Шондра, наблюдавшая за этой сценой с легким удивлением, кашлянула.
— Лекса, может, проще позвать Ди-Ди? Она же у нас спец по железкам и программам. Уверена, она сможет покопаться в памяти Ядвиги и найти всё, что нужно. Аккуратно и без лишнего шума.
Лекса на мгновение задумалась, а затем её губы тронула хищная улыбка.
Шондра, сама того не подозревая, отлично исполнила роль «хорошего» копа.
— А это отличная идея, Шондра! Спасибо! — лейтенант снова повернулась к экрану. — Слышали, Ядвига? Если вы сейчас же не начнёте сотрудничать и не предоставите мне всю имеющуюся у вас информацию о происхождении Розы, я позову нашего механика. И Ди-Ди, уж поверьте, не будет с вами так любезна, как я. Она вас, конечно, не отформатирует без приказа капитана, но, боюсь, после её «аккуратного копания» от вашей милой бабушкиной оболочки мало что останется. Она выпотрошит ваши файлы, а потом соберёт обратно то, что сочтёт полезным. Но информацию она добудет, в этом можете не сомневаться. Вы этого хотите?
Угроза подействовала безотказно. Виртуальное изображение Ядвиги съёжилось, и её голос задрожал уже не от старческой немощи, а от явного испуга.
— Ну что ты, что ты, деточка! Зачем же сразу так… с потрошением… Я… я, кажется, кое-что припоминаю… Да-да, кажется, что-то такое было… в старых архивах… про эксперименты какие-то… в ботаническом саду, да… там раньше рядышком лаборатория была….
Лекса довольно улыбнулась.
Лёд тронулся. Теперь осталось только грамотно выудить из перепуганного искина все необходимые сведения.
И уж она постарается.
Я вернулся на мостик, рассчитывая застать там относительную тишину и сосредоточенную работу, но вместо этого увидел, как Лекса и Шондра оживленно, почти на повышенных тонах, что-то обсуждают. Они активно жестикулировали и что-то втирали друг другу.
Определённо что-то произошло.
Я молча прошел к своему креслу и опустился в него, давая им понять, что жду объяснений.
Первой заговорила Шондра, её глаза блестели от азарта:
— Кэп, ты не поверишь! Лексе удалось расколоть Ядвигу! Наша «бабушка» сначала отнекивалась, но Лекса… в общем, она нашла к ней подход. И Ядвига по обрывкам информации, сохранившимся в базах данных, смогла сделать своего рода реконструкцию событий, связанных с происхождением Розы!
Я удивленно приподнял бровь.
Неожиданно. Я считал, что прошлое Розы надёжно похоронено под слоем времени.
— Ядвига, — обратился я к главному экрану, где тут же материализовалось знакомое изображение колдуньи в ступе и старомодных пилотских очках. — Покажи, что у тебя получилось.
«Бабушка» на экране крякнула, поправила очки и начала свой рассказ, сопровождая его визуальным рядом — старыми, слегка размытыми изображениями и короткими видеофрагментами, которые, очевидно, извлекла из глубин памяти избушки.
— Значит, так, милок, — закряхтела Ядвига. — Избушечка наша раньше принадлежала одному инженеру-конструктору. Он её сам и спроектировал, и построил из разных материалов, какие добыть сумел. Использовал он её, представьте себе, для туристических поездок по Серебряному Кольцу бывшей Империи. Возил богатых господ, показывал им красоты, пока эта самая Империя не развалилась к чертям собачьим.
— Это мы уже и так знаем, — вздохнул я. — Ты что-то новое нарыла?
На экране появились кадры: улыбающийся мужчина средних лет, явно гордый своим детищем. Рядом с ним стояла женщина в лабораторном халате и маленькая девочка с большими любопытными глазами.
— Вот, семья его, дружная, любящая, — сказала бабушка. — Тут-то и начинается история о цветочке нашем ненаглядном…
Глава 19Вечерние визиты
Ядвига продолжала показывать картинки и вести рассказ:
— Путешествовал инженер наш не один, а с семьёй своей — женой и дочкой. Жёнушка его, дамочка по имени, кажется, Элеонора, была биоинженером. Талантливая — спасу нет! Но, как водится, с причудами. Долгие годы работала она в столичном университете. Но погнали её оттудова за неэтичные, по мнению тамошних ханжей, опыты. Она, видите ли, пыталась скрещивать растения и зверушек, чтобы создать, как она говаривала «легко возобновляемый источник белковой пищи». Мечтала накормить всех голодающих в мире, наивная душа. Ну, естественно, финансирование ей прикрыли, лабораторию отобрали, а саму с треском выгнали. Но она не сдалась и тайно продолжила свои эксперименты прямо здесь, на борту избушечки, в специально оборудованной лаборатории — сейчас там уж ничегошеньки не осталось. Сами поглядите, эта комнатка прямо рядышком с ботаническим садиком нашим.
На экране мелькнули схемы каких-то сложных генетических конструкций, изображения странных, нежизнеспособных гибридов.
— Почти все её опыты, надо сказать, провалились. Создания получались либо дохленькими, либо злобненькими, либо просто бесполезными. А в это же времечко дочурка её, маленькая Аврора, очень скучала без друзей. Детишки-то у постояльцев частенько бывали, да только же быстро сменялись. Не успевала малышка к какой-нибудь подружке привязаться, как её уже и след простыл! Сильно тосковала Аврора. И мечтала она о домашнем питомце. Но вот беда — у девочки была сильная аллергия на шерсть и перья, а всякие там рыбки и ящерицы ей не нравились, скучные они, говорила.
Слушая рассказ во второй раз, Лекса прыснула и забросила ногу на ногу.
Бабушка продолжала:
— И тогда Элеонора решила создать для дочки уникального друга и защитника. Она взяла ДНК венериной птицеловки — отсюда, видимо, и бутончики с клыкастыми пастьками, которые были у нашей Розочки раньше. Добавила гены ангорийских хищных лиан, известных своей прочностью, подвижностью и способностью к быстрому росту. И, чтобы сделать существо разумным и способным к эмпатии, капнула собственной кровушки — человеческое начало в цветочек вложила.
На экране появилось изображение маленького, симпатичного, но определенно хищного бутона, окруженного тонкими, подвижными лианами. На следующем слайде рядом с ним сидела счастливая девочка Аврора, осторожно гладя одну из лиан.
— Так на свет появилась Розочка, — продолжала Ядвига. — Тогда она была совсем маленькой, но уже с характером. Она очень привязалась к Аврорушке, они были неразлучными подружками. Девочка играла с ней, читала ей книжки, а Розочка защищала её от воображаемых монстров. И всё шло хорошо, гладенько, пока не стряслась беда.
Однажды вечерком на борту пьяная драка случилась. Несколько пассажиров, перебрав лишку горячительного, что-то не поделили и устроили потасовку прямо в кают-компании. В суматохе один из дебоширов случайно толкнул Аврору. Девочка упала и сильно ударилась, заплакала от боли и обидушки.
Розочка, которая находилась рядышком, рассвирепела. Её лианы молниеносно метнулись к обидчику, оплели его руку и с хрустом сломали её. Пассажир взвыл от боли, поднялся скандал. Этот ворог окаянный грозился подать в суд на отца Аврорушки, как только они доберутся до ближайшего города.
Инженер, отец Авроры, был в ярости и отчаянии. Чтобы избежать дальнейших неприятностей и судебных разбирательств, он принял тяжёлое решение. Он запер Розочку в оранжерее и строжайше запретил жене и дочери выпускать её оттуда. Хотел и вовсе избавиться от цветочка, опасаясь, что Розочка однажды и Авроре вред причинит, но супруга не позволила, заступилась. Пока шли приперательства, стряслась новая беда.
Грянула Первая Межконтинентальная Война. На столицу провинции, где в тот момент находилась избушечка, напали вражеские силы. Что стало с семьей инженера — неизвестно. Скорее всего, они погибли во время бомбардировок или последующих боёв.
Избушку же, серьезно поврежденную, но не уничтоженную, позже обнаружили имперские войска. Она была брошена на окраине разрушенного города. Вражеская сторона, видимо, не стала забирать её в качестве трофея — слишком уж сильно пострадала она от снарядов, много требовалось на ремонт. Там она и простояла до окончания войны, всеми забытая и никому не нужная, кроме редких мародёров, которые, заслышав стук в запертые двери сада, в ужасе бежали прочь.
Розочка так и осталась одна, запертая в темноте и тишине ботанического сада, на долгие годы. Там и заснула, деточка, чтобы сохранить в себе остатки жизни. А после войны избушка кочевала с одной ремонтной базы на другую. Её кое-как подлатали, пытались продать, но покупателя на ржавую громадину так и не нашлось, пока не появился ты, милок! Ты избушечку оживил, бабушку разбудил, цветочка приютил! Избушечка и все мы тебе сильно-сильно благодарны! Вот поклон тебе земной, внучек!
На этой радостной ноте старушка закончила рассказ, и на экране снова появилось её изображение в ступе. На мостике воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом работающих систем.
Шондра шумно выдохнула.
— Грустная история, — тихо сказала она. — Бедная девочка и бедная Роза.
Я кивнул, соглашаясь. История действительно печальная. Но эмоции — это одно, а суровая реальность — другое.
— Да, история невесёлая, — подтвердил я. — Но для нас она, по большому счёту, ничего не меняет. Роза — член нашего экипажа, и она останется им, независимо от того, как и кем была создана. Даже если бы её создали не в качестве друга и охранника для маленькой девочки, а как биологическое оружие, ничего бы не изменилось.
Лекса фыркнула, а я активировал внутреннюю связь:
— Кармилла, на мостик. Заступаешь на дежурство.
Затем посмотрел на Лексу и Шондру.
— Вы обе свободны. Отдохните. Думаю, вы это заслужили.
Девушки ушли, а я дождался вампиршу, присёк очередные её попытки соблазнения и тоже поднялся с кресла. Нужно немного побыть одному, обдумать услышанное. И, возможно, навестить Розу. Теперь, зная её историю, я всё же начал смотреть на неё немного другими глазами…
Блин, нет! Она же тогда срочно захочет опыления!
А я уже задолбался всех опылять!
Пойду лучше проверю как там мой Гарм.
Ну или с Ди-Ди поговорю… Пора уже выяснить про две полоски и тошноту.