— А ты? — новоиспеченный вольник Рохан смотрел матерому байкеру в рот и ловил каждое слово.
— А я все двести выжал. Мог бы и триста, да девчонку пожалел. Правда, она потом мне весь байк обделала. Не вышло у нас романа, короче.
Вольники, сидевшие за одним столом, засмеялись и велели подать еще пива. Рох смотрел на дно своей кружки, и ему казалось, что с каждым глотком он все дальше и дальше от своей старой жизни.
Скула еще ныла, на ней расцвел отличный кровоподтек, и парень прижимал к поврежденному месту бутылку холодной минералки, чтобы унять боль и снять отек. Заказал он ее именно с этой целью, потому что просто попросить льда было как-то не круто. Зато наутро будет что хлебнуть с бодуна.
— Че, болит? — сосед по-приятельски ткнул его локтем. — До свадьбы заживет, до развода зарубцуется!
Рохан прыснул. Его прадед управлял погрузчиком, дед экскаватором, а отец работал таксистом. Казалось, что управлять каким-нибудь транспортом у него в крови. Но все возможные перспективы казались ему слишком серыми и обыденными. Не было в них никакой романтики, а уж тем более не могли они удовлетворить тягу юноши к приключениям.
За соседним столом сидел Мотопьянь со своим ближним кругом. Употребил главарь уже достаточно, но еще пытался двигать языком:
— Хех, историю про одного дебила расскажу. Мутит он с кралей, все у них идет к постели. Он снимает с нее трусы и по-быстрому засовывает себе в карман. Тут их застукали копы, повязать хотели. Он сел на байк — и деру! И, мать его, без шлема. А едет по дороге — пылища! Слепит, сил нет! Ехать невозможно. И тут ему приходит в голову мысль: притормозить и напялить ее трусики на морду. Эдакая полупрозрачная маска получилась. И проехав метров триста, он чует какой-то запах…
На этом месте Мотопьянь как-то задумался. Тяжелые веки закрылись и он рухнул мордой на стол к радости остальных братков. Оправдывает имя, молодец!
— Что за запах-то? Дристанула, что ль? — спросил менее пьяный вольник.
— Моча? Месячные? — предположил другой.
— Тьфу, мы же за столом! Ей богу, никакой культуры! — возмутился третий.
— О, знаю, возбуждающая смазка!
— Или сразу кончина, — хохотнул еще один и приложился к кружке.
— Да как-то все не юморно. В шутке же что самое главное, а? Неожиданность. А у вас все идеи — банальщина. Тут ширше мыслить надо!
— Может, у нее в труселя заначка наркоты была зашита?
— Жизненно, — хлебнул пивка самый бородатый.
— Вот проснется Мотопьянь, спросим, — постановил тот, что сидел по его правую руку.
Рохан слушал вполуха. Сегодня он узнал столько баек про баб и полицию, что до конца дней хватит. Но теперь он был одним из них. Он стал вольником. Настоящим. Патентованным.
Допив свое пиво, он ударил кружкой по столу, как бы говоря сам себе: теперь я по настоящему свободен и могу мчаться на бешеной скорости, куда захочу.
От переизбытка чувств Рох чуть не расплакался. Это не осталось незамеченным теми, кто сидел с ним за одним столом, но поднимать парня на смех они не стали. Сидевший рядом байкер похлопал новичка по плечу.
— Кажется, кому-то уже хватит. Воздержись сегодня от езды, на байк не садись.
— Вот еще! Я теперь вольник! — вскричал Рох с пьяным гонором. — Мчусь куда захочу и когда захочу!
— Да, это-то понятно. Просто хочется, чтобы вольником ты был дольше, чем одну ночь. Не то составишь компанию вон той барышне.
Рох повернул голову и увидел в окне странную кампанию. К входу в бар направлялась высокая девушка, одетая в черно-красную байкерскую куртку и кожаные штаны. Походка у нее была настолько самоуверенная, будто она точно знала, что вокруг нет никого круче и опаснее нее.
Телосложением она не походила на других байкерш, которых видел Рох. У тех были широкие плечи и мужиковатые ручищи, а у этой фигурка что надо: крепкая, с высокими и наверняка упругими сиськами.
Мила ли она лицом, юноша не смог оценить — ее мордашка скрывалась под мотоциклетным шлемом с рисунком улыбающейся бомбы.
Но не только сама девушка привлекала внимание, а та дюжина вольников, что шла позади нее строевым шагом. Когда вся компания появилась в дверях бара, они замерли у нее за спиной. С виду — обычные байкеры, только стояли как-то странно. Не расслабленно, а в одинаковых позах с ногами на ширине плеч. Шлемов они в помещении не снимали и лиц не показывали, что для вольников тоже неестественно.
— Где Пеликан? — спросила гостья у верзилы на входе. Тот был минимум вдвое больше нее, но его щека дернулась, будто он внезапно приобрел тик. Роху даже показалось, что по бритой башке этого детины скатилась капля пота.
«Неужели ее так боятся? Но почему?» — подумал он.
Верзила указал пальцем на винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Девушка, не задерживаясь, пошла вперед. Свита двинулась следом. Их движения остались идентичными. Словно это не байкеры, а солдаты ходили строем. Или роботы.
Но больше всего молодого вольника смутило, что другие налетчики спешили зажать носы, когда компания в шлемах проходила мимо них. Словно все тут знали какую-то тайну, в которую забыли посвятить новичков. Но вскоре чудовищный смрад коснулся и его ноздрей. Запашина была такая, что все ранее съеденное и выпитое попросилось наружу! Рох поспешил закрыть рот и нос ладонью.
— Твою мать! — только и смог выдавить он, когда байкеры исчезли из виду, а запах стал развеиваться. — Из какой выгребной ямы они вылезли⁈
— Братья, у меня созрел новый тост, — поднялся из-за стола здоровяк, который раньше травил байки. — Давайте выпьем за то, чтобы наша молодая поросль как можно дольше колесила дороги, дабы оказаться в числе наших гниющих братьев, как можно позже!
Кармилла и ее свита стояли в плохо освященной комнате. Единственный источник света — лампочка на потолке — постоянно мигала, умоляя заменить ее и отправить на покой. Однако Пеликана она не сильно напрягала. Казалось, даже если рядом с ним будет играть военный оркестр, у которого из инструментов только гвозди и стекло, ни один мускул не дрогнет на его лице. Обычно гнев за него выражали другие люди.
Стояли эти молодчики у него за спиной и были вдвое больше хозяина. Судя по виду, эти ребята обкололись стероидами настолько, что на байк уже не помещались.
Однако у байкерши характер тоже имелся.
— Долго мне еще так стоять? Или скажешь, зачем позвал? — раздался бархатистый голос из-под шлема.
— Старший не любит повторять дважды. Подожди, пока второй явятся, — взял слово телохранитель по прозвищу Косолап.
— Второй? Я вроде всегда неплохо справлялась одна! — эти слова остались без должного внимания.
Уже не первый год она делала для Пеликана самую грязную работу. Тому удалось найти к ней подход в свое время, но вот сейчас…
Управлять вольниками сложно. Нужно постоянно поддерживать авторитет перед остальными байкерами. Особенно, если ты не главарь одной из банд, а главарь над главарями. Но отдельные, особо ценные кадры никакой авторитет не признают. С ними приходится договариваться в особом порядке — как с ней. И вот сейчас Пеликан этот самый договор нарушал. И нарушал очень серьезно.
Дверь за спиной Кармиллы открылась, и рядом с ней встал тот, кого она меньше всего хотела видеть. Темноволосый кучерявый красавец по прозвищу Змей. Он скользнул по ней взглядом. Левый глаз у него был с мутацией: желтый, с вертикальным зрачком, от чего он и получил свою кличку.
Еще он вечно грыз зубочистки — прям как сейчас. Кармилле часто хотелось затолкать их ему в глотку.
— Ой, ну и воняет же здесь, — Змей картинно помахал рукой возле носа. — Кармилла, ты что, духи сменила?
— Дала парням новый одеколон, дабы перебить твой смрад.
— Это так трогательно. Послушай, а ты со своими марионетками вообще никогда не расстаешься? Даже когда в душе моешься? Я вот подумал… — договорить Змей не успел.
Тяжелый кулак ударил по столу, и Пеликан, наконец, взял слово.
— Закончили? Я могу говорить? — с фальшивой вежливостью поинтересовался он. — Один наш знакомец, Ворон, затеял интересную игру. Если вы следите за тем, какие транспортники покидают Лиходар, то должны знать, что несколько дней назад три Волота направились в сторону Ходдимира. Два приличных, а один — ржавое корыто.
— И что с того? — спросил Змей.
— Да то, что подрядчиком во всех случаях выступал Ворон. И на каждый Волот загрузили схожий груз. Этот бывший вояка считает себя очень умным, но заблуждается, как и большинство ребят, заигравшихся в стратегию. Даже думать не нужно, чтобы понять, добротные Волоты — это отвлекающий маневр. А вот на борту развалюхи что-то очень ценное.
— И ты выяснил, что? — спросила Кармилла.
— Да, но для вас это лишняя информация. Скажем так, это очень любопытный груз, предназначенный для одной из городских банд Ходдимира. Не спрашивайте, откуда информация — это не ваша забота. Доставьте его, и получите солидную часть прибыли.
— Это не Волот, а ходячее ископаемое, — фыркнула Кармилла, заглядывая в планшет. — Я легко справлюсь с ним одна.
— Каким бы древним он ни был, это в первую очередь Волот! — рявкнул Пеликан, и казалось, от его голоса даже лампочка моргать перестала. Стала лучше освещать его изувеченное осколками лицо и седую голову. Каждый вольник знал, в схватке с кем их лидер получил увечья. Пеликан чудом выжил после встречи с богом войны. Не удивительно, что сейчас он решил перестраховаться.
— Свидетелей остаться не должно, — продолжил он. — Если кого из ваших подобьют, подберите, чтобы их трупы не указали на нас. Меньше всего мне нужны проблемы с другими конгломератами. И да, мне нет дела до вашей вражды. Если не доставите груз, головы сниму с обоих. Вам все ясно?
Оба вольника молча кивнули.
— Хорошо. Тогда я покажу вам на карте место, где на него лучше всего напасть.
Змей не стал открыто быковать на Кармиллу в присутствии Пеликана. Не сделал он этого и на первом этаже бара. А вот на улице, где стояла толпа его братков, опершись на свои байки, он осмелел.