Рев мотоциклов и горгозавра, стрельба последними патронами — все смешалось.
Мотопьянь связался по рации со своими ребятами, потому что среди догонявших (а теперь отступавших) их было больше всего.
— Да, прямо на построение его ведите, — говорил он. — Твою мать! Шмалять будем над вашими башками! Нет, не попадем. Да, не знаю я, получится или нет! Если завалим, все круто. А если нет — уведете в сторону и повторите маневр.
— Огонь по команде! — кричал Монах, не обращая внимания на возмущенные взгляды соратников.
И не зря они так на него смотрели.
С этим динозавром явно что-то не чисто.
Не может животное выдержать настолько массированную атаку. Какой бы прочной ни была шкура, а перед автоматной очередью не устоит. И есть предел количеству свинца, с которым зверь может смириться. Ему же наверняка задели жизненно важные органы, а он все бегает. Да еще как!
Этот ящер вообще не кажется раненым!
Только взбешенным.
Подчиняясь приказу лидера, байкеры выстроились полукругом. Оружие направилось на хищника. Пулеметчики, ракетометчики вместе с простыми стрелками дали залп. Взрыв за взрывом разрывали воздух. Степь заполнилась дымкой, острая гарь наполнила легкие.
Но горгозавр казался несокрушимым.
— Чего он никак не убивается-то? — возмутился Саблезубый.
— Ага, давно пора сдохнуть, — сплюнул Падальщик.
Рев хищника отдавался в костях. Он шел на вольников, не заботясь ни о пулях, ни о взрывах, как живая машина разрушения. Каждое его движение сотрясало землю и прибивало траву.
— Стрелять по глазам! — отчаянно скомандовал Монах, он тоже понял, что с этой тварью что-то не так.
Раздался шквальный огонь, каждое дуло нацелилось на крохотные зенки хищника.
Свинец добрался до цели. Горгозавр дернул мордой и обиженно взревел. Стрелкам удалось повредить один глаз. Из него текла кровь, но ящер все еще находил силы двигаться вперед.
— Да что за чертовщина… — проговорил Мотопьянь. Он посмотрел в бинокль и выругался на чем свет стоит, потом проорал: — Он восстанавливается, мать вашу!
Затем поднес рацию к губам.
Как и уговорено, парни Мотопьяни увели хищника в сторону и заложили круг, снова выводя его под обстрел.
— Приготовиться! — скомандовал Монах.
В этой кутерьме никто не обращал внимания на Змея, а он пробирался через заросли кустарника, пока не добрался до бесхозных мотоциклов. Там же он нашел ракетомет, который еще никто не успел вскинуть на плечо.
Змей понимал, что это его единственный шанс.
Он успел рассмотреть красавца горгозавра вблизи. Подозрения возникли сразу же. Последовавшая безуспешная пальба только укрепила его уверенность.
Как-то раз он основательно надрался в одном лиходарском баре. И по стечению обстоятельств его собутыльником стал отставной военный, ветеран, который весь вечер сетовал на несправедливость всего и вся.
Больше всего он сокрушался, что после инцидента на его базе, программу по созданию живого оружия прикрыли. По его словам выходило, что исследования там начались еще до второй межконтинентальной. Как раз тогда генетикам удалось клонировать динозавров. Разумеется, эти разработки не могли оставить военных равнодушными. И в то время как ребятишки пялились на трицератопсов и стегозавров в зоопарках, на засекреченных базах запускались особые проекты.
Высокая регенерация, армированная шкура и нейроимплант, чтобы направлять живую машину на противника.
Этот горгозавр явно плод тех экспериментов.
Вот только чип у него в башке уже давно не указывает цели.
Ничего, он сам отлично справляется с их выбором.
Без бронетехники с артиллерией такую тварь можно завалить только одним способом.
И Змей решил рискнуть, потому что терять ему нечего.
Мотор завелся сразу, так что отреагировать на его появление другие вольники не успели. Змей прорвался между вставшими наизготовку братками. И понесся навстречу мотоциклистам, которые уже вели горгозавра для нового обстрела.
— Это Змей⁈ — выпалил Мотопьянь, даже икнув от неожиданности. — Что творит этот псих?
— Красуется, падла, — плюнул Падальщик. — Хочет уйти красиво.
Змей видел несущуюся на него тварюгу и даже мог рассмотреть собственное отражение в шлемах мотоциклистов, которые ехали с ним противоположными курсами. Наверняка каждый из них решил, что он спятил.
Может, так и есть, кто знает?
Но у него появился шанс, и он собирался им воспользоваться.
Колоссальное создание поднимало клубы пыли. Клыки влажно сверкали в приоткрытой пасти. Глаза полыхали кровавым огнем. Змей держал управление твердо. Его губы крепко сжались. Руки от напряжения почти дрожали. Сердце билось как барабан, удары сливались с гулом приближающихся шагов.
Змей установил ракетницу на плечо и прицелился.
— Должно сработать, — прошептал он самому себе.
Наступил момент истины.
Горгозавр с ревом распахнул пасть. Побитый вожак увидел его хищно изогнувшийся язык, розовое небо и темный провал глотки. Ничего хорошего эта картина не сулила.
Змей сосредоточился, остановил дыхание и нажал спусковой крючок ракетомета.
Оставляя за собой огненный хвост, ракета полетела к чудовищу.
Прошли мгновения, но время будто остановилось.
Снаряд влетел в пасть горгозавра.
И грянул взрыв.
Голову древнего зверя, усиленного военными разработками, просто уничтожило. Разнесло, не оставив даже черепных костей — их разбросало по степи.
Огромное тело отбросило на несколько метров. Земля сотряслась от падения, а эхо взрыва прокатилось по пустоши.
Змей сокрушил горгозавра.
И только задняя лапа еще подергивалась, как у цыпленка без головы.
Когда мотоцикл Змея неспешно подкатил обратно к позиции стрелков, туда уже спустились все выжившие вольники. Теперь его встречали семеро вожаков, ведь Кабан и Гоплит погибли.
Байкеры тяжело дышали — пропотевшие до нитки, но живые. Эмоции смешивались. Одновременно ликование и негодование. Динозавр повержен, есть победитель… но только не тот. Все уже списали Змея со счетов и мысленно разорвали на части, привязав к мотоциклам. Но этот гад стоял перед ними и ухмылялся.
— Ты же не думаешь, что убийство ящера снимает с тебя все счета? — недовольно спросил Монах, сложив руки на груди.
— Перед тобой у меня счетов нет, — холодно ответил Змей.
Сейчас он выглядел настоящим лидеров, грозным вожаком.
Змей сбросил старую кожу и преобразился.
Он медленно обвел всех собравшихся взглядом, и пересуды тут же стихли. Тогда он начал:
— Вы пошли за мной в бой, не только потому, что рассчитывали на солидный куш. Вы рискнули всем, не только ради жажды скорости. Вы поверили в меня. Поверили в мою удачу. Когда турели этого треклятого Волота положили почти всех моих парней, я поднялся. Живой и невредимый. Когда мы сняли шлемы, я повел вас. И сейчас я снова доказал вам, что проведение на моей стороне. Никто из вас не смог причинить вред этому зверю. Но моя рука его сокрушила. И я все еще стою перед вами. Так скажите мне, воины дороги, кто же поведет вас дальше?
Вольники закричали — восторженно, даже брызжа слюной.
Они признали своего лидера. Остальным главарям пришлось смириться.
— А теперь давайте переправимся через эту чертову реку, — с яростным оскалом сказал Змей.
Не прошло и пятнадцати минут, как в кишащую аллиготами воду полетели электрогранаты, предназначенные для вывода из строя стратегически важных узлов Волота. Их берегли на случай, если проникнуть на борт удастся, но захватить командный отсек не выйдет.
Теперь они пригодились для другого.
Инопланетные рептилии быстро всплыли кверху брюхами, как и бесчисленное поголовье рыбы.
— Там есть роща, — указал Змей. — Сделаем плоты.
Глава 7Бабушка
Тяжело сглотнув, я заставил себя прекратить вспоминать.
Лия осталась дома, для нее так лучше. Безопаснее.
Благодаря слиянию с личностью прототипа, серьезная часть меня теперь знала эту неземную фею гораздо дольше, чем несколько дней и одну бурную ночь.
Хорошо хоть во время боя с вольниками на меня ни разу не накатывали чужие воспоминания. Очень надеюсь, что их больше не будет. Я и так вспомнил столько, что уже не могу понять, кого во мне больше — Волка-117 или просто Волка. Да и наплевать. Все, что от меня требуется — выполнить миссию любой ценой. Вопросы самоидентификации оставим для проработки с психоаналитиком, если удастся остаться в живых.
С наступлением ночи я врубил инфракрасный режим на внешних камерах, хотя и при обычной съемке все было неплохо видно — спасибо ясному небу, огромной луне и сонмищу мотыльковых бабочек. Довольно крупные особи, толщиной в два пальца, если не больше. Их крылья загорались желтыми, красными и синими огнями, превращая опасные джунгли в сказочное местечко, где так и хочется погулять.
Но лучше не стоит. Голодных тварюшек здесь не меньше, чем красивых. Прямо сейчас я наблюдал, как быстро шныряющие тени сокращают поголовье этих светящихся бабочек.
Насекомые становились добычей рьяконов. Четвероюродных племянников одного зубастого дракончика. Ловя мотыльков липкими языками, рептилии со смаком их пережевывали, что дополняло стрекот цикад.
— Ой, Волк, кажется, я задремала! — проснулась Сэша.
— Ничего страшного, иди в постель и продолжай дремать.
— Нет, нет, Сэша выспалась и теперь полна сил, чтобы помогать парню без шляпы! Ой, а можно я ее заштопаю, кити-кити? Волку, наверное, дует в дырочки.
— Проветривается, чтоб голова не прела. Не надо ничего штопать.
— Тогда Сэша быстренько сбегает к себе, почистит зубки и снова вернется, хорошо?
Тяжело выдохнув, я кивнул.
Побежала девица к выходу вприпрыжку. Плотоядная клумба бросилась следом.
Хорошо, что у нее есть такой телохранитель. На борту ведь могли остаться недобитые аллиготы. За Шондру я переживаю меньше — турельщица всегда вооружена и рефлексы у нее хорошие.