— Ну что, большой парень, — Ди-Ди присела перед ним, — хочешь попробовать?
Он качнулся вперед.
Механик кинула на стальное ложе мягкую подушечку.
Вайлет осторожно подняла Хур-Хура и поместила в ложе экзоскелета. Ди-Ди подошла к терминалу и ввела команды.
Раздался мягкий гул, лампочки на корпусе замигали.
И вдруг…
— Я… могу… говорить…
Голос из динамика был механическим, но теплым.
Хур-Хур поднял руку, повертел ее перед глазами, затем попытался сделать шаг. Экзоскелет дрогнул, но устоял.
— Это… невероятно! — его слова теперь лились свободнее. — Я чувствую! Руки! Ноги!
— Получилось! — воскликнула Ди-Ди. — О боги, получилось!
— Благодарю, — Хур-Хур повернулся к нам. — Это… самый лучший день.
Я не мог сдержать улыбки.
— Ди, а что если…
— Сделать такие для всех шушундриков? — она закончила за меня. — Уже думаю! Но нам понадобится целый завод!
Я скрестил руки на груди:
— Кстати, о заводах… Ты же помнишь нашу договоренность?
Она замерла, потом покраснела.
— А, ну… Да…
— Если я вернусь живым, ты станешь частью моего экипажа. Я вернулся.
Ди-Ди фыркнула, но глаза ее светились.
— Ладно, ладно… — она подошла и чмокнула меня в щеку. — Но учти, Гудвин будет в ярости.
Я рассмеялся:
— Пусть попробует меня остановить.
Вайлет вдруг вмешалась:
— Вероятность того, что Гудвин попытается вас убить: 63,4 процента.
— Стоит рискнуть, — я обнял Ди-Ди за плечи. — Хотя бы ради вот этого.
Хур-Хур тем временем осторожно делал первые шаги, его механические конечности еще двигались неуверенно, но шушундрик не падал.
Следующим важным пунктом на сегодня стало полицейское управление.
Выглядело здание печально.
Фасад изрешечен крупнокалиберными пробоинами — стены в дырах, местами обрушена штукатурка, видны выщербленные кирпичи и бетон. Окна либо полностью выбиты, либо заложены мешками с песком, из-за которых торчат стволы пулеметов. Правда, некоторые уже начали закрывать полиэтиленом.
Вход забаррикадирован перевернутыми автомобилями, бетонными блоками и металлическими щитами. Но все это уже тоже начали разбирать.
На крыше установлены станковые пулеметы.
Внутри здания атмосфера не отличалась.
Запах пороха и гари, стреляные гильзы под ногами.
В холле и коридорах навалены перевернутые столы и шкафы.
Кровь и следы борьбы.
Прошлой ночью здание превратилось в форпост, который продержался только за счет упорства выживших.
Так что Джек вчера правильно сказал:
Герои не только мы.
Я вошел в кабинет полковника и сразу же ощутил на себе пару тяжелых взглядов.
Бегемот сидел за столом, сложив руки перед собой.
Напротив — генерал Грейдер, с перевязанной головой и рукой.
— Ну что, Волчонок, — Бегемот кивнул на кресло. — Рассказывай, что ты хотел нам сообщить. Грейдер в курсе, какую помощь ты оказал нам и всему городу.
Генерал поднялся и протянул мне руку.
— Да, мне доложили, что жизнью я обязан одной из ваших девочек.
Я пожал руку, и мы присели в кресла.
Теперь важно подобрать правильные слова.
Впрочем, просто расскажу, как обстоят дела и хрен с ним.
— Катастрофа в Ходдимире — только начало. Скоро подобная дрянь начнется в других городских конгломератах. Сообщить источник информации не могу. Так что прошу просто поверить мне, хотя знаю, что это не просто. За всем, что скоро произойдет, стоит один человек. Я называю его Кощей.
Грейдер нахмурился:
— Прозвище из сказок?
— Из кошмаров, — поправил я. — Его цель — господство над всеми городами-государствами континента. И он действует хитро: финансирует банды, чтобы те устраивали перевороты и сеяли хаос. А потом… он придет как спаситель.
Бегемот мрачно заворчал:
— Разберется с бандитами, которых сам же создал, а благодарное население падает перед ним на колени. Если ты прав, Волчонок, то дело дрянь.
— Именно. Все, что мне известно о Кощее — он из правящей верхушки какой-то робототехнической корпорации. «Ангелы Хаоса» получали деньги через корпорацию «Омега-Тех». Но это может быть ложным следом. Кощей любит запутывать следы.
Грейдер поиграл желваками и сказал:
— Значит, нужно копать под все крупные корпорации. Хреново.
— Да, — кивнул я. — И искать связи с министрами, военными, банкирами. Кощей — только верхушка, за ним стоят серьезные силы. Ребята, которые долго готовились подмять мир под себя, и сейчас пришли в движение.
— Что ж, — Грейдер откинулся в кресле, — у нас уже есть первый козырь. Министр обороны оказался связан с Ледорубом. Сейчас его допрашивают. Если повезет, он расскажет что-то полезное.
Я качнул головой:
— Этого недостаточно. Нам придется начать собирать собственные силы и сейчас. Потому мне критически важно сохранить деньги, которые у меня есть. Я найму команду адвокатов, но есть риск, что город потребует компенсировать все убытки. В этом случае, мне придется… не делать этого.
Грейдер кривовато усмехнулся:
— Сбежишь? А, ясно, ты держишь деньги в банке Плутоса?
— Именно. Заморозить мои счета не выйдет, а юрисдикция местных властей заканчивается вместе с территориями, принадлежащими Ходдимиру. Оставаться в городе я в любом случае не планирую.
— Чувствую, что ты чего-то недоговариваешь, парень.
Я внимательно посмотрел на генерала:
— У Кощея есть передовые технологии. Очень передовые. Возможно, инопланетного происхождения.
— Наследие Великой миграции пришельцев?
— Вероятно. Но при этом, кхэм… Он яростный ксенофоб. Не уверен, что он демонстрирует этот недостаток публично. Но, возможно, это поможет вам разыскать его быстрее. Если он придет к власти, начнутся зачистки городов от всех нечеловеческих рас.
Генерал тяжело вздохнул:
— Кощей… ксенофобия… геноцид… Черт, Волк, а ты уверен, что это не паранойя? Может, это просто очередной жадный до власти ублюдок?
Я посмотрел ему прямо в глаза:
— Разумеется, он — жадный до власти ублюдок. Который финансирует террористов в десятках городов одновременно. Важно ли для нас, что у него есть фетиш? Да, но только в качестве зацепки. И нет, это не паранойя. Вы только что видели, на что готовы пойти его марионетки. Сколько разрушений они могут причинить. Если ничего не предпринять, случится катастрофа, которая переплюнет вторую межконтинентальную.
В кабинете повисло молчание.
Грейдер первым нарушил его:
— Что ты предлагаешь?
— Я уже все сказал. Координация. Обмен информацией. Сбор военных сил. И готовность к тому, что скоро будет хуже.
Генерал потер лоб:
— Черт… Ладно. Я свяжусь с коллегами в других городах. И если этот Кощей действительно существует…
— Он существует, — я встал, поправляя шляпу. — И мы уничтожим его.
Дверь кабинета закрылась за мной с тихим щелчком.
Охота только началась.
Уже направляясь к проходной, я заметил Пыжика.
Рыжий парень выглядел очень усталым и несчастным.
— Пыжиков, а ты чего не отсыпаешься?
— Капитан! Здрасьте, да я это… уже… лейтенант сказала, что настоящие офицеры не могут позволить себе отдыхать, когда вокруг столько дерьма, которое нужно разгребать…
— Лекса? — перебил я. — Она тоже здесь?
— Ага, в кабинете на втором этаже. Только вы туда не ходите…
Поздно. Я уже развернулся — только плащ по воздуху хлестнул.
Кабинет выглядел хреново.
Вместо стекол — натянутая полиэтиленовая пленка, хлопающая при каждом порыве ветра. Стены в следах от пуль, пол усыпан осколками и бумагами. И посреди этого хаоса — Лекса.
Она сидела за столом и яростно заполняла какие-то отчеты.
Я постучал костяшками пальцев по дверному косяку.
— Работаешь без выходных, лейтенант? И это после всего случившегося?
Лекса даже не подняла головы.
— Кто-то же должен. Пока одни героически спасают город, другие разгребают последствия.
Я усмехнулся и шагнул внутрь, осторожно переступая через разбросанные осколки.
— Ты отлично показала себя на заводе.
Наконец-то она посмотрела на меня. Голубые глаза сверкнули.
— Ты тоже. Для бабника и мажора.
— Ох.
Я притворно схватился за грудь, будто от удара. Лекса фыркнула и откинулась к спинке кресла, отложив ручку.
— Не корчи рожи. Ты знаешь, о чем я.
— Знаю.
Я подошел ближе, обогнул стол и повернул кресло с девушкой к себе. Она не отводила взгляда, но ее губы чуть дрогнули в улыбке.
— Лекса…
— Что?
Я наклонился и поймал ее губы. Она замерла на секунду, затем ответила — резко, почти сердито. Но оттолкнуть не попыталась — уже хорошо.
Когда отстранился, она тяжело вздохнула.
— Черт тебя дери, Волк!
— Нет, это не мой профиль.
Лекса покачала головой, но ее пальцы сжимали подлокотники уже не так яростно.
За окном завыл ветер, заставляя полиэтилен трепыхаться, как парус.
Где-то вдали кричали экзотические птицы, выпущенные Сэшей из зоопарка.
Я снова наклонился к девушке. Ощутил тепло ее дыхания, смешанного с горьковатым привкусом кофе. В поцелуе будто выплеснулась вся ярость вчерашнего боя, вся усталость от этих проклятых отчетов, вся та боль, что она так отчаянно прятала за колючими словами.
Я прижал ладонь к ее щеке, и она вздрогнула, но не отстранилась. Не впилась зубами в мою губу, как угрожала вчера. Просто позволила мне продолжать этот странный, нежный бой. И быстро сдавалась.
Ее дыхание сбилось, а пальцы вцепились в мой плащ, притягивая ближе, и в этом движении была вся Лекса — яростная, противоречивая, неспособная даже в этом признать свое поражение.
Поцелуй на миг прервался, и она тут же прикусила мою губу — не больно, но достаточно чувствительно.
— Выполняешь обещание?
— Ага, чтоб не зазнавался.
Я провел большим пальцем по ее подбородку, чувствуя, как дрожит ее тело. В кровь девушки уже попал тот адреналин, что заставлял ее бесстрашно идти под огонь. Только теперь этот огонь был между нами.