.
— Поэтому подумайте, хотите ли вы умирать сегодня!
Словно давая ответ, в меня полетела пустая пивная бутылка, бешено вращаясь в воздухе, целясь весьма метко — прямо мне в голову. За спиной вскрикнула Саша, вероятно только вернувшаяся в холл. Время будто замедлилось. Я видел, как капли срывались с горлышка и разбрызгивались по сторонам, и не двигался с места, ожидая. Бутылка практически подлетела — оставалось всего с десяток сантиметров до моего лица, когда она словно натолкнулась на невидимое силовое поле и разнеслась в мелкие дребезги. За спиной нервно взвизгнула Майя.
Поле, похоже, и правда было силовым, потому что на меня не попали ни один осколок и ни одна капля. При этом со стороны могло показаться, что бутылку разорвало пулевым выстрелом. В любом случае, что бы это ни было, спасибо шефу за прекрасную наглядную демонстрацию того, что с этими идиотами может произойти, если сунутся ближе. Моя угроза явно начинала действовать — и все, кто раньше насмехались, сейчас набычились и приспустили плакаты.
Воспользовавшись тишиной, я продолжил.
— Нам не нужна полиция, чтобы с вами разобраться. Мы разберемся с вами сами…
Говоря, краем глаза я заметил, как Марго вернулась в холл с компактным мультимедийным проектором.
— Так что подумайте, стоит оно того или нет. Стоит ли терять здоровье по приказу какой-то шлюхи!
Хмурясь, стоящий у ворот амбал повернулся к Юле и что-то ей сказал.
— Ставь сюда, — я показал Марго на подоконник и кончиком носка спихнул оставшиеся осколки на пол.
Следом я повернулся к Саше, которая, заметно побледнев, с тревогой смотрела на меня и сжимала одной рукой Майю, а другой — флешку. Без слов поняв, что нужно, она торопливо протянула ее Марго.
— Да это просто блеф! — отчеканила в громкоговоритель Юля, чтобы слышала вся площадь. — Нет у них никакого оружия! Там одни шлюхи!..
Ее дружинники заметно расслабились, и самодельные плакаты снова взлетели в воздух. Благословение — вот что позволяет ей вести целую толпу за собой. Но оно как дается, так и забирается. И зависит от людей, которые верят тому, что ты говоришь, и готовы идти туда, куда ты покажешь. Я уже видел, как послушно шла за ней паства и как легко натравливалась на всех неугодных — по одному щелчку бараны становились гиенами. Теперь пришло время и этой шлюхе понять, что человеческая ненависть — оружие обоюдоострое и может ударить по тому, кто его поднял.
Пришло время для Разрушителя благословения.
— Юля, — произнес я в громкоговоритель, обращаясь однако не к ней, а к целой площади, — я понимаю, ты хочешь отомстить, но я тебе еще раз повторяю, что бывших порноактрис мы на работу в отель не принимаем. Тем более без справки об отсутствии болезней. У нас приличный отель, и мы заботимся о здоровье своих клиентов. Так что заканчивай этот балаган и найди себе более подходящее местечко! А вы, все, кто ей помогает, посмотрите, почему я прав!..
Я повернулся к Марго, предусмотрительно стоявшей рядом у проектора и ждавшей моей команды — лучше заместителя и не найти. Пожалуй, я был к ней несправедлив.
— Врубай!
Огонек мгновенно загорелся у моих ног и мощно рванул вперед, собираясь устроить масштабный кинопоказ. На улице уже потемнело, что создавало неплохой фон. Широкий яркий луч упал на здание на другой стороне площади. Вскинутые в воздух плакаты растерянно опустились, и все головы озадаченно повернулись туда. Свет щедро разлился по белой стене, которая вполне могла служить огромным экраном. Как там Марго сказала — никто не вмешается? Значит, и показать это мне никто не помешает.
Окна дома напротив растворились за появившейся картинкой.
— Ах!.. Ох!.. Ах!..
Стоны разнеслись на всю площадь, залазя в каждые уши, а в каждых глазах отразилась горячая порнушка. Янтарная прядь прилипла к вспотевшему лбу. Довольно жмурясь, Юля трясла голой грудью, пока ее жарко имели сразу с двух сторон.
— Ах! Еще… Быстрее!.. Жестче!.. — стонала она.
Запись закончилась быстро, но этого оказалось вполне достаточно. Толпу накрыло охрененным недоумением — таким, что его можно было размазать на весь город. В воздухе повисла густейшая тишина, будто вся площадь разом лишилась голоса. Главное, что он был у меня.
— Если вы такие поборники морали, то чего слушаете проститутку? — отчеканил я в громкоговоритель. — Нормально, что вами рулит шлюха, которой все дырки в порнухе пробили?..
Головы стали медленно поворачиваться ко мне. Казалось, я слышал, как дружно скрипели их мозги, пытаясь все это перемолоть.
— Те, кто себя уважает, — я чуть крепче стиснул рукоятку, — думаю, после этого свалят! А остальные могут заходить. Их здесь встретят!..
Несколько секунд никто не двигался с места, а потом толпа резко хлынула в разные стороны, растекаясь по улицам прочь, как грязь, которую смывало ливнем. Они убегали стыдливо и не оглядываясь, отбрасывая плакаты и брезгливо срывая повязки с рукавов — будто вдруг сами перестали понимать, зачем они здесь и что пытаются доказать.
Нервно сжимая громкоговоритель, Юля все еще смотрела на белоснежную стену — наверное, даже в большем ступоре, чем тогда в лагере был от нее я. Вот теперь мы квиты. Да, я ей однажды поверил, а она обманула — но это не я лох, что поверил, а она сука, что обманула. Она жалкая, если не видит, не знает, не понимает, с чем играть можно, а с чем нельзя. В этот миг я почувствовал себя настолько выше ее, что вдруг перестал злиться на эту ничтожную лицемерку. Ей и так уготована убогая жизнь, как бы она ни старалась. Даже если по итогам попадет в рай, там она будет всего лишь обслугой — целую вечность.
Толпа стремительно расходилась, очищая площадь от себя. Словно аккомпанируя, плакаты смачно хрустели под подошвами, стирающими каждое грязное слово на них пыльными отпечатками. Однако не все спешили прочь. Один из шкафообразных дружинников, сердито сорвав ленту с рукава, подлетел к амбалу, который все еще растерянно стоял рядом с Юлей.