Но дом. Но женщина. Но дети.
Но запах сохнущего сена.
331
Укрывшись лозунгом и флагом,
не зная лени и сонливости,
зло покупает нас то благом,
то пустоцветом справедливости.
332
В прошлом были те же соль и мыло,
хлеб, вино и запах тополей;
в прошлом только будущее было
радужней, надежней и светлей.
333
Глубокая видна в природе связь,
основанная Божьей бухгалтерией:
материя от мысли родилась,
а мысль — от спекуляции материей
334
Толпа естествоиспытателей
на тайны жизни пялит взоры,
а жизнь их шлет к ебене матери
сквозь их могучие приборы.
335
Смешно, как тужатся мыслители —
то громогласно, то бесшумно —
забыв, что разум недействителен,
когда действительность безумна.
336
Власть и деньги, успех, революция,
слава, месть и любви осязаемость —
все мечты обо что-нибудь бьются,
и больнее всего — о сбываемость.
337
Прошли века, и мы заметили
природы двойственный урок:
когда порочны добродетели,
то добродетелен порок.
338
Дай голой правды нам, и только!
Нагую истину, да-да!
Но обе, женщины поскольку,
нагие лучше не всегда.
339
Дорога к истине заказана
не понимающим того,
что суть не просто глубже разума,
но вне возможностей его.
340
Язык искусства — не залог
общенья скорого и личного,
а лишь попытка. Диалог
немого и косноязычного.
341
Чем долее наука отмечает
познания успехи сумасшедшие,
тем более колеблясь отвечает,
куда от нас ушли уже ушедшие.
342
По будущему мысленно скитаясь
и дали различая понемногу,
я вижу, как старательный китаец
для негра ставит в Туле синагогу.
343
Как сдоба пышет злоба дня,
и нет ее прекрасней;
а год спустя глядишь — херня,
притом на постном масле.
344
Очень дальняя дорога
всех равняет без различия:
как бердичевцам до Бога,
так и Богу до Бердичева.
345
Поэзия — нет дела бесполезней
в житейской деловитой круговерти,
но все, что не исполнено поэзии,
бесследно исчезает после смерти.
346
Как ни торжествуют зло и свинство,
а надежды теплятся, упорны:
мир спасет святое триединство
образа, гармонии и формы.
347
Покой и лень душе немыслимы,
вся жизнь ее — отдача хлопотам
по кройке платья голым истинам,
раздетым разумом и опытом.
348
Должно быть, потому на берегу
топчусь я в недоверии к судьбе,
что втайне сам себя я берегу
от разочарования в себе.
349
На собственном горбу и на чужом
я вынянчил понятие простое:
бессмысленно идти на танк с ножом,
но если очень хочется, то стоит.
350
В духовной жизни я корыстен
и весь пронизан этим чувством:
всегда из двух возможных истин
влекусь я к той, что лучше бюстом.
351
Пролагатели новых путей
и творцы откровений бессмертных
производят обычно детей
столь же косных, насколько инертных.
352
Бежишь, почти что настигая,
пыхтишь в одежде лет и знаний,
хохочет истина нагая,
колыша смехом облик задний.
353
Прекрасна благодушная язвительность,
с которой в завихрениях истории
хохочет бесноватая действительность
над мудрым разумением теории.
354
В юности умы неосторожны,
знания не сковывают гений,
и лишь по невежеству возможны
птичии полеты обобщений.
355
Добро так часто неуклюже,
туманно, вяло, половинно,
что всюду делается хуже,
и люди зло винят безвинно
356
Навеки в душе моей пятна
остались как страха посев,
боюсь я всего, что бесплатно
и благостно равно для всех.
357
Устарел язык Эзопа,
стал прозрачен, как струя,
отовсюду светит Зопа
и не скроешь ни Фуя.
358
Наш ум и задница — товарищи,
хоть их союз не симметричен:
талант нуждается в седалище,
а жопе разум безразличен.
359
Два смысла в жизни — внутренний и внешний
у внешнего — дела, семья, успех;
а внутренний — неясный и нездешний —
в ответственности каждого за всех.
360
Двадцатый век настолько обнажил
конструкции людской несовершенство,
что явно и надолго отложил
надежды на всеобщее блаженство.
361
Я чертей из тихого омута
знаю лично — страшны их лица;
в самой светлой душе есть комната,
где кромешная тьма клубится.
362
Наездник, не касавшийся коня,
соитие без общего огня,
дождями обойденная листва —
вот ум, когда в нем нету шутовства.
363
Подлинное чувство лаконично,
как пургой обветрившийся куст,
истинная страсть косноязычна,
и в постели жалок златоуст.
364
Признаться в этом странно мне,
поскольку мало в этом чести,
но я с собой наедине
глупей, чем если с кем-то вместе.
365
Духу погубительны условия
пафоса, почтения, холуйства;
истинные соки богословия —
ересь, атеизм и богохульство.
366
Только в мерзкой трясине по шею,
на непрочности зыбкого дна,
в буднях бедствий, тревог и лишений
чувство счастья дается сполна.
367
Наука в нас изменит все, что нужно,
и всех усовершенствует вполне,
мы станем добродетельно и дружно
блаженствовать — как мухи на гавне.
368
Живи и пой. Спешить не надо
Природный тонок механизм:
любое зло — своим же ядом
свой отравляет организм.
369
Нашей творческой мысли затеи
неразрывны с дыханьем расплаты;
сотворяют огонь — прометеи,
применяют огонь — Геростраты.
370
Вновь закат разметался пожаром —
это ангел на Божьем дворе
жжет охапку дневных наших жалоб.
А ночные он жжет на заре.
371
Владыка и кумир вселенской черни
с чарующей, волшебной простотой
убил фольклор, отнял досуг вечерний
и души нам полощет пустотой.
372
Высшая у жизни драгоценность —
дух незатухающих сомнений,
низменному ближе неизменность,
Богу — постоянство изменений.
373
Мудрость Бога учла заранее
пользу вечного единения:
где блаженствует змей познания,
там свирепствует червь сомнения.
374
Сегодня я далек от осуждений
промчавшейся по веку бури грозной,
эпоха грандиозных заблуждений
останется эпохой грандиозной.