Однако у Гарета еще в запасе много времени, а вот дни Гиггза на вершине славы подходят к концу.
Их семьи сильно различались в одном: Гиггз рос в напряженной обстановке, а в доме у Бэйлов царило только тепло, счастье и верность.
Гиггз, урожденный Райан Джозеф Уилсон, родился в Кардиффе 29 ноября 1973 года. Его отец, Дэнни Уилсон, был чернорабочим и выступал за регбийный клуб, а мать, Линн Цери Гиггз, работала детской сиделкой и поварихой. Родители познакомились еще в школе и, когда на свет появился Райан, им обоим было по семнадцать лет.
Линн родилась в Уэльсе, в спокойном районе Пентрбейн на западе Кардиффа, а Дэнни вырос в семье матери-валлийки и отца родом из Сьерра-Леоне, африканца. Мальчик быстро стал перспективным полузащитником в регбийном клубе «Кардифф». Его мать Уинни, уборщица в больнице, и старший брат Дэнни, матрос на торговом судне, жили в тогда еще грязном районе доков под названием Тайгер-Бей.
Первым домом Райана был муниципальный район Эли, где он жил со своими родителями. В свидетельстве о рождении ему прописали фамилию «Гиггз» и указали адрес родителей его матери в Пентрбейне. Графа для имени отца осталась незаполненной. Тем не менее в школу мальчик пошел под фамилией «Уилсон» – его родители все же некоторое время жили вместе.
Отношения Линн и Дэнни не заладились с самого начала. В то время им приходилось тяжко: Линн работала на двух работах. За малышом Райаном приглядывали ее родители. Этот фундамент, который он пронесет сквозь всю свою жизнь (любовь, заботу и верность), достался ему от бабушки и дедушки по материнской линии, от Маргарет и Денниса. Временами он жил с родителями в Кардиффе, а иногда оставался у бабушки с дедушкой в Пентребейне. Его часто видели на улице, во дворе около дома его бабушки и дедушки, где он часами играл в футбол и регби.
Когда он оставался у родителей мамы, они давали мальчику стабильность и безопасность, в которых он так нуждался. С годами ссоры между Дэнни и Линн становились все серьезнее, и даже через три года после рождения второго сына, Родри, их отношения не стали лучше. Райан вынужден был признать, что, помимо криков, во время ссор в ход шло рукоприкладство.
Чем старше Райан становился, тем лучше он понимал, как отец относится к матери, и тем меньше он любил его.
Он сам окрестил себя «маменькиным сынком» и отдалился от отца, общаясь с ним все реже и реже.
Отношения с отцом становились все более прохладными, и, в конце концов, в 16 лет Райан сменил фамилию с Уилсона на Гиггза. Тогда, спустя два года после развода родителей, он твердо решил, что «мир должен знать его как сына своей матери». Раскол в отношениях также сделал его более замкнутым мальчиком, погруженным в себя.
У Гарета все было совершенно иначе. Он рос в семье любящих родителей, Фрэнка и Дебби, и это помогло ему стать общительным мальчиком, который легко сходился с людьми (у Райана в том же возрасте это получалось намного хуже). Тем не менее с началом футбольной карьеры и после того, как отец перестал жить с ними, Райан смог вылезти из своей раковины.
В отличие от отца Райана, который сыном практически не занимался, отец Гарета постоянно был рядом, поддерживал и вдохновлял мальчика. Гарет рассказывал, что у папы всегда находилось время поиграть с ним в футбол в парке недалеко от дома, даже когда он очень уставал после тяжелого рабочего дня. В 2008 году Гарет рассказал корреспонденту Independent:
– Папе нравилось играть в футбол, он постоянно играл в парках, но мне кажется, он мог бы пойти дальше. К сожалению, у его родителей не было достаточно денег, чтобы помочь ему с переездом и тому подобное. Но он всегда меня поддерживал. Он многое вложил в меня, даже отказывался от выходных, чтобы всегда быть со мной.
Он жил в более чистом районе, чем Гиггз, и это также способствовало его положительному росту. Гарет рос в лесном Уитчёрче, на севере Кардиффа. Еще в XIX веке здесь была деревня, которая после расширения города стала городской агломерацией. Местные жители говорят, что этот район на порядок лучше, чем тот, где жил Райан.
В Уитчёрче есть собственный гольф-клуб, кроме того, здесь находится пресвитерианская церковь Уэльса и заседает валлийская консервативная партия.
И Гарет, и Райан прекрасно играли в футбол еще в школе, но опять же Гарета родители поддерживали значительно больше.
Неудивительно, что из-за тяжелого детства Райан Гиггз переживал личностный кризис и в более зрелом возрасте не мог найти себя. Благодаря «Манчестер Юнайтед» и сэру Алексу Фергюсону он, наконец, сможет наладить свою жизнь и войти в гармонию с самим собой. Сэр Алекс стал для него словно вторым отцом, а добрая атмосфера, царившая внутри команды, компенсирует мальчику все то, чего ему так не хватало в детстве. Фергюсон защитит юношу от жестокого мира и, фигурально выражаясь, укутает его в теплое одеяло.
В отличие от Гиггза, Гарет абсолютно нормально относился к популярности. Никто не собирался заточать его в непроницаемую для внешнего мира оболочку до тех пор, пока он не повстречался с Гарри Реднаппом. Гарет мог сам позаботиться о себе, он был уверен в своих силах и рос среди таких же талантливых ребят, как он сам (например, Гарет дружит с Тео Уолкоттом).
В то время Райан был гением, каких еще поискать. Такими же выдающимися игроками несколько лет спустя станут Дэвид Бекхэм, Пол Скоулз или братья Фил и Гари Невилл. Фергюсон знал, что у него в руках особый талант, молодой Гиггз, но он упорно не поддавался соблазну определить мальчика сразу в основной состав команды. С мальчиком, который впоследствии станет легендой «Юнайтед», он решил действовать мягко и плавно. Его подход увенчался успехом, поэтому на протяжении еще 20 лет своего тренерства он будет пользоваться им для воспитания не одного поколения молодых звезд.
Он обращался с Райаном бережно и ограждал его от нападок журналистов, к которым никогда не питал особого доверия.
Фергюсон не подпускал их к мальчику. Он ясно дал понять, что мальчик не будет давать интервью даже после самых ярких выступлений. Он также не будет вести свою газетную колонку, участвовать в рекламе или промо-акциях до тех пор, пока они вместе с тренером не решат, что пришло время заняться этим. Четырнадцать лет спустя, рассказывая журналистам о том, как он планирует тренировать молодого Уэйна Руни, Фергюсон поделился с журналистами своим методом «воспитания» Райана и других «птенцов». Он сказал следующее:
– Конечно, мы не будем заставлять его делать что-то непосильное. Главное, чтобы через пять лет он стал великим игроком. Мы должны проделать немалую работу, чтобы полностью раскрыть его потенциал. Мы будем защищать его так же, как и других игроков.
Действительно, «Юнайтед» обращался с Гиггзом намного бережнее, чем, возможно, другие клубы. Здесь понимали, что держат в руках настоящее чудо, молодого человека с талантом Джорджа Беста.
Двадцать лет спустя «Юнайтед» все еще чувствовал свою вину перед Бестом: он сделал недостаточно для того, чтобы помочь талантливому пареньку. Когда тренером был Мэтт Басби, этот вопрос так и остался нерешенным. Просто тогда к проблемам был другой подход: о трудностях не говорили, а просто стойко переносили все превратности судьбы. Басби не был ни врачом, ни психологом, да он едва ли хотел быть им.
Фергюсон был воспитан в такой же манере, с детства ему прививали идею о том, что «мужчины не плачут». Однако, надо отдать ему должное, с возрастом он стал гибче и пересмотрел свои взгляды. Он знал, что Гиггзу нужно его внимание и защита. И он знал, что Гиггза будут сравнивать с Бестом, а некоторые умники разузнают о прошлом Райана, о его тяжелом детстве, и решат, что его ожидает та же участь, что и мальчишку Джорджи.
Поэтому в один прекрасный день Фергюсон твердо решил, что этого не случится: Райан не станет вторым Джорджем Бестом, он станет первым Райаном Гиггзом.
Пол Паркер, бывший защитник «Юнайтед», который играл в команде вместе с молодым Гиггзом, рассказал о том, какое влияние Фергюсон оказал на юношу:
– Тренер помог пережить Райану трудное детство и всегда относился к нему как к своему сыну. Райан также очень сблизился с Полом Инсом, а тот взял его под свое крыло. Кроме того, Райан много общался с Ли Шарпом, но всегда был верен себе и самостоятельно принимал решения. Он не искал славы. Он принял участие только в промо-кампании бутсов, а в остальном довольствовался тем, что его знают как футболиста.
«Протекционизм» Фергюсона во многом объясняет, почему лишь в августе 1993 года (три года спустя после того, как Гиггз пришел в «Манчестер Юнайтед» и через два года после его первого выхода на поле) тренер позволил Райану найти себе агента, который занимался бы его делами. Агент быстро подыскал ему контракт с производителем бутсов на 500 000 фунтов стерлингов, и, разумеется, мальчик не смог устоять. А затем очередь дошла и до прессы, Райан дал свое первое интервью для мужского журнала, FHM.
А вот у Гарета в начале карьеры такой отеческой заботы не было. По словам одного из источников, только в 2008 году, когда тренером «Тоттенхэма» стал Реднапп, подобная забота появилась. Реднапп начал помогать мальчику, давая ему советы и указания. Хуанде Рамос пытался совершенствовать свой английский, к тому же, все его внимание было направлено на то, чтобы сохранить работу. У него просто не было времени, чтобы учить молодых игроков, как Гарет.
А Гарри Реднапп стал тем самым человеком, который был нужен Гарету. Он проводил с парнем много времени, рассказывал ему о том, как повысить свой уровень игры, и вдохновлял его на великие свершения. Он всегда знал, что Гарет достаточно талантлив, чтобы стать звездой мирового масштаба, он готов был ждать, набравшись терпения.
Люди говорили, что он якобы хотел продать Гарета в 2009 году, – что за чушь! Зачем же ему продавать такого умелого, быстрого и талантливого игрока, который мог бы стать ноым Гиггзом или Роналду? Он выращивал его так же, как когда-то Фергюсон растил Гиггза.