Единственно возможное местопребывание папы — это Иерусалим. Быть может, мне ответят, что Россия не позволит установиться там первенству папы, то есть первенству римско-католической церкви над греческой.
В ответ мы скажем, что этот вопрос уже был разрешен в Севастополе.
Несколько слов по поводу кардинала Антонелли, которым мы намерены сегодня заняться.
Склонность к беспристрастности, которой мы всегда придерживаемся в нашей писательской работе, не позволяет нам опускаться до оскорблений и незаслуженных упреков. Мы не станем повторять вслед за другими легенду, скорее всего лживую, об отце, который за воровство был приговорен к смерти и сбежал прямо от подножия виселицы; о дяде, который прославился разбоем и, пребывая на каторге в Чивита Веккье, служил предметом любопытства со стороны иностранцев. Мы считаем все подобные обвинения недостойными истории и, являясь прежде всего историком, брезгливо отметаем их подальше от нашего пера.
Выше, в связи с Аджесилао Милано, мы уже говорили, да и до нас это провозгласил уголовный кодекс: точно так же, как преступление или противоправное действие сына не могут отражаться на судьбе его родителей, противоправное действие или преступление отца не должны бросать тень на сына.
Нет, каждому воздается по делам его, и, как это делает Господь, источник и образец любого правосудия, будем судить человека по его делам.
Кардинал Джакомо Антонелли родился в 1806 году. То есть ему нет еще и пятидесяти пяти лет.
Он появился на свет в деревне Соннино, слывущей пристанищем бандитов.
В семье Антонелли пятеро братьев:
старший, Филиппо, — управляющий банком, компаньон Миреса в делах, связанных со строительством римских железных дорог;
второй, Грегорио, живет в Террачине, занимаясь там торговлей лесом и углем;
третий, Джакомо, — кардинал;
четвертый входит в число главных городских чиновников Рима;
пятый, живущий в Париже, ведет переписку с братом и беззаветно предан ему.
Наделенный превосходным умом и немалыми способностями, кардинал Антонелли, тем не менее, довольно посредственно учился в римской семинарии.
Он среднего роста, худощав, смугл, у него длинный нос и большие живые глаза.
Это что касается внешности.
Характерной чертой его личности является хитрость ловкого торговца, который, позволим себе употребить здесь просторечный оборот, умеет втюхивать свой товар.
Если бы его поставили на второстепенную должность и отправили в Европу распространять идеи римского католицизма, он стал бы ловким коммивояжером по части религии.
Кардинал Антонелли — ловелас: после денег и прежде политики более всего усердствует он по части женщин. Обольщать он пытается главным образом иностранок. В настоящее время он в большой моде среди английских и русских дам. Якобы желая получить наставления касательно догматов католицизма, они добиваются у его преосвященства аудиенции, плавно переходящей в доверительную беседу, после которой почти всегда выходят исполненными новой для них веры если и не в Бога, то хотя бы в ее проповедника.
И в самом деле, уверяют, что кардинал Антонелли обладает неотразимым красноречием и что это красноречие воздействует не только на женщин, но и на мужчин.
Три года тому назад, в тот момент, когда он спускался по лестнице в Ватикане, какой-то простолюдин метнул в него железную кухонную вилку. Орудие пролетело рядом с кардиналом, не задев его.
Человек этот был задержан, предан суду, приговорен к смерти и гильотинирован.
Его казнь произвела очень сильное впечатление в Риме. Все ожидали, что кардинал Антонелли будет ходатайствовать о помиловании преступника и добьется смягчения приговора.
Но священники не знают пощады.
Это что касается морали.
Родившийся в зажиточной семье, кардинал Антонелли сделался архимиллионером. Общеизвестна забавная история о том, как папа просил банкира Торлониа о ссуде в четыре миллиона римских скуди.
Банкир отвечает Его Святейшеству, что в данную минуту он не в состоянии исполнить его желание, поскольку у него нет в наличии таких денег.
— А не можете ли вы посодействовать в получении этой ссуды у кого-нибудь из ваших коллег? — спрашивает папа.
— Это невозможно, — говорит банкир, — ссуда несколько великовата.
— Но все же, — произносит папа, выказывая ту же настойчивость, какую мог бы проявить Дон Жуан в разговоре с г-ном Диманшем, — не подскажете ли вы какое-нибудь средство?
— Разумеется, Ваше Святейшество, — отвечает Торлониа. — Попросите кардинала Антонелли оказать вам эту услугу.
— Ну вот, — произносит папа, — вы, как и все остальные, клевещете на бедного кардинала!
— Да нет, Ваше Святейшество, — возражает банкир, — я не клевещу на него, и доказательство этому состоит в том, что в данное время у меня хранятся принадлежащие ему шесть миллионов римских скуди, то есть тридцать один миллион франков. Как видите, именно ему надлежит оказать Вашему Святейшеству услугу, в которой, к моему великому сожалению, мне приходится вам отказать.
Затем г-н Торлониа просит у Его Святейшества благословения, откланивается и уходит.
Откуда же взялось такое богатство?
Враги кардинала Антонелли заявляют, что все дело тут в его взяточничестве.
Мы же, питая вражду не к тому или другому человеку, а к его делам, повторим то, что не раз говорили нам люди беспристрастные.
Кардинал Антонелли, по мнению этих беспристрастных людей, скорее не взяточник, а биржевой игрок. Его брат Филиппо, пуская в ход деньги Римского банка, директором которого он является, проворачивает огромные финансовые спекуляции, благодаря властным полномочиям его брата всегда приносящие прибыль.
Находясь в сговоре, братья делят ее между собой.
Стало быть, обвинения сводятся к тому, что кардинал Антонелли и его брат сколотили колоссальные состояния, спекулируя деньгами, которые принадлежат не им, а Римскому банку.
Однако и этого уже вполне достаточно.
Кардинал весьма сластолюбив. Он распорядился устроить в Квиринале — момент для этого, на наш взгляд, выбран крайне неудачно, но я не раз замечал, что государственные люди в большинстве своем невероятно недальновидны, — так вот, повторяю, он распорядился устроить в Квиринале настоящее любовное гнездышко. Атласные занавеси, бархатная мебель, панно из цветов, среди которых проступают аллегорические фигуры. Словом, все на месте.
Для кого наш человеколюбивый кардинал устроил это гнездышко?
Будущее покажет.
Но вот чего никто не станет оспаривать, так это то, что кардинал Антонелли является одним из тех, кто оказывал самое пагубное влияние на поступки папы и тем самым ускорял упадок папства.
Григорий XVI, которого мне довелось хорошо знать — при случае я расскажу, каким образом и в каких обстоятельствах произошло наше знакомство, — однажды сказал мне:
— Я последний папа, которому суждено оставаться светским правителем и который будет похоронен в соборе святого Петра; к тому же, когда там установят мою гробницу, никому другому места в нем уже не найдется.
(Известно, что, после того как последняя пустая ниша Императорского зала в Ахене оказалась заполнена, римских императоров больше не было.)
Так вот, кардинал Антонелли — один из тех, кто самым действенным образом помог предсказанию Григория XVI осуществиться.
Правда, Пий IX этому не мешал.
Кардинал Антонелли, в своей депеше монсиньору Мелье, и его преосвященство монсеньор Дюпанлу, в своем письме г-ну де Ла Геронньеру, говорят, что борьбу нельзя считать честной, если, не осмеливаясь открыто атаковать государя, всю вину за совершенные им действия сваливают на его министров.
В этом мы полностью согласны с мнением монсеньора Дюпанлу и его преосвященства кардинала Антонелли.
Дело в том, что у плохих монархов и слуги всегда плохие.
У хороших и великих правителей всегда хорошие и великие министры.
Тигеллины и Сеяны подходят Неронам и Тибериям, а не Маркам Аврелиям и Траянам.
У Генриха IV был Сюлли, у Людовика XIV — Кольбер.
В людях есть нечто притягательное для тех, кто на них похож.
Мы не знаем ни одного хорошего государя, у которого были бы плохие министры.
Мы не знаем хороших министров, которые служили бы плохому государю.
К магниту притягивается железо, но не свинец.
Так что мы поступим смелее, чем наши предшественники, и скажем прямо:
если кардинал Антонелли плохой министр, то дело в том, что папа — плохой государь.
Мы критикуем здесь лишь светскую власть, и не стоит забывать, что во всех наших спорах речь идет только о ней.
Именно как светский государь, и вовсе не для спасения душ своих подданных, а для закабаления их самих, Пий IX сохраняет инквизицию.
Именно как светский государь Пий IX душит народ налогами.
Именно как светский государь Пий IX добился французского вторжения.
Именно как светский государь Пий IX утопил Перуджу в крови.
Именно как светский государь Пий IX в последние одиннадцать лет произвел в своем государстве больше смертных казней, чем их можно насчитать в самых многолюдных европейских государствах, за исключением, пожалуй, Австрии.
Именно как светский государь, полагая себя недостаточно хорошо защищенным французами, Пий IX сформировал целую армию и отдал ее под командование генерала Ламорисьера.
Именно как светский государь, полагая, что кардиналу Антонелли более не по плечу возникшие задачи, Пий IX назначил военным министром г-на де Мероде, которому по плечу все.
Именно как светский государь Пий IX отпускает теперь головорезов из тюрем и каторжников с каторжных работ, чтобы освободить место для патриотов.
Именно как светский государь Пий IX не пожелал воевать с Австрией в 1848 году, ссылаясь на то, что все люди приходятся ему братьями; однако это не помешало ему две недели назад благословить пушки, присланные г-ном Состеном де Ларошфуко и предназначенные для того, чтобы стрелять по собственным подданным, которые приходятся ему детьми.