И кроме как друга я ее ни в один план не впишу, а если Ася и дальше продолжит в том же духе, то вычеркну ее отовсюду.
На пару мгновений за столом повисла тишина — только вилки по-прежнему противно скрипели. Крутанув бокал, Джи молниеносно прижала его к губам и допила остатки.
— Хорошо, — она повернула голову к Кире, — вычеркивай.
— А кем ее заменить? — сделав пометку, та деловито оторвалась от блокнота.
— У меня три девушки, — услужливо подсказал я, — вот их и впишите.
Джи, казалось, чуть не подавилась воздухом.
— А ты справишься-то с тремя? — едко протянула моя соседка с платиновыми волосами.
— Или это такие фантазии? — подхватила ее коллега с золотыми локонами. — Порно пересмотрел?
— Или эротики перечитал? — фыркнула брюнетка.
Следом все три согласно захихикали, словно подтверждая, что у них один мозг на троих.
— Будете мешать, рты заклею! — рявкнула Джи.
Хихиканья моментально оборвались. Они явно помнили, как это неудобно. Поджав губы, миссионерки в очередной раз уткнулись в тарелки, а их хозяйка хмуро перевела глаза на меня.
— Отклоняется!
Она рывком вскинула бокал и только, когда он ткнулся в губы, заметила, что внутри пусто.
— Ну а сколько фамильяров Беатриче, — я подлил ей еще вина, — ты перетянула за все это время на сторону добра?
Едва удалось сдержать сарказм. Морщась, Джи прижала хрустальный ободок к губам и влила в себя половину.
— Неужели, — приняв это за ответ, продолжил я, — я не достоин исключения?
— Но они фамильяры ада, — подала голос Кира, очевидно имея в виду Майю и Алгон.
Смотрю, они реально хорошо изучили мою жизнь. Молодцы, пятерки за старания.
— Только две из трех, — отозвался я, — и то технически одна. Но я ручаюсь, что они все хорошие, правильные девушки. Куда лучше тех, кого рай обычно берет на перевоспитание…
Горлышко бутылки в моих руках как бы ненавязчиво качнулось в сторону моих трех очаровательных соседок. Все три тут же скривились — презрительно, но молча. К слову, молчание им отлично шло.
— Но три сразу — это же разврат, блуд… — Джи стремительно вращала бокал в руке, заставляя красные капли бешено разлетаться. — Я же так тебя не спасу!
— Я могу с ними не сразу, а по очереди, — дипломатично предложил я.
Ее пальцы стиснули хрустальные стенки так, что, казалось, те вот-вот лопнут.
— И потом, — уже серьезно продолжил я, — секс с тем, кого любишь, это не разврат. Это и близость, и доверие, и тепло, и добро. Настоящее добро, а не то, которым прикрываются, чтобы творить все что угодно. И даже спасение, если уж на то пошло…
В этот миг свеча на кексе догорела аж до основания и с легким шипением погасла, растворившись в креме. И хотя над столом висела лампа, казалось, стало заметно темнее. Бокал со звоном приземлился на стол. Подхватив лакированную коробочку, Джи до упора нажала на кнопку. Мгновенно в пустом зале раздались шаги, и к столику подошел наш официант.
— Что вам угодно?
— Зажгите! — Джи чуть истерично показала на кекс. — Она должна гореть!
Вытащив старую свечу, он заменил ее на новую, заботливо лежавшую рядом, и поджог. Пламя легко затрепетало.
— Что-нибудь еще? — поинтересовался официант.
Она мотнула головой. Открыв еще одну бутылку взамен уже почти выпитой, он незаметно удалился.
— Хорошо, — Джи опять потянулась за бокалом, — я подумаю насчет этих трех.
Кира тут же сделала пометку в блокноте.
— Хотя в раю вообще-то секса нет… — проворчала бестия, снова одним глотком допивая остатки.
Солистки “Миссии” дружно фыркнули, будто одним фактом своего существование бросая тень на это довод. Хотя и без них в этом правиле достаточно исключений: трахаться нельзя, зато, например, сосать можно — а если очень нужно, то фамильяру можно и потрахаться, разумеется, во блага дела. Примерно так в раю все и работало: форма значила намного больше, чем содержание.
Явно забыв про недавнюю угрозу, следом все три ехидно переглянулись.
— А нам вот интересно, — вдруг заговорила моя соседка, накручивая на палец длинную платиновую прядь, — почему он, — небрежный кивок улетел в мою сторону, — так внезапно решил присоединиться к раю?
— Разве это не странно? — вкрадчиво подхватила брюнетка.
Джи мрачно перевела взгляд между ними.
— Одумался.
— Да он даже значок не снял! — триумфально выдала третья с золотыми локонами.
Сразу три бокала победно взлетели в воздух. Вот мерзавки. Анимешный чертик скалился на моей груди, словно обещая с ними поквитаться. Рядом протяжно скрипнул стул, и бестия резко повернулась ко мне.
— И почему?
Ее глаза врезались в меня, будто просверливая голову насквозь, куда она сейчас не могла залезть. От напряжения ее каряя радужка становилась грязно-оранжевой, словно начинала ржаветь.
— Просто понял, — ответил я, — что ты желаешь мне добра.
После секундной паузы Джи заметно расслабилась, и ее глаза опять стали прежнего — безопасного — цвета.
— Да, рай велик и милосерден, — подытожила она, явно удовлетворившись таким ответом.
За последнее время я понял одну простую вещь: демоны, ангелы, как и люди, с легкостью принимают то, во что хотят верить, и откидывают то, во что не хотят. Сразу три вилки снова недовольно застучали по тарелкам.
— Как примешь план, это, — Джи кивнула на мой значок, — вернешь обратно. Запиши.
Кира торопливо нацарапала новую пометку в блокноте.
— Я сама позабочусь о твоей безопасности, — торжественно пообещала бестия. — Никто не посмеет тронуть моего фамильяра. Ни одна демоница даже не подойдет!
Ну если уж подумать, то больше всех проблем мне создавали не демоницы, а именно ты. Но тут я решил промолчать. Просто взял новую бутылку и наполнил ее опустевший бокал. Как я уже однажды заметил, когда среди ее извилин булькало вино, она становилась чуточку понятливее — видимо, рай обычно протирал ей мозги насухо.
Внезапно в другом конце стола раздался яростный грохот — тарелка с салатом упала на пол и разлеталась на осколки.
— Ой! Ой!.. — театрально запричитала красотка с золотыми локонами.
Два стула нарочито громко скрипнули — она и брюнетка вскочили с места и замельтешили, будто готовясь собирать остатки овощей с паркета. Только усиливая сумятицу, к столу подошел официант. Отвлекая, локоть дерзко ткнулся в мой бок, и миссионерка с платиновыми волосами слегка придвинулась ко мне.
— Надеешься приблизиться к ней, чтобы трахнуть нас? — зашептала она, опасливо косясь на свою хозяйку. — Неужели еще не понял разницу между нами, лузер? Тебе никогда нас не поиметь!
Смешок так и рвался наружу. Какие же вы глупые, девочки! Я вас уже поимел, просто вы еще об этом не знаете.
— А ну сели по местам! — рявкнула рядом Джи.
Миссионерка мигом отшатнулась от меня, а две другие безропотно вернулись за стол, вполне довольные собой. На этом моменте диверсия закончилась. Официант собрал с пола осколки и ушел. Хмурясь, Джи прошлась глаза между всеми тремя, словно расстреливая взглядами лоб каждой из них, а еще вероятнее читая мысли.
— Не надо так плохо думать, — выдала она, подтверждая мою догадку, — о вашем будущем коллеге!
— Да мы и не думаем, — с невинным лицом отозвалась брюнетка, — мы просто переживаем. За себя.
— Вдруг он к нам подбирается, — захлопала ресницами ее коллега с золотыми локонами.
— Вы же слышали, — буркнула Джи, — он одумался!
— А почему, — вкрадчиво протянула моя соседка, — мы вообще должны ему верить?..
Вопрос будто повис в воздухе. Бокал бестии с недобрым звоном приземлился на стол. Ее мрачный взгляд скользнул по мне, а затем она повернулась к Кире.
— Увези их в отель!
Захлопнув блокнот, та мгновенно вскочила с места. Три стула синхронно скрипнули, уже даже не удивляя своей слаженностью. Поднявшись, миссионерки зацокали каблуками к выходу следом за Кирой, которая сопровождала их с видом суровой надзирательницы. За столом мы с Джи остались вдвоем.
Ep. 20. Порнофест (II)
Музыка ненавязчиво летала по пустому залу. Пламя свечи трепетало в центре стола. Стул рядом резко скрипнул, и Джи повернулась ко мне. Карие глаза требовательно впились в мои, словно грозясь в любой момент стать грязно-оранжевыми.
— Мне нужны доказательства, — отчеканила она, — что тебе можно верить!
Однако несмотря на холодный тон, в ее взгляде читалось горячее желание мне верить. Мне оставалось лишь найти причину. Иголка легко разжалась под моими пальцами. Сняв с майки значок, я положил его на стол между нами.
— Можешь убить меня, если перестанешь мне верить.
Анимешный чертик на скатерти привычно скалился. Пару минут, будто застыв на месте, Джи пристально смотрела на него, что-то судорожно соображая.
— Я не могу… — наконец странно глухо выдохнула она, отворачиваясь. — Только не сегодня… Надень обратно…
— А что случилось сегодня? — спросил я, пристегивая значок к груди.
Не глядя на меня, она потянулась к кексу с уже догорающей свечой и бережно поставила его перед собой.
— Сегодня день рождения Жанны… — ее голос по-прежнему звучал глухо. — Уже много лет я стараюсь никого не наказывать и не убивать в этот день. Только если есть приказ…
Бокал молниеносно взлетел в воздух. Джи опрокинула в себя остатки вина, а потом подхватила уже бутылку.
— У меня еще не было такого фамильяра, как она. Ни до, ни после нее… Никого похожего не было.
Договорив, она прижала горлышко к губам и начала жадно пить, словно заливая одной горечью другую. Я же задумался: из истории отчетливо вспоминалась только одна Жанна, жившая веков шесть-семь назад где-то во Франции. Неужели она про эту Жанну? В принципе, такой фамильяр отлично подходил ее воинственному характеру.
Заметно опустевшая бутылка со звоном приземлилась на стол.
— Мне сказали, — пробормотала бестия, — что ее искусил демон, что она больше не принадлежит себе. Что ее надо наказать… Я говорила ей признаться. Так она могла рассчитывать на снисхождение. Рай велик и милосерден… Но Жанна отказалась…