ангорийку одну? — спросил бригадир.
— Не-е, по пути к пулеметной турели нет ничего такого, что ей нельзя трогать.
— Просто я, когда с проводами возился, наблюдал ее пушистый хвост совсем в другой стороне…
Из всех надписей на плакате Сэша понимала только обведенную точку «вы здесь». Но что было вокруг этого «здесь», для нее оставалось загадкой.
Так много стрелок и все кривые, текст мелкий и неразборчивый, а смысл аббревиатуры «НПМИА-32221678-ТТИ-АТ-32М» наверняка не знал даже ее создатель.
Чувствуя, что ее гениальный мозг не справляется со шквалом информации, Сэша схватилась за голову и громко закричала:
— Я ничего не понимаю! Сэша не тупица, кити-кити!
В таких случаях ангорийка всегда шла туда, куда звала ее дорога приключений — то есть наугад. Очень скоро она уже стояла напротив тяжелых стальных дверей и читала по слогам надпись, намалеванную стершейся краской.
— Бо-та-ни-чес-кий сад, — стоило ей закончить, как с той стороны дверей что-то шарахнуло, заставив кошку отпрыгнуть и нервно забить хвостом.
Что-то большое и явно недоброе снова ударило по металлу с характерным гулом. Массивные створы буквально завибрировали. Перепуганная девушка прижалась к стене и побледнела.
— Там кто-то есть, кити-кити!
Бросившись по коридору сломя голову, ангорийка совсем заплутала.
Выходит, эта драная кошка умотала в неизвестном направлении и шляется теперь в той части Волота, где ей совершенно не место? Отлично. Что может быть лучше для продолжения такого удачного дня⁈
Коммуникатор на рукаве бригадира пиликнул.
— Да, на связи, — сказал тот.
— У нас тут ЧП! — послышался взволнованный голос одного из рабочих.
— Что случилось? — тут же насторожился его начальник.
— Ты на третий уровень спустись, левый коридор. Сам все увидишь.
Бригадир поднял на меня встревоженные глаза.
— Я пойду с вами, — сказал я, поднимаясь из кресла.
— Да не стоит беспокоиться, — тут же сверкнул он наигранной улыбкой. — Наверняка ерунда опять. У нас же ни дня без таких вот «ЧП». Я все улажу.
— Нет, это мой Волот, и я хочу знать, что на нем происходит.
Поняв, что припираться бесполезно, бригадир уступил, и мы покинули командный отсек.
Изнутри наш шагоход выглядел не таким ржавым куском металла, как снаружи. Здесь не было постоянного воздействия осадков, так что цинк не слез, и сталь казалась ничего так. Снаружи все выглядело куда плачевнее. Уверен, если бы не оцинковка, десятилетия простоя наверняка бы привели машину в такое состояние, что Волот развалился бы на первом же шаге. И это вполне еще может произойти. Двигатели мы пока запускали только в тестовом режиме, потому что механики не успели устранить все неполадки с моторами в сочленениях опорных конечностей.
— Что у вас тут? — спросил бригадир, когда мы подошли к группе рабочих, которые нервно курили прямо под знаком, который запрещал этим заниматься.
— Мы решетку вентиляции сняли, — начал один из них, — хотели проверить, почему воздух почти не идет. А там такое…
— Во! — другой рабочий стянул перчатку и закатал рукав, показывая выразительные синяки на предплечье. — Я хотел жука нашего туда запустить, чтобы тот посмотрел, а оттуда как поперло!
— Что поперло? — спросил я мрачно.
— Щупальца! Ей-ей, зеленые такие, руку мне обвили и потянули!
— Ага, — кивнул другой, — насилу отбили. Хорошо, у меня в руках шуруповерт был, я эту дрянь просверлил малек. Патрон зеленой жижей залило! Вон, сами посмотрите.
Нам предъявили перепачканный инструмент.
Я подошел к вентиляционному отверстию. Оно было достаточно широким не только для робота-таракана, но и для человека. Так что у засевшей там дряни наверняка бы получилось затащить незадачливого работягу внутрь.
— Мы поставили решетку на место и завинтили, чтоб оно само не выбралось, — сказал пострадавший.
— Да, проблема, — проговорил бригадир. — Не хочется портить ценную технику, если там засело что-то опасное. Но если вы готовы оплатить расходы, я пошлю туда андрона.
Мне не понравилось это его выражение про ценную технику. Андроны — разумные существа, пусть в котелке у них не серое вещество, а процессоры. Но владение ими даже к рабству не приравнивается.
Послать вместо себя подневольное существо, которое запросто может погибнуть? Раб — не солдат, не доброволец. Ему за риск даже надбавка не полагается. Потому что и так не платят.
Я снова бросил взгляд на зеленую дрянь, что перепачкала шуруповерт. Пахло от нее травянисто, даже приятно, как на свежескошенном луге.
— Нет, спасибо, — сказал я бригадиру. — Я сам проверю, что там завелось.
Но сперва мне пришлось вернуться на мостик, где я оставил посылку, которую недавно доставили. Распаковав ее, придирчиво осмотрел новый протез. Не удержался и заказал еще до того, как просадил все деньги на выкуп Сэши. Вещь в хозяйстве слишком нужная, чтобы не приобрести. Все же Волот, оборудование, боезапасы, ремонт и припасы стоили гораздо больше, чем одна несчастная железяка.
Модель не лучшая, конечно. Без нейрочипа. Но получше моей нынешней.
Отцепив крепления своего «Секача», я присобачил вместо него новую механическую руку. Электроды под корпусом начали принимать сигналы от нервов, заработали двигатели, и стальные пальцы сжались в кулак — легко и свободно, как живые. Без натуги и поскрипывания. Как же это приятно!
Если рейд будет удачным, не пожалею денег и на протез с нейроимплантом, хотя сама идея вскрытия черепной коробки для его вживления меня нервирует. Все же в мое время чип сам внедряется в мозг через глазницу — звучит не очень, зато быстро и безопасно. А в эту эпоху нужно прям лоботомию делать.
В проблемный сектор я вернулся с баллонами топлива за плечами и стволом огнемета в руках. Одежду сменил на легкий огнеупорный костюм, так что теперь взирал на мир через защитное стекло.
— А вы уверены, что хотите сами заняться этим вопросом? — спросил бригадир, окинув меня скептическим взглядом.
— Работа с огнем мне привычна, — ответил я.
— Дело ваше, — пожал он плечами и повернулся к рабочим: — Ребят, открывай!
Те принялись отвинчивать болты. Вскоре они сняли решетку вентиляции, и я забрался внутрь воздуховода.
На этом допотопном шагоходе даже вентиляция устаревшая. Никаких защитных диафрагм. Можно ползать спокойно, не опасаясь, что тебя разрежет пополам.
Я принялся шумно продвигаться по узкой шахте, надеясь, что этот грохот не отпугнет тварь, а привлечет. Бионический протез работал отлично и поддерживал ствол огнемета. Сам этот агрегат довольно старый даже по современным меркам, но баллоны с зажигательной смесью я только час назад получил. В Диких Землях всякое случается, так что полезно иметь на борту такую игрушку.
Нахлынули воспоминания о тех днях, когда я командовал Саламандрой. Как мы тогда жгли! Во всех смыслах жгли. Но сейчас я уже не на войне, а единственная моя боевая задача: доставить груз из точки «А» в точку «Б» без лишних проблем.
Так, стоп! Вот опять! Нет, блин! Я не командовал Саламандрой! И моя задача вовсе не грузоперевозка, а уничтожение Кощея!
Остановившись на полминутки, я подышал, поработал над самоидентификацией и двинулся дальше. Ничего хорошего такие приступы слияния с чужой личностью не сулят. Еще и накатывают в самое неподходящее время.
По стальному тоннелю я пробирался на карачках, используя живую руку для опоры. Дорогу мне освещал фонарь на каске, но я все же пропустил момент, когда робкий побег обвился вокруг запястья. Эта дрянь стиснулась тугим жгутом и рванула!
Я рухнул брюхом на дно воздуховода, и меня потащило вперед! Почувствовал себя героем вестерна, которого веревкой привязали к лошади и пустили ее вскачь.
Луч фонаря высветил причину затора. Целый клубок переплетающихся лиан. Они почти полностью закупорили вентиляцию, мешая нормальному току воздуха. Как эту дрянь сюда занесло, не представляю. Но наверняка это какая-то тропическая хренотень, в Диких Землях водится уйма очень активной и даже плотоядной растительности.
Когда новые побеги стали обвивать мое предплечье, пришлось выпустить ствол и вцепиться в них металлической пятерней. Я даже пожалел, что со мной сейчас нет верного секача — такой апгрейд еще только предстоит добавить. Однако сжав росточек стальной хваткой, я сумел раздавить его. На защитное стекло брызнула зеленая хлорофилловая дрянь.
Более толстый побег полез к моему горлу, пришлось и ему преподать урок хороших манер. Этот сорняк все тянул и тянул ко мне лианы, а я отбивался и матерился. Росточкам удалось обвить другую руку, протезированную. Отодрать их от нее живой конечностью не получалось, хотя я достал нож и пытался резать им. Растительные волокна поддавались, но неохотно — у этой пакости оказалась плотная упругая кожица.
Затем силки стиснулись, сминая сталь, и мне пришлось экстренно отстегнуть протез, подарив его цветочку. Так крыса перегрызает собственную лапку ради свободы. Это позволило мне вырваться из ловушки и отпрянуть назад.
Поддерживать ствол огнемета культей было очень неудобно, однако мне удалось справиться с этой задачей. Палец нажал на спусковой крючок. Под давлением сжатых газов горючка устремилась из баллона по шлангу. Искра довершила дело.
Из брандспойта ударила струя пламени.
Растения не могут кричать, не приспособлены они для этого.
Но вот панически извиваться и пытаться уползти этот сорняк смог. Его побеги быстро чернели и скукоживались, а пламя ревело и пожирало тварь. Ноздри забивал запах гари, дышать становилось тяжелее.
Я продолжал палить, пока лианы не перестали шевелиться. Только угли остались. Зато по освободившемуся воздуховоду начал сквозить приятный свежий ветерок. Где-то недалеко работал вентилятор, я даже слышал его шум.
Вернувшись назад и выбравшись из шахты, сообщил рабочим:
— Пошлите туда робота-таракана, нужно почистить там все от сажи.