я просто корыстно уверен:
отсутствие денег — примета к деньгам,
а лишние деньги — к потерям.
204
Проживая легко и приятно,
не терзаюсь я совестью в полночах,
на душе моей темные пятна
по размеру не более солнечных.
205
Сейчас в любом из нас так много
смешалось разных лиц и наций,
что голова, как синагога,
полна святынь и спекуляций.
206
Бог сутулится в облачной темени,
матерится простуженным шепотом
и стирает дыханием времени
наши дерганья опыт за опытом.
207
Поскольку мир — сплошной бардак,
в нем бабы ценятся везде,
искусство бабы — это как,
а ум — кому, когда и где.
208
Нас не мучает бессонница,
мы с рождения обучены:
все, что к худшему не клонится,
поворачивает к лучшему.
209
Когда бы Бог в свою обитель
меня живым прибрал к рукам,
имел бы Он путеводитель
и по небесным бардакам.
210
Зачем, не видя дальше конуры
и силы расточая не по средствам,
рожденные для веры и игры,
мы заняты трудом и самоедством?
211
Судьба, фортуна, провидение —
конечно, факт, а не химера,
но в целом жизнь — произведение
ума, характера и хера.
212
Восхищая страну вероломством,
соблазнясь на лимонные рощи,
уезжают евреи с потомством,
оставляя сердца и жилплощадь.
213
Мы брызгаем словесный кипяток,
пока поодиночке и гуртом
трамбует нас асфальтовый каток,
в чем с искренностью кается потом.
214
Я мироздания пирог
в патриархальном вижу духе:
над нами — власть, над нею — Бог,
над Ним — лучи, жара и мухи.
215
Текучка постепенных перемен
потери возмещает лишь отчасти:
в нас опытность вливается взамен
энергии, зубов, кудрей и страсти.
216
Сижу, работая упорно,
и грустно вижу с возмужанием:
пока идея ищет форму,
она скудеет содержанием.
217
Когда живешь в разгар эпохи
высоких слов и низких дел,
не оставляй на завтра крохи,
которых нынче не доел.
218
Фигура выкажет сама
себя под кофтой и халатом,
и при наличии ума
разумно быть мудаковатым.
219
У нас едва лишь Божья искра
пробьется где-то под пером,
бежит восторженно и быстро
толпа ценителей с ведром.
220
Судьба кидает чет и нечет
и делит жизни, как река:
кто свиньям бисер пылко мечет,
а кто — коптит окорока.
221
Всеведущий, следит за нами Бог,
но думаю, вокруг едва взгляну,
что все-таки и Он, конечно, мог
забыть одну отдельную страну.
222
Больней всего свыкаться с тем,
что чудный возраст не воротится,
когда могли любой гарем
легко спасти от безработицы.
223
Несладко жить в реальном мире,
где всюду рыла, хари, суки;
блажен, кто булькает на лире
и упоен, как муха в супе.
224
Костер любви чреват распадом,
но угли я не ворошу:
огонь, пошедший серым чадом,
я новым пламенем гашу.
225
Живая речь — живое чудо,
балет ума и языка,
а без нее мудрец-зануда
кошмарней даже мудака.
226
А если нас какая сука
начнет учить не воровать,
то улетит быстрее звука,
который будет издавать.
227
По животной, по стадной природе
не гуляющий сам по себе,
человек, как потерянный, бродит,
не найдясь в коллективной судьбе
228
Живя блаженно, как в нирване,
я никуда стремглав не кинусь,
надежд, страстей и упований
уже погас под жопой примус.
229
У Бога нету черт лица,
исходной точки и границы,
самопознание Творца
Его твореньями творится.
230
Среди тревог, тоски и мук
на всем земном пути недлинном
в углу души стоит сундук
с мечтой под пухом нафталинным.
231
Струю вина мы дымом сушим
и начинаем чушь молоть,
чтоб утолить душою душу,
как утоляют плотью плоть.
232
Приметы жизни сокровенны,
хотя известны с давних пор:
жизнь — это влажность, перемены,
движенье, гибкость и напор.
233
В мертвящем климате неволи
мы ощутимее живем:
чем гуще фон тоски и боли,
тем ярче проблески на нем.
234
Не лежи в чужих кроватях,
если нету наслаждения,
очень стыдно, милый, мять их
лишь для самоутверждения.
235
Совесть Бога — это странные,
и не в каждом поколении,
души, мучимые ранами
при любом чужом ранении.
236
Не года вредят горению,
а успешные дела:
души склонны к ожирению
не слабее, чем тела.
237
Весь день дышу я пылью книжной
а попадая снова к людям,
себя с отчетливостью вижу
цветком, засушенным в Талмуде.
238
Мир полон жалости, соплей
и филантропии унылой,
но нету зла на свете злей
добра, внедряемого силой.
239
В меня при родах юркнул бес,
маня гулять и веселиться,
но так по старости облез,
что тих теперь, как ангелица.
240
В чем цель творенья — неизвестно,
а мы — не смеем размышлять,
хотя порою интересно,
зачем то та, то эта блядь.
241
В природе есть похожести опасные,
где стоит, спохватясь, остановиться:
великое — похоже на прекрасное,
но пропасти змеятся на границе.
242
Кто свой дар сберег и вырастил,
начинает путь подвижника:
ощутил, обдумал, выразил —
и спокойно ждешь булыжника.
243
И я познанием увлекся бы,
но плохо с умственной поэтикой:
Создатель мыслит парадоксами,
а я — убогой арифметикой.
244
Философов труды сильней всего
античных мудрецов напоминают:
те знали, что не знают ничего,
а эти даже этого не знают.
245
В струе синеватого дыма
с утра я сижу за столом
и время, текущее мимо,
своим согреваю теплом.
246
В нас не простая кровь течет,
в ней Божий дух, как хмель в вине,
нас жар сотворчества влечет
к бумаге, женщине, струне.
247
Источник мыслей вулканичен:
за изверженьем — вновь ни слова;
антракт весьма гигиеничен
для заливания спиртного.
248
Я раньше чтил высоколобость
и думал: вотума палата,
теперь ушла былая робость —
есть мудаки со лбом Сократа.