Лекса нервно прыснула.
— Ты что, трахал её до полного разряда батареек?
Я проигнорировал подкол.
— Роза ушла позже. Я уже спал, так что не могу сказать точно, когда. Если честно, я даже не уверен, спит ли она в привычном для нас понимании. Да и в каюте у неё ни разу не был, но подозреваю, что там филиал ботанического сада.
Лекса снова отпила из бутылки, и её взгляд стал ещё более недобрым.
— Ну да, это вполне понятно. Столько баб — хрен за всеми уследишь. Хорошо, что ты их хотя бы по именам всех помнишь. Кстати, никогда не путаешь? Это я так, на всякий случай уточняю. Вдруг придётся периодически на «Шони» или «Ди» отзываться?
Я тяжело вздохнул.
Придётся проявить терпение. Она травмирована, и, как раненый зверь, бросается на всех, кто пытается подойти слишком близко. Моя задача: не наступить на больную лапу и не получить в ответ когтями по морде. Но и давать ложные обещания, что стану тем, кем не являюсь, я не намерен.
— Волк, как вообще так получается? — она села в постели, прикрываясь простынёй. — Почему все твои женщины, согласны на такое положение дел? Неужели их всё устраивает? Неужели им не хочется, чтобы ты был только их?
Я немного подумал, подбирая слова.
— Как бы это объяснить… Мы не просто любовники. Мы — команда. Мы — стая, если хочешь. Мы защищаем друг друга, сражаемся плечом к плечу. Мы все связаны чем-то большим, чем просто секс. И это касается не только их.
— Да, да, помню, — фыркнула она. — Тебе нужна первоклассная абордажница. Удобно, правда? И в бою полезна, и в постели пригодится.
Я тяжело вздохнул:
— Вот тут главная ошибка. Даже если бы между нами ничего не было, я бы всё равно хотел, чтобы ты стала частью моего экипажа. Впереди нас ждут суровые испытания, и мне нужна надёжная команда.
«А вот склоки в ней не нужны», — но этого я вслух пока не сказал.
— Меня вполне устраивает моя работа, — отрезала она, хотя в её голосе уже не было прежней уверенности. — Не забывай, капитан, я здесь в отпуске. И ещё не решила, закончится ли он возвращением на службу или нет.
— Я не буду торопить тебя, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Ты можешь злиться на меня. Можешь сомневаться. Можешь даже ненавидеть меня какое-то время. Я это переживу. Но я не смогу изменить себя или то, как сложилась моя жизнь. Если ты решишь остаться, зная всё это, — я буду счастлив. Если нет… что ж, я пойму.
Наступила тишина. Лекса смотрела на меня, и в её глазах проносилась целая буря эмоций: злость, обида, сомнение и что-то ещё, нечто хрупкое и тёплое, что она так отчаянно пыталась в себе задушить.
Я усмехнулся и сказал:
— Но сейчас… сейчас ты заслуживаешь наказания.
Она тут же взвилась.
— Что⁈ Какого ещё, к чёрту, наказания⁈ Я и так себя чувствую, будто меня переехал грузовик!
— Грузовик? — я усмехнулся, глядя в её возмущённые глаза. — Нет, офицер Синицына, это было не ДТП. Это было хулиганство с отягчающими обстоятельствами, устроенное вами на борту моего шагохода. Ты очень плохо себя вела, девочка. Причинила боль и себе, и мне. Устроила шоу на ровном месте, по чистой глупости. Так что придётся тебя наказать. Правосудие должно свершиться.
Я схватил её и повалил обратно на постель.
— Ах ты!.. — она попыталась вырваться, но я не позволил.
Короткая, весёлая борьба закончилась тем, что она пыхтела на смятых простынях, а я прижимал её к себе спиной. Мы лежали на боку, её затылок упирался мне в плечо, а моё тело полностью накрывало её сзади.
Когда она перестала сопротивляться, мои пальцы скользнули по её спине, к татуировке — синим птичьим крыльям, расходящимся от позвоночника.
Я поцеловал их, затем медленно двинулся выше. Её кожа покрылась мурашками, а дыхание стало отрывистым. Мои губы сомкнулись на мочке её уха, потом я впился зубами в нежную кожу у основания шеи.
— А-а-а! Опять засосы оставишь, варвар! — возмутилась она, но в её голосе не было злости, только притворное негодование.
— Тише, Синицына, ты внедрилась в опасную банду и это часть твоего прикрытия, — прошептал я и смял большую сочную сиську. Поиграл с сосочком, тот напрягся под моими пальцами.
— Так я работаю под прикрытием или арестована? Не улавливаю логики!
— Не выделывайся.
Я шлёпнул её по заднице — звонко, так, чтобы ладонь оставила лёгкий розовый отпечаток.
— Ай! — она дёрнулась. — Да ты совсем охренел!
— Это только начало, — усмехнулся я, чувствуя, как её тело разогревается, а пульс учащается.
Шлепок повторился — так смачно, что эхо разнеслось по каюте.
— А-а-ай! — она взвизгнула и рассмеялась, но тут же попыталась придать голосу строгость. — Это нападение на сотрудника полиции! Ты арестован!
— Ох, офицер, — прыснул я, прижимая её плотнее, — а где твой жетон? Где наручники? Или ты собираешься задержать меня голыми руками?
— Чёрт… — выдохнула она, когда получила новый шлепок.
Мой член уже напрягся, упираясь в её ягодицу. Я потянулся к тумбочке, выдвинул ящик и достал оттуда тюбик вазелина.
Лекса резко обернулась, её глаза расширились.
— О, нет-нет-нет! — она попыталась вырваться, но я не пустил. — Ты серьёзно⁈
— Абсолютно, — я выдавил немного прохладной субстанции на пальцы.
— Волк, я тебя предупреждаю! Это классифицируется как изнасилование!
— Ну что ж, — я провёл смазанными пальцами между её ягодиц, — арестуй меня. Если сможешь.
Она зашипела, когда мой палец коснулся её тугого колечка.
— Ты… ты вообще представляешь, какой срок светит за такое⁈
— М-м, давай посчитаем, — я медленно ввёл один палец внутрь, чувствуя, как её мышцы сжимаются в сопротивлении. — Статья… фиг знает какая… Насильственные действия сексуального характера. От 3 до 6 лет. Но! Есть смягчающие обстоятельства!
— Какие, к чёрту, обстоятельства? — пропыхтела она, пока мой палец входил и выходил.
— Потерпевшая сама спровоцировала преступника, когда припёрлась в его каюту в эротичном нижнем белье и устроила драму. Била посуду, ругалась и лезла целоваться.
— Я была пьяна!
— Вот. Пьянство на борту — это однозначно дисциплинарное взыскание. Так что судья точно скостит мне срок. А уж если провинившаяся сама расслабится и примет наказание, как положено…
— Ах ты ж… — она закусила губу, когда я добавил второй палец, осторожно растягивая её.
— Расслабься, — прошептал я. — Тогда будет легче.
— Иди… к чёрту… — но её тело послушалось, мышцы постепенно смягчились.
Я вынул пальцы и прижал головку члена к её анусу.
— Волк… — её голос звучал уже не так уверенно.
Тугой мышечный сфинктер сжался, не пуская, но это завело меня ещё сильнее.
— Расслабься, — повторил я.
Она выдохнула, сопротивление ослабло, и я медленно вошёл.
— А-а-а! — её тело выгнулось, пальцы впились в простыни.
Я замер, давая ей привыкнуть. Её внутренности сжимали меня — обжигающе горячие, плотные, как бархатный кулак.
— Всё хорошо? — я провёл рукой по её животу.
— Нет! — но её попка уже принимала меня глубже.
Я начал двигаться — медленно, осторожно. Её анус обхватывал мой член горячим кольцом, сжимая его настолько тесно, что каждый миллиметр проникновения ощущался невероятно остро. Она сопротивлялась и в то же время поддавалась всё сильнее.
Постепенно я продвигался дальше, чувствуя, как её тело подстраивается под меня.
Вскоре она уже застонала не от боли, а от чего-то другого.
— Вот видишь, — ухмыльнулся я, — а говорила — изнасилование.
— Заткнись… — прошипела она, но сама потянулась ко мне, когда я ускорился.
Её плоть сжимала меня с невероятной силой.
Каждый толчок — отдельное удовольствие.
Я выходил почти полностью, оставляя лишь головку, и снова вгонял себя до упора, наслаждаясь тем, как её анус сжимается, пытаясь удержать меня.
— Ты… специально… так делаешь… — задыхалась она.
— Конечно, — я схватил её под бедро, притягивая к себе. — Это же наказание.
Она закричала, когда я вошёл особенно резко. Оргазм накрыл её — мучительный, болезненный, но от этого ещё более интенсивный. Мой член оказался в раскалённой, пульсирующей ловушке.
Ощущение получилось настолько мощное, что тело буквально свело спазмом удовольствия. Её анус дёргался вокруг моего члена, и это стало последней каплей, я не смог больше сдерживаться.
Я вогнал себя в неё до предела, и волна оргазма накрыла меня — горячая, густая, бесконечная. Моё тело напряглось, и я кончил, чувствуя, как каждый мускул отзывается судорогой наслаждения.
После, когда волна схлынула, мы ещё некоторое время лежали, тяжело дыша.
Мой член всё ещё оставался в ней, и я не спешил выходить.
— Ну что, офицер, — я поцеловал её за ухом, — будешь меня арестовывать?
— Обязательно, — она слабо толкнула меня локтем. — Как только смогу пошевелиться.
Я усмехнулся, выскользнул из неё и обнял за талию. Прижал губы к её потной шее, потом к плечу.
Лекса перевернулась на спину и прикрыла глаза рукой.
— Боже… я ненавижу тебя.
Усмехнулся.
— Врёшь.
Я накрыл её поцелуем, жадно впиваясь в губы.
— Фу! Не чищенные зубы! — запротестовала она, а я рассмеялся.
— Пойдём, надо принять душ. Мы уже на подходе к Бризхейву.
— Хорошо, но если ты подцепишь ещё хоть одну бабу, я тебя пристрелю.
— Так с остальными ты смирилась?
Она схватила подушку и огрела меня.
— Только не думай, что однажды я начну участвовать в этих ваших марафонах и делать тебе минет на скорость.
— Там было не на скорость, а на качество, — поправил я.
Снова получил подушкой по лицу.
Глава 22Семейный завтрак
В каюте Ди-Ди заиграла лёгкая ненавязчивая мелодия.
— Вставай, соня! Новый день начинается, пора крутить гайки! — сообщил Гудвин из старенькой колонки на тумбочке, к которой механик предоставила ему доступ. Никакими другими системами за пределами машинного отделения он управлять не мог, на что часто жаловался.