Моя рука нашарила край простыни и отбросила ее. Уперев колено в матрас, я забрался на постель. Сэша с готовностью и легким страхом раздвинула бедра, я уложил ее головой на подушку и убрал шелковый водопад светлых волос.
Девушка вздрогнула, когда мой член коснулся ее лобка, но я пока не собирался входить.
Мы целовались достаточно долго, кошечка расслабилась и осмелела. Ее коготки блуждали по моей спине, то и дело оставляя маленькие царапки.
— Ты мне очень нравишься, — прошептал я ей на ушко, опуская руку ниже — к заветному бугорку. Она постаралась сжать ножки, но это было условное сопротивление.
Мои пальцы принялись массировать это местечко, а губы прошлись чередой поцелуев по шее девушки, дошли до груди. Я мял, облизывал и засасывал ее большие, приятно пахнущие цветочной отдушкой дыньки. Лучшее занятие на свете…
Сэша тяжело дышала, с ее губ то и дело срывался очередной стон.
— Я не знаю, что делать дальше, — прошептала она сквозь дурман. — В том фильме этого не показывали, кити-кити…
— Просто расслабься и слушай свое тело. Оно само все сделает.
Сэша оказалась способной ученицей. Одной рукой она мяла свою грудь, и периодически накрывала ладошкой мою руку, подсказывая, когда нужно усилить ласки. Вторая ее рука легла мне на член. Иногда на миг мне даже становилось страшно. Все дело в коготках.
Когда мои ласки становились грубее и настойчивее, Сэша могла запросто выпустить их, но пока все получалось нормально, с членом она обращалась аккуратно. Иногда сжимала его сильнее и быстро передергивала пару раз, но потом снова действовала нежно.
— Волк, а почему… — но договорить я не дал, накрыл ее новым поцелуем. Губки девушки стали совсем податливыми, как и все ее тело. Всякое напряжение ушло, она растаяла, и все вопросы вылетели из ее головки.
Видимо, рот ангорийки всегда должен быть занят — неважно чем, и секс не является исключением.
Она горела, ее тело источало жар.
Мое собственное напряжение тоже требовало выхода.
Дольше терпеть я уже не мог, так что отстранился и провел ладонями по ее талии.
Ангорийка чуть улыбнулась, а ее зеленые глаза посмотрели на меня из-под ресниц. Она подалась следом, садясь в постели.
Но после короткого поцелуя, я уложил ее обратно и заботливо подложил ей подушку под ягодицы.
— Ой, а это зачем?
— Так лучше для первого раза, — сказал я, очень надеясь, что ей будет не сильно больно.
— Кармилла сказала, что первый раз это неприятно, — посетовала кошечка. — Но Сэша чемпион арены! Сэша все вытерпит, кити-кити!
Должен сказать, что она действительно проявила чудеса выдержки и терпения. Не издала ни единого писка, когда мой член надавил на ее плеву. Я старался не спешить, двигался мягко, с каждым толчком растягивая ее чуть сильнее.
Потом девушка ахнула, а ее коготки впились мне в спину.
Но вскоре боль уступила места наслаждению.
В комнате то и дело слышались не только стоны, но и мольбы делать это быстрее и глубже, разумеется, приправленные фирменным «кити-кити». Благодаря экстрасенсорики границы между нами размывались, так что я позволил себе направлять ее ощущения.
Я чувствовал, как ускоряется ее сердцебиение, как ангорийка растворяется в удовольствии, отдается мне без остатка.
Потом ее тело резко напряглось, все мышцы задрожали, и она чуть не прикусила мне губу. Резко и отчаянно засопела, распахнула рот и чуть выгнулась в моих объятиях.
В голове произошел световой, электрический взрыв — массивный, как сверхновая звезда.
Ангорийка затряслась подо мной от оргазма, который накрыл нас обоих.
Ее когти впились мне в спину и оставили длинные полоски, но я почти не почувствовал этого.
Я снова целовал ее, вжимая лобок в промежность девушки и едва двигаясь.
Потом она несколько минут отдыхала от оргазма и приходила в себя, а я продолжал неспешно целовать ее груди, соединяя их и скользя пальцами по сосками, прихватывая и облизывая.
Вскоре мы лежали точно в такой же позе, как когда я проснулся. Разве что простынь под нами была скомкана. Сэша мерно дышала, а мне казалось, что я нашел второй способ заставить ангорийку замолчать — это хорошенько ее оттрахать.
Но нет, я ошибся.
— Мужчинам, наверное, очень неудобно ходить с таким в штанах, — она провела ладонью по моему члену.
— Он не всегда такой большой, — я нервно сглотнул от ее прикосновений. — Большую часть времени он гораздо меньше.
— Ого, а от чего он становится большим, кити-кити?
— Он становится таким, когда рядом красивая девушка.
— И чем она красивее, тем он больше?
Подавив смешок, я произнес:
— Нет, есть определенный лимит.
На мой коммуникатор поступило сообщение.
От Кармиллы.
Дела, о которых я говорил Сэше, никто не отменял.
— Кажется, нам пора вставать, — сообщил я, поднимаясь.
— Значит, Сэша очень красивая, — сказала ангорийка и расплылась в улыбке. — А почему…
— Все вопросы потом, — я взял ее за подбородок и уверенным движением вложил карамельку в девичий ротик. — Сейчас я быстро ополоснусь и уйду, ванная в твоем распоряжении. Помоешься и возвращайся в свою каюту, договорились?
Сэша сказала несколько слов, но из-за конфеты я разобрал только слово «холошо».
Всегда нужно иметь при себе проверенное средство, чтобы заставить Сэшу замолчать. Сегодня этот список расширился еще на пару пунктов. Сэшу можно заткнуть губам или сексом. Есть еще кое-что…
Но это попробуем в следующий раз.
Глава 12Крысиный Король
Квартал, куда мы отправились с Кармиллой, сразу мне не понравился.
Мы пересекали узкие, грязные улицы. Я чувствовал отвратительный привкус, пропитавший воздух. Запах сырости, жареной еды и химических реактивов смешивался с ароматами ссанины и чем-то, что напоминало ржавые трубы.
Очень живое местечко, но мерзкое, как гнойная рана.
Все здесь дышало преступностью: от грубых разговоров за прилавками, до взглядов, которые цеплялись за каждого прохожего, оценивая, что можно с него содрать.
Вокруг нас шныряли инопланетяне самых разных форм и размеров: кто-то на двух ногах, кто-то на четырех, а кто-то вообще полз, оставляя за собой вязкие следы на асфальте.
Повсюду мелькали роботы. Большие и маленькие, они сновали между рядами, закидывали товары на свои механические спины, время от времени повторяя «проклятые кожаные узурпаторы!», или же стояли вон там, на углу, напоминая молчаливых охранников, и недобро сканировали тебя сенсорами. Некоторые выглядели откровенно самодельными, собранными из деталей старой бытовой техники, но даже их угловатая конструкция казалась достаточно угрожающей.
Каждый метр этого места занимало что-то полезное — или бесполезное, смотря с какой стороны посмотреть. Здесь продавали все: от набора старых бабушкиных шляпок, до дедушкиных гранатометов и минометов. На одном из прилавков я увидел коробку, полную шевелящихся белых червей — продавец прокричал, что это «пища богов, укрепляющая мужскую силу». И демонстративно сожрал одного, причмокивая и облизываясь длинным языком. Не знаю, что у него там укрепилось. Ранколы — гермафродиты.
— Ну и помойка, — пробормотал я, опустив взгляд на очередного робота, чей левый манипулятор был деформирован настолько, что больше походил на птичий клюв.
— Привыкай, Волк, — ответила Кармилла. — Не все же в капитанском кресле сидеть? Пора немножко замараться.
Альпа шла впереди меня, ее фигура в облегающем кожаном костюме грациозно скользила среди толпы, словно она хозяйка, повелительница всего этого хаоса. Смуглая кожа и высокий рост вместе с белесыми волосами, собранными в хвост, создавали образ эпатажной маргиналки. На нее часто пялились — и не только человеческие мужчины. Однако пока никто не орал «вампир, спасите-помогите!»
— Я этим половину времени занимаюсь. Особенно, когда дело касается тебя.
— Ты же не собираешься до конце дней припоминать мне эту маленькую шалость? — альпа картинно ужаснулась.
— Как будто в остальное время ты не заливаешь мой Волот кровью.
— Милый, ничего не могу поделать. Я же вам… — она быстро заткнулась и посмотрела по сторонам. Облегченно выдохнула, убедившись, что сквозь гомон толпы никто не расслышал ее чистосердечного признания.
А я сунул руки в карманы и усмехнулся:
— Да, хорошая моя, будь осторожнее с язычком. Мы не дома.
— Ах, Волк, это так мило, что ты считаешь нашу ржавую развалюху домом, а меня — его частью.
— Хватит сладко напевать. Показывай дорогу.
— А чем я занимаюсь? Веду тебя по скользкой дорожке прямо на темную сторону.
— И давай без пафоса, я очень устал от твоих игр.
— Да чего? Дорожка правда скользкая. Вон, лимаксийцы постарались, — она указала рукой на пару брюхоногих моллюсков. Те обернулись и смущенно стянули слизнеподобные туловища в кучку. Меньше сочиться они от этого не стали.
Мы продолжали идти по грязной улице.
Уличные повара жарили, варили и тушили, одновременно зазывая покупателей. На раскаленных сковородках шкворчали куски мяса. Языки пламени взлетали вверх, а рядом кто-то продавал продукты прямо из открытых контейнеров — в них шуршала живность.
Я мрачно отслеживал потенциальную угрозу в толпе. В таком месте не стоило доверять ни единому взгляду, а уж тем более вампирше, которая шла рядом.
— Волк, все забываю спросить, — она кокетливо поправила волосы, но не стала ими шевелить. — Ты получил мой подарочек? Распаковал?
— Если ты про Сэшу, то мой ответ: ты паскудная дрянь.
Белоснежка улыбнулась, не показывая клыков.
— Рада, что тебе понравилось.
— Всего один вопрос. Зачем?
— У нас ведь дружный женский коллектив. Нельзя обделять кого-то вниманием.
— Выходит, остальных ты тоже собираешься под меня подложить?
— Ох, Волк, да что ж ты такой ханжа⁈ Радовался бы, что в борьбе за женские сердца у тебя есть такой отличный помощник.
— Слушай сюда, Кармилла, — резко сказал я, понижая голос, чтобы никто в этой клоаке не услышал нашего разговора. — Сейчас мы оставим эту тему, но еще вернемся к ней. Потому что нам нужно сосредоточиться на деле. И мы оба будем думать только о деле. Если ты вздумаешь меня обмануть, провернуть какой-нибудь трюк, то конец наступит быстро. Ты слышишь? Я лично тебя грохну.