— Отпусти, сволочь! — шипела она.
Я прислонил лезвие секача к своей ране, а после поднес к ее лицу. Так, чтобы вампирша могла слизать кровь, только высунув язык. Сначала она дергалась и сопротивлялась, но быстро сдалась. Неспособная противостоять собственному возбуждению, высунула язычок и провела им по холодной стали.
— Умница, девочка. Будешь хорошо себя вести, получишь еще.
Я поддел секачом ремень и стянул штаны с крепких смуглых бедер. Развернув вампиршу к себе спиной, раздвинул ей ноги и вошел сзади. Не церемонился. Входил в нее резко и на полную без всяких прелюдий. Тянул за волосы, заставляя изгибаться кошкой. И бил по упругой заднице стальной рукой.
Уверен, мужиков эта зараза перевидала немало, но всегда доминировала. С людьми уж точно. Чтобы ее так беспардонно трахали… Как часто с ней это случалось?
— Я убью тебя! — рычала она. Однако ее голос то и дело срывался на стон. Я отпустил белые пряди и засунул окровавленные пальцы ей в рот. Альпа покорно слизала все и не попыталась прикусить.
Цветочек внимательно наблюдал, чего это мы тут делаем.
Становилось жарче и слаще.
Рев зверей из джунглей попадал в унисон с репликами вампирши:
«Да, трахай меня!»
«Еще, сильнее!»
«Кончаю! А-а-ааааа!» — ее тело сотряслось в мощной конвульсии.
Я не позволил ей прийти в себя после оргазма, а в очередной раз потянул за волосы и выволок вслед за собой из кузова вездехода. Заставил встать на колени. Она смотрела на меня снизу вверх затуманенным взором. На мой стальной взгляд. На мое окровавленное тело. На мою рану.
— Сделай мне приятно, и я дам тебе еще.
Кармилла замешкалась. Ее гордость хоть и пошла на уступки, но еще не надломилась окончательно. Взять мой член в рот она еще не была готова, да мне и самому не очень хотелось таких ласк с учетом ее клыков.
Однако барышня оказалась смышленой. Взяв себя за буфера и приподнявшись, она стала ласкать мой стержень меж своих мягких и упругих грудей. Взгляд ее так и спрашивал:
«Что, нравится, ублюдок?»
Ответом стала тугая струя, ударившая ей в лицо.
Семя брызнуло на шею и волосы вампирши, на большие коричневые мячики.
— Доволен? — ухмыльнулась Кармилла, размазывая его по коже, как увлажняющий крем.
— Более чем. Ты заслужила награду.
Кровососка выпрямилась и снова припала к ране.
Но теперь я решал, сколько ей можно выпить.
Глава 22Пленницы
На спине мастодонта, покачиваясь на каждом шагу, сидели Сэша и Шондра.
Турельщица хмурилась и надеялась, что позже ей удастся перерезать веревки, которыми им связали руки. Когда их схватили, толком не обыскали, и у нее за голенищем сапога остался припрятан армейский нож.
Погонщик — рыжая громада с полосками — сидел впереди, не обращая внимания ни на пленных девушек, ни на лес, что обступал караван со всех сторон.
Сэша сохраняла оптимизм и любопытство. Шондру это очень бесило. Белые ушки ангорийки то и дело дергались и поворачивались на каждый звук, а пушистый хвост обвивал колени.
— Шондрочка, а ты видела, какой короткий хвостик у того кота? Вот интересно, кто ему хвост откусил? Может, аллигот?
— Понятия не имею, — устало выдохнула турельщица.
Несколько часов наедине с кити-кити… Такое испытание пережить сложнее, чем плен и пытки каленым железом.
— Ой, а у того тойгера, что сидит перед нами, самые длинные усы из всех! Может, он у них главный, кити-кити?
— Ага, точняк. Главный по усам, — буркнула Шондра.
От жизнерадостности кошки начинало подташнивать.
— Точно! Главный по усам! — рассмеялась Сэша, будто их не похитили, а пригласили в гости старые друзья. — Ну чего ты такая хмурая-то? — почти с обидой спросила ангорийка.
Шондра тяжело вздохнула, но решила ответить:
— Сэша, сейчас не время для веселостей. Мы в плену, а твоя легкомысленность ни к чему хорошему не приведет.
— Да ладно тебе, кити-кити! — обиделась блондинка. — Я же просто пытаюсь создать хорошее настроение. Посмотри, какая красивая ночь! Звездочки светят, слоники идут, впереди огоньки горят.
— Это поселение тойгеров, — пояснила Шондра и стиснула зубы в очередной попытке ослабить веревки. — Мы почти приехали. И мне от этого вот ни капли не радостно.
Ветер трепал ее длинную косу, и та энергично развивалась за спиной девушки. Шондра понимала, что Сэша тоже немного нервничает — хвост ангорийки временами стучал по циновке, застилавшей сидение. Но, блин, можно просто заткнуться!
Над вереницей мастодонтов планировали на узких крыльях птерозавры. Шондра недостаточно хорошо в них разбиралась, так что мысленно решила звать их просто птеродактилями. Эти воздушные стражи сильно осложняли ситуацию. От их острого глаза непросто будет укрыться при побеге.
Турельщица подняла голову и взглянула на массивные ворота, которые приближались с каждым шагом мастодонта. На вершине стены горели жаровни, другие огни можно было разглядеть в углублениях скал. Похоже, тойгеры выдолбили себе там целый город.
А еще Шондра услышала шум водопадов. Она знала, что в этих тропических горах они довольно часто встречаются, но никогда не видела своими глазами.
Когда караван остановился перед гигантскими створами, ворота начали медленно открываться — с грохотом и скрипом, словно бы в недрах крепости проснулась огромная механическая зверушка. Со всех сторон к тойгерам-охотникам начали подтягиваться другие члены племени.
Сэша с любопытством рассматривала их, и аборигенты отвечали ей тем же. В крепости в основном были женщины, дети и старики. Из мужчин — только дозорные.
Остальные отправились на поживу. И вернулись с хорошей добычей.
Шондра не понимала ни слова. Все их возгласы были для нее только мяуканием, но вот Сэша — другое дело.
— Вот они, наши герои! Вернулись! — звучали счастливые голоса кошек. — Добра награбили, пленников привели!
— А мой Шагрив вернулся? — спрашивала молодая кошечка. Многие женщины разделяли ее тревогу, ведь по лицам охотников становилось понятно, что не каждый член их боевого братства сегодня обнимет жену и детей.
Толпа тойгеров окружила караван, рассматривая добычу и начиная отвязывать коробки и ящики от волокуш и слоновьих спин. Женщины-кошки постарше осматривали товары, ругались за лучшие съестные припасы, а котята пытались утащить что-нибудь вкусненькое.
— Сэша, смотри, их так много… Что же нам делать? — серьезно спросила Шондра, на минуту забыв, что из ее спутницы плохой стратег.
— Не бойся, Шондрочка! Сэша — чемпион арены и валькирия. И ты тоже валькирия! Зададим им такого жару, что у них усы скрутятся в трубочку! Планов у меня нет, но боевой дух при мне, кити-кити!
В большом поселении кипела жизнь, мастодонтов отводили в стойла, на несколько минут о пленницах даже забыли. Но вот один матерый кот-охотник крикнул что-то паре тойгеров помоложе.
Шондру и Сэшу сняли со спины мастодонта с такой легкостью, будто это мешки с сеном. Шондра пыталась сохранить спокойствие, но внутри у нее бушевал шторм. Как только ее ноги коснулись земли, а веревки на руках разрезали, она рванулась от тойгера, но ее быстро вернули на место когтистыми лапами.
— Кошаки, вы охренели? Думаете, нас можно просто украсть, как пару цыплят, и все сойдет с рук? — ее голос прозвенел натянутой струной.
Один из тойгеров, старше и выше остальных, ответил на своем языке. Турельщица ничего не поняла, но в интонации и лукавой усмешке ощутила насмешку.
Сэша решила поддержать подругу, шагнула вперед и заговорила на языке тойгеров:
— Вы забрали нас от домика на ножках, но кто теперь у кого в плену, а? Вы еще пожалеете, что связались с нами!
Тойгеры замерли в потрясении, не ожидав услышать родной язык из уст пленницы. Старший кошак прищурился, а его хвост сделал несколько недовольных взмахов.
— Да, мы не простые девушки, кити-кити! — продолжала Сэша. — Мы выберемся отсюда, как бы вы ни старались нас удержать!
Наступило молчание, наполненное как напряжением, так и любопытством. Тойгеры переглядывались между собой, обмениваясь короткими фразами. Сэша продолжала гордо выпячивать грудь и прищуриваться, будто говоря «да, да, всем достанется, трепещите, жалкие котята!»
Затем тишину нарушил смешок. Через миг все тойгеры заржали, а Сэша обиженно надула щеки и сдвинула бровки.
Шондра не отрывала взгляда от Сэши, словно видела ее впервые.
— Откуда ты знаешь их язык? — спросила она, с трудом скрывая удивление.
Сэша просто пожала плечами и с легкостью пояснила:
— Их язык очень похож на ангорийский. Ну, а я ангорийка, кити-кити! Только у них такой забавный говор. Хи-хи, они так смешно коверкают некоторые слова!
Шондра бросила взгляд на суровых тойгеров, стоявших вокруг них. В глазах этих грозных существ светился огонь, шерсть лоснилась на крепких мышцах.
— Ага, обхохочешься, — с иронией заметила она.
В этот момент внимание всех — и пленников, и племени — привлекла высокая фигура, появившаяся из пирамидального храма. Верховная жрица величаво спускалась по ступеням. На ее суровую, но при этом удивительно красивую внешность невозможно было не обратить внимания.
Черно-красные одежды, золото, рубины и изумруды. Головной убор — венец из перьев экзотических птиц. Волосы самой кошки напоминали пылающую гриву — настолько рыжую, что цвет переходил в красноту.
За верховной жрицей стройной чередой шла свита из девушек-кошек, каждая из которых была одета в более скромные, но все же впечатляющие наряды. Они двигались с легкостью и грацией настоящих кошек, которыми и являлись, а рядом с ними шли белые тигры.
Все тойгеры почтительно расступались перед жрицей, пропуская ее вперед. Они склоняли головы и повторяли «лучезарная».
Подойдя к пленницам, жрица остановилась и внимательно оглядела их. Ее взгляд пронизывал до костей, будто рентгеновские лучи. Шондре стало очень неуютно рядом с этой высокомерной кошкой.