— Неплохо получается, правда? — глумливо спросил высший. — Но что-то я притомился. Пора немного перекусить!
От молочного водопада его волос отделилась прядь и длинной полосой отправилась во двор, где играл несчастный оркестр. Оттуда она вернулась с добычей. Скрипачка, та миловидная блондиночка. Она кричала и пыталась сопротивляться, но против паучьей хватки высшего альпа не могла сделать ничего.
Я стиснул челюсти, кулаки сжались сами.
Эта мразь собиралась убить ее публично. Чтобы показать нам всю степень нашего бессилия.
Взгляд Зубоскала наполнился голодным нетерпением. Вот он перетащил девушку через ограждение балкона. Она упала в его объятия, будто невеста к жениху. Попыталась вырваться, но вампир тут же сгреб ее и притянул к себе.
Когтистые пальцы монстра смяли ее грудь. Девушка взвизгнула, ее щеки налились стыдливым румянцем, но остальная кожа выцвела от страха почти до такой же бледности, как у самого кровососа. Она что-то шептала, но ракурс не позволял читать по губам.
Да и не нужно. И так ясно, что она умоляла. Просила сохранить ей жизнь.
На что кровосос только рассмеялся. Сверкающие белизной волосы опоясали ее, опутали и притянули теснее. Против воли девушка прижалась к своему мучителю, а тот уже отвел волосы с ее шеи. Обнажил клыки, наклонился, скользнул по яремной вене длинным языком, а затем…
Она даже не закричала. Только глаза расширились.
Как же я ненавидел его в этот момент. Сильнее, чем за все кошмары, которые проклятый ублюдок устроил в Виттории. Да, все прочие его жертвы заслуживают не меньшей жалости. Но эту невинную девушку он убивал у меня на глазах.
Убивал демонстративно.
Сперва она еще била его кулачком, но ее рука быстро обессилила и повисла плетью.
Тогда вампир поднял тело скрипачки на руки и сбросил с балкона. Выбросил, как пустую упаковку от сока.
На окровавленных губах заиграла улыбка.
Он снова взмахнул дирижерской палочкой.
С музыкой у него получалось погано, а вот с болью и безумием — отличненько.
Он неспешно водил этой сраной палочкой в воздухе, а за миг до очередного взрыва делал резкий взмах. Слоны и носороги уже кончались.
Вот он снова собрался запустить детонацию. Белая рука с длинными изящными пальцами поднялась и…
Но тут лыба Зубоскала стала медленно сползать с рожи, да и животные перестали помирать. Я не сразу понял, что произошло, но связист выпалил:
— Смотрите! Это же Амарок!
Я огляделся по сторонам. Он же совсем недавно был здесь! А сейчас летел на реактивном ранце, держа руку вверх, словно гладиатор, приветствовавший Цезаря.
В кусаке он сжимал белоснежную прядь.
Приземлившись неподалеку от лужи кислоты, он заявил:
— Я предъявляю доказательство своей победы, опровергая догмат, что среди живущих нет никого сильнее высшего альпа, как нет среди богов никого сильнее бога крови. Найдется среди вас тот, кто способен это оспорить?
Зубоскала разрывала злоба, но он выдавил из себя:
— Я оспариваю твое превосходство. Я бросаю тебе вызов. Давай, подойди ко мне и я тебя по стенке размажу.
— Я ваши законы знаю и с этого места не двинусь, так что подойди ты ко мне, как бросивший вызов.
Альп замялся. Стал переминаться с ноги на ногу, как ребенок. Не думал, что увижу страх на роже столь могущественного существа.
— Ты долго собираешься сиськи мять⁈ Или закон твоего бога ничего для тебя не значит? — прокричал Амарок, после чего обратился к выжившим: — Чего встали? Бегите отсюда, как можно дальше! Кто цел, уносите раненых! Бегите и прячьтесь за Волот!
В этот момент Зубоскал решил спуститься к противнику.
Я никогда не видел такой бешеной скорости. Он буквально проскользил к моему абордажнику, как водомерка по речной глади. Без единого движения руки или ноги. Его проклятые волосенки подняли вампира кверху, и через мгновение он уже стоял возле Амарока. Пехотинцы бросились прочь, как от готового взорваться ядерного реактора: кто-то бежал, кто-то полз, кого-то несли. Бегство, а не отступление.
— Подожди стрелять, сынок. Еще не все далеко отбежали, — сказал Амарок мне, поднеся коммуникатор к губам.
— Я окрашу свои волосы твоей кровью! — прошипел Зубоскал.
— Конечно окрасишь, родненький. Только от ритуала не отходи. Это вообще дико, что я должен тебя направлять. Давай, как там правильно говорить? Нет никого сильнее бога крови, и вся кровь мира течет в вены его.
— Нет никого сильнее бога крови… — начал вампир сквозь лютый оскал.
Дальше Амарок уже не вел с ним бесед. Он говорил со мной по коммуникатору, как ни в чем не бывало:
— Ну, кажется вот и все, волчонок. Брусчатка не дворец. По ней разрешат вдарить. Быть может, возведут какую-нибудь мемориальную доску потом. Как думаешь?
— Обязательно возведут, а если нет, я лично этот дворец расхреначу, — я старался подбодрить то ли Амарока, то ли себя самого. И плевать, как отреагируют генерал и принц.
— Ты давай, не медли. А то этот пес скороговоркой шпарит.
Овчаркин скривился от фразы абордажника и фыркнул мокрым черным носом, но смолчал.
Неподходящий момент для обид.
— И капля крови его, упавшая на землю, прожжет ее насквозь до центра планеты, — продолжал вампир. — Капля крови его упавшая в океан убьет всю рыбу слабую, а сильную заставит жрать друг друга.
Сделав глубокий вдох, я засунул всю боль и горечь поглубже.
— Всем турельщикам! По моей команде открыть огонь по этому кровососущему ублюдку.
— Отставить, капитан! — взвыл генерал. — Я не давал разрешения!
Ему пришлось резко заткнуться, потому что я выхватил табельное и направил дуло аккурат ему между глаз.
— Что? — опешил он. — Кем ты себя возомнил, щенок! Проклятый выскочка, да я тебя под трибунал!
Штурман снова смолчал, только тихо заскулил.
Наверно генерал мог бы долго еще разглагольствовать, но я сделал шаг навстречу и ударил его рукоятью по челюсти. От боли и неожиданности он рухнул на пол.
— Я БОГ ВОЙНЫ! И я пристрелю тебя, штабная крыса, если еще раз надумаешь встать между мной и моим ремеслом! Турельщики, доложить о готовности!
Капитанский мостик заполнили сообщения по внутренней связи:
«Левофланговые пулеметные первого, второго и третьего порядка готовы».
«Огнеметчики готовы».
«Ствольная артиллерия готова».
«Ракеты наведены на цель».
Одним глазом я следил, насколько далеко успели отбежать пехотинцы от зоны поражения. Другим — за Зубоскалом и Амароком. Среди огромного количества людей в форме я разглядел и несколько музыкантов с танцовщицами. Удивительно, как они только умудрились уцелеть в этом хаосе.
— И вырастут новые деревья, чьи корни будут качать кровь из земли вместо воды, и образуются новые горы, что будут медленно скалываться кровавыми реками, — говорил Зубоскал, и чем ближе к кульминации, тем громче становился его голос. Но скорее не от пафосного трепета, а от страха, ибо он видел, как многочисленные орудия Волота поворачиваются дулами прямо на него.
— Я обещал твоему отцу оберегать тебя, а еще я дал слово самому себе, что изведу всех этих тварей. Получается, ни одного своего слова я так до конца и не сдержал, — тоскливо сказал Амарок.
— Ты всегда был и останешься для меня человеком слова, — сказал я и услышал плач нашего медика. Не выдержала и дала волю чувствам. Действовать следовало немедленно. Если промедлю еще немного, дам слабину и сделаю жертву Амарока напрасной.
— Огонь! — взревел я, и шестьдесят восемь орудий разных калибров ударили в одну-единственную точку. От взрывной волны, даже нас внутри Волота тряхнуло.
Альп постарался заблокировать огонь волосяным щитом, но ракеты прорубали его, как нож масло. Образовалась воронка огромных размеров, и мы все услышали рев раненого монстра. Благо боезапаса хватало.
— Еще! — со сталью в голосе сказал я, и мои орудия били по высшему альпу снова и снова.
Сложно сказать, когда именно он издох. Наверное, значительную часть времени Дарганелл стрелял уже по трупу.
Все были полностью заняты стрельбой и никто не заметил как одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я не спешил ее утереть, ибо богу войны не стыдно плакать, когда сгорает один из его херувимов.
Мой рассказ подошел к концу, и я ждал от Кармиллы какой-то реакции.
Но, кажется, она не знала, как реагировать. Только накручивала прядь на палец и распускала. Снова и снова. А потом резко перестала это делать. Видимо, пришла к какому-то решению.
— Так значит, вот кто сделал Велону вдовой, — проговорила она голосом спокойным и холодным, как вечные льды на полюсах.
— Не могу сказать, что сожалею.
Снова оба замолчали.
Кармилла смотрела выжидаючи. Так смотрят коты друг на друга. Глаза в глаза, носы почти касаются друг друга перед тем, как два пушистым комка кинуться в атаку, и полетят клочья шерсти.
— Ты же знаешь, что совершил величайшее преступление против моего народа. Высшие альпы — это капли крови, пролитые кровавым богом на землю.
— Не продолжай. Столько лет живешь, а веришь в эту ерунду?
— Я альпа. Другой веры у меня быть не может, — тон Кармиллы стал более резким.
— Ты альпа наполовину, и вторая часть тебя дает куда больше пространства для маневра.
— Да неужели⁈ Люди не делают особой разницы между высшим альпом, чистокровным или полукровкой. Вы всех уничтожаете!
— Интересно, почему так? Может потому что если вас не истребить, вы бы весь мир превратили в собственный инкубатор? Вы даже нейрочипы — технологию, которая должна ставить на ноги паралитиков, извратили так, чтобы она давала вам власть над мертвецами.
— Ха! Вообще-то мы ничего не извращали! Это наша технология, а люди просто украли ее! Вы берете все, что посчитаете удобным для себя.
Ее заявление немного потрясло меня. Самую чуточку. Ведь схожие чипы используются для контроля над бионическими конечностями, а мне однажды понадобится такую себе сделать.